Между двух огней - Ольга Егорова

«Как воздух», – выдыхаю я и судорожно втягиваю в себя этот воздух, чтобы не умереть от удушья, пока будет длиться очередной поцелуй.

«Как воздух?» – удивляешься ты в следующем промежутке.

Утвердительно мычу в ответ. Снова вдыхаю, на этот раз глубже. Так глубоко, что легкие едва выдерживают объем переполняющего их кислорода. И снова целую тебя. Не отпускаю до тех пор, пока кровь не начинает шуметь в висках, пока давление этой крови не становится максимально приближенным к тому, которое испытывает человек, погружаясь под воду на глубину сто метров.

Двести метров.

Пятьсот метров.

Тысячу метров.

Без необходимого в таких случаях специального обмундирования для погружений на экстремальную глубину.

Ты вырываешься. Отталкиваешь меня, упираясь кулаками в грудь. Судорожно вдыхаешь и выдыхаешь. Снова и снова. В твоих огромных и черных зрачках я вижу свое отражение. В самой их глубине – страх. Я знаю, откуда он.

Я знаю, у меня получилось. Мне удалось заставить тебя почувствовать, как это – жить без воздуха.

Жить без воздуха – никак.

Без воздуха не живут. Вообще не живут.

Без воздуха – умирают.

«Сумасшедший», – шепчешь ты одними губами.

Я киваю в ответ: знаю.

Некоторое время мы еще стоим, не касаясь друг друга, пытаясь успокоить дыхание. Два водолаза, спасенные за сотую долю секунды до наступления смерти.

Потом ты резко приподнимаешь подол платья и снимаешь его через голову.

В то, что это случилось, поверить невозможно.

Мне даже страшно открыть глаза. Я знаю – стоит только поддаться минутной слабости, и чудо исчезнет. Поэтому лежу, крепко зажмурившись, убеждая себя в том, что в принципе остаток жизни можно запросто прожить и так, с закрытыми глазами. Какие-то несчастные шестьдесят лет. Или пусть даже семьдесят – кто знает, сколько там мне отпущено. Да и не важно. Можно научиться жить с закрытыми глазами, как живут от рождения слепые люди. Наверняка, в этом нет ничего сложного. Нужно только покрепче, покрепче смежить веки. Чтобы не осталось между ними даже самой крошечной щелочки.

Там, в темноте моих зажмуренных глаз, притаилось счастье. Настоящее счастье. То самое о котором я даже и мечтать не мог. Откроешь глаза – и оно вылетит сразу. Нужно быть круглым идиотом, чтобы вот запросто отпустить его на свободу. Нет уж, от меня оно такого подарка не дождется.

«Спишь, что ли?» – слышу совсем рядом твой тихий и спокойный голос. Абсолютно спокойный. Как будто ничего не случилось.

Мычу в ответ что-то невразумительное.

«Ну тогда скажи что-нибудь! Эй!»

Существование твоего голоса в непосредственной близости порождает предательскую мысль о том, что ты на самом деле находишься рядом. Соблазн открыть глаза хотя бы на секунду становится просто невыносимым. Из последних сил пытаюсь бороться, и все же сдаюсь очень быстро. Приоткрываю один глаз, и сквозь подрагивающие ресницы вижу твои очертания. Мне хочется большего. Хочется невыносимо. Забываю обо всем, окончательно открываю глаза и вдруг понимаю, каким идиотом, наверное, выглядел все это время.

Ничего не изменилось. Все осталось по-прежнему. За окном темное небо, усыпанное мелкой звездной крупой. На небе висит желтая луна. Тонкий тюль на окнах колышется от прикосновений ветра. Ты лежишь рядом. Твое белое, полностью обнаженное бедро касается моего бедра, а между ними – влажная прослойка проступивших сквозь кожу капелек пота.

Начинаю подозревать, что на самом деле я вовсе не сошел с ума. Дерзко предполагаю, что эта ночь мне не приснилась. Ты рядом, и я могу запросто к тебе прикоснуться, чтобы окончательно убедиться: мы сделали это.

«Долго еще молчать будешь?» – недовольно бормочешь ты. Твой теплый шепот где-то в районе моего плеча ласково щекочет кожу. Медленно поворачиваюсь на бок, подпираю голову локтем и смотрю на тебя. Замечаю на шее маленькое и темное круглое пятно – неосторожный след от моего поцелуя. Прикасаюсь к нему кончиками пальцев. Прикасаюсь губами.

От этого мимолетного и почти невинного прикосновения вдруг снова закипаю. Словно окутанный мелкой сетью электрических проводов, ощущаю, как мчатся по ним разряды тока, отмечая свой путь бесконечными огненными вспышками.

Мне кажется, я сейчас взорвусь.

Ты отзываешься, спасая меня от неминуемой смерти.

Все повторяется снова.

Только на этот раз – уже не так торопливо и судорожно. Без неловких заминок и поспешных движений. Без дурацких попыток в самый ответственный момент вспомнить, что же там было написано в «Энциклопедии интимных отношений», проштудированной мною тайком от родителей еще в начале восьмого класса.

Если бы ты узнала об этом – смеялась бы, наверное, до самого утра.

Потом ты засыпаешь, уютно свернувшись у меня под мышкой. От счастья я почти не дышу.

«Завтра, – шепчешь ты. – Завтра я уезжаю…»

Могла бы и не напоминать, думаю я.

Ты уже спишь. А я смотрю на небо, неотвратимо розовеющее за окном. Как сделать, чтобы завтра никогда не наступило?

На вокзале полным-полно народу. Если попытаться умножить количество людей внутри здания на количество сумок, полученное число просто не уместится на дисплее калькулятора. Сквозь хаотично движущуюся толпу пробиваю себе дорогу локтями. По подземному переходу иду за тобой в составе делегации взволнованных родственников с одинаковыми растерянными лицами.

Наверное, у меня точно такое же растерянное лицо. А может быть, даже чуть более растерянное, потому что я до сих пор не могу поверить в то, что происходит.

Твой поезд только что объявили.

Твой чемодан у меня в руках.

Твой коротко стриженный затылок маячит впереди.

Пока нас разделяет только толпа людей, спешащих занять свои места в купе отъезжающего поезда.

Но это только пока.

Перед глазами мелькает желтый указатель – вторая платформа, четвертый путь. В переходе пахнет затхлой сыростью. Пахнет людьми. Каждый человек из неисчислимого множества людей, проходящих по подземному переходу к своей платформе, навсегда оставляет здесь частичку своего запаха. Этот запах ни с чем не перепутаешь. Я точно знаю теперь, как пахнет разлука.

Совсем не цветами.

Ничего приятного, между прочим.

Ты поворачиваешь, и я поворачиваю следом за тобой. Вместе со мной поворачивает делегация родственников и десятки людей, совершенно случайно оказавшихся сейчас рядом. Когда полумрак подземного перехода сменяется наконец ярким светом наступившего вопреки моим глупым надеждам дня, я слышу, как издалека доносится протяжный гудок. Это чей-то чужой поезд. Твой уже давно стоит на платформе, диктор повторно объявляет начало посадки. В поисках нужного вагона мы еще некоторое время бродим возле состава. Наконец останавливаемся возле таблички с цифрой 11, криво подвешенной за мутным стеклом около входа.