О чем говорят. По ту сторону экрана - Андрей Малахов

…А ведь я его предупреждал. Я говорил ему, что в этот день 99 процентов всех Ж страстно желают от М длинных и долгих подтверждений собственной женственности. На что он надеялся? Что любовница, которой он уделяет жалкие остатки себя, растратив все самое лучшее на основном месте работы, и сейчас «все поймет»? Ничего удивительного, что три часа до самолета, должного унести его на крыльях любви к сибирским женщинам, этот идиот остался наедине с цветами.

Он уже совсем было «догадался» подарить покаянный букет своей соседке из квартиры номер 13, пожилой женщине, которая живет со своим будильником, как вдруг, подходя к дому, заметил одну из девочек-поклонниц. Одинокая маленькая фигурка с зажатой в руке веревочкой от воздушного шарика. Большой воздушный шарик в виде красного сердца, слегка сдувшегося, но методично пульсирующего от ударов мокрого снега. Наверное, ей подарил его какой-то мальчик. Все-таки – 8 Марта… «Вперед!» – тихо скомандовал я, и наш герой решительно поздравил мышку-поклонницу с 8 Марта, ловко избавившись от букета.

Потом было возвращение из командировки, бурное примирение с Ланой, полуторамесячное весеннее обострение и – тихое, по-английски, расставание. В один прекрасный вечер она просто выключила в своей квартире свет и уехала.

И что бы вы думали? Вскоре после этого в нашей жизни вдруг аукнулись те розы! В один из редких субботних вечеров вместо того, чтобы рефлексировать в полном одиночестве и пялиться в окна – windows или соседские, – Малахов отправился наконец в гости к хорошим людям и как следует там повеселился. В прекрасном настроении он добрался до дома, постановив, что отныне навеки задернет занавеску и больше никогда не будет заглядывать в чужие окна. Насвистывая, поднимается на этаж и видит у порога своей квартиры… Что бы вы думали? Нет-нет, на этот раз не ловко замаскированные булавки и иголки с заговорами, которые он так часто находит в посланиях поклонниц, и не плюшевых зверей, которыми они его одаривают. Видит он цветочный горшочек с торчащим из него жалким ростком. А рядом – невинно белеющий листок бумаги. Письмо. В котором, по старинке, к нему обращались на Вы с большой буквы…

«Андрей! Помните, Вы подарили мне розы на 8 Марта? Глупо объяснять, чем стал для меня этот ваш подарок… Эти цветы, благоухающие так, что кружилась голова, на несколько месяцев стали для меня всем. До сих пор меня преследует запах роз…

Я привезла их к себе в общежитие. Кстати, мы почти соседи – вы когда-то жили в комнате напротив. И я мечтала, чтобы они стояли вечно. Но постепенно они начали вянуть. А мне так хотелось, чтобы они снова зацвели, заблагоухали, принесли радость. Но нет ничего вечного под луной. Мне стало невыносимо грустно и даже страшно… Казалось, завянет последний цветок, и случится что-то ужасное, что-то непоправимое! Я подумала, что их можно спасти, посадить, они пустят корни, дадут росток. Воображение уже рисовало распускающийся бутон… Даже не бутон, а целый куст. Распустившиеся розы были бы символом добрых чувств, которые, раз появляясь, никогда не забываются людьми. И я бы подарила их вам, Андрей, и это было бы символично! И я решила попробовать. Три месяца пытаюсь их вырастить. Стараюсь, забочусь, люблю! Но нет. Они так и не выросли. Все посаженные цветы не давали корни.

Но остался один цветок. И через какое-то время он дал корешок, потом распустилась почечка, появились листочки – сначала два, а потом еще три. Он болел почти неделю, и я болела вместе с ним. Смотрю, боюсь дышать, хочется даже поцеловать, но страшно повредить – такие маленькие они и хрупкие. И только и знаешь, что шепчешь: «Умоляю, расти». И он выстоял, прижился, пророс!

Вот такой вот подарок – вроде и не подарок совсем. И не цветок, а только пять листиков. Зато я его растила только для Вас! Это то тепло, которое навсегда остается в душе – даже когда уходят самые острые и бурные страсти.

Я поняла одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Если для человека главное – дражайший пятак, то дай ему этот пятак. Но если душа таит зерно пламенного растения – чуда, попытайся подарить это чудо, если можешь. Новая душа созреет и у тебя, и у него.

Когда миллиардер подарит писателю виллу, когда режиссер признает в опереточной певице актрису, когда жокей хоть раз попридержит лошадь ради другой, которой не везет, – все поймут, как это приятно и невыразимо чудесно.

Но не меньше и другие чудеса: улыбка, прощение, вовремя сказанное нужное слово…»

Дальше – классический девичий бред, бесконечное романтическое бла-бла-бла, заканчивающееся пресловутым «все, что ты делаешь, к тебе возвращается». Хватило ума не дописать «возвращается сторицей», ведь случай прямо обратный: сотня роз, превращенная в один-единственный склеротический росток. При виде которого Малахов так расчувствовался, что даже не поленился подняться этажом выше. Обычно, когда члены его фан-клуба что-то подбрасывают ему под дверь, они следят за реакцией клиента сверху. Не знаю, что он собирался ей сказать, но этот росток вкупе с невыносимо длинным и занудным письмом вконец помутили его разум. Слава богу, девицы там не оказалось, а то бы он ее еще и домой привел. Чаю попить, про жизнь поговорить.

Ничему его эта жизнь не учит! Однажды он притащил с Валаама батюшку, которому надо было решить какие-то мирские вопросы в столице. Останавливаться у Андрея батюшка вовсе не рассчитывал, а хотел, чтобы тот посоветовал ему гостиницу! Но наш рыцарь тут же пригласил его к себе. Ладно бы, если служитель культа был один, но приехал он с какой-то послушницей… В результате батюшка уехал, а послушница осталась! Выселить ее из дома удалось только с помощью старых боевых подруг Бойко и Пятницкой.

Наступило лето. Жалкий росток, вопреки всем моим прогнозам, не зачах, а занял место на балконе рядом с прекрасными горшечными растениями, исправно цветущими до самой поздней осени. Его «родительница» регулярно, без истерик продолжала нести свою вахту, и Андрей даже несколько раз приветственно кивал ей головой.

…Теперь вернемся в ДАС, к этой самой девице – случайной обладательнице букета, юной мичуринке и автору душещипательного письма. Она стоит в кадре в обнимку с толстой дулей завернутого в рулон матраса. Через очки лучится счастливый взгляд. Да, правы были классики:

«Матрац ломает жизнь человеческую. В его обивке и пружинах таится некая сила, притягательная и до сих пор не исследованная. На призывный звон его пружин стекаются люди и вещи. Приходит финагент и девушки. Они хотят дружить с матрацевладельцами. Финагент делает это в целях фискальных, преследующих государственную пользу, а девушки – бескорыстно, повинуясь законам природы».

С неуместно ярко накрашенных уст одной из таких бескорыстных льются явные домашние заготовки:

– Не могла же я позволить вывезти за границу наше национальное достояние!

Ну, ладно, бис. Хорошая девочка.

Съемка закончена, но наш герой посчитал необходимым немного задержаться, чтобы отдать дань верности этой Санчо Пансе. Они стоят в коридоре, у окна, и у девицы по имени Маргарита и по фамилии Ковальчук наблюдается явный приступ театрального зажима, в той его форме, когда человека несет без удержу.

– Мы почти соседи, – она радуется, как ребенок, хотя, конечно, она и есть ребенок, – моя комната недалеко… А я так хотела попасть в вашу!

– Да-да, а вы на каком факультете? – любезно вопрошает Малахов.

– На журфаке, конечно, – немного теряется она.

Идиот, если она живет в ДАСе и тусуется у твоего подъезда, то на каком факультете она еще может учиться? Вот если бы она дежурила у подъезда Баскова, тогда другое дело.

– Зато, – она кивает головой в сторону героя дня – матраса, – зато вот… Повезло!

– А сама откуда? – продолжает играть в демократию Малахов.

– С Кубани.

Андрюша! Хватит играть в демократию! Ты звезда или как? Да-да, конечно, общение с поклонницами – вещь полезная и нужная, но почему же так долго?!

– Ну, все, извини, надо бежать, – наконец догадывается он.

– Конечно! – улыбается счастливая матрасопреемница. – Спасибо вам! Всего доброго.

– Да-да, конечно! Увидимся!

Нет, вы только послушайте! Что он несет?! Еще бы сказал: до встречи у подъезда!

Наконец, среда. И снова холл пятизвездочного отеля.

За столиком напротив сидит ангел. Безупречная блондинка, прозрачные голубые глаза, пухлые розовые губы – Анджелина Джоли российского разлива. В ее внешности так же сложно найти изъян, как лишний грамм на теле Ольги Слуцкер.

И зовут нас не как-нибудь там, а как минимум Ангелина!

– Как здесь красиво, – взволнованно дышит она…

Она скромно опускает глаза, чтобы тут же их поднять и заставить нас еще раз подивиться их пронзительной голубизне. Хороша, безусловно, хороша, но как же на-до-е-ла эта идиотская манера кокетничать! Кокетничать со всеми – с мужчинами, женщинами, официантами, с чайником, в котором плещутся остатки имбирной заварки, кокетничать, думая, что это – самое верное оружие, хотя на самом деле оно просто единственное. Потом, отвоевав место под солнцем, эти милые ангелы начинают показывать такие зубки…