Безрассудный наследник - Дженика Сноу

мои ягодицы. Я почувствовала его рот на своей мокрой киске и вскрикнула от шокирующей интенсивности этого ощущения.

Мне должно было быть стыдно за тот звук, который я издала, этот маленький толчок шока и удовольствия, когда он пожирал меня, облизывая и покусывая, впитывая мои соки и трахая меня своим языком.

Его ворчание и стоны, когда он всасывал мою киску, были влажными, а звук его сосания был настолько громким, что я прижалась лбом к окну, тяжело дыша, от дыхания мое лицо стало влажным, а стекло запотело.

Он накрыл мою киску своим ртом, одновременно опустив ладонь на одну из половинок моей попки, и звук шлепка наполнил комнату. Он застонал, когда я еще больше выпятила задницу, бесстыдно прижимаясь к его рту.

Я была так близка, его губы сомкнулись вокруг моего клитора, и сосательные движения почти довели меня до предела. Он еще раз провел ладонью по моей попке, и я почувствовала мгновенный удар, боль заставила меня приподняться на носочках, пытаясь вырваться, но не желая этого, потому что мне нужно было, чтобы его рот оставался на мне.

Перед тем как я упала за край, он отстранился, крутанув меня так быстро, что я задохнулась, а мир на секунду закружился. Его рука обхватила мое горло, а другая провела по спине. И когда он снова обхватил ладонью мою попу, я издала стон, который, как я знала, был ему нужен.

— Хотел бы я сказать, что хочу подарить тебе сладкий и нежный первый раз, — его слова были лишь хриплым рычанием у моего уха, а его пальцы обхватили мое горло. — Но я бы солгал. Я жажду грубости. Хочу, чтобы было больно. Хочу, чтобы ты почувствовала меня.

Он еще раз шлепнул меня по заднице и сжал ее, а затем провел рукой между нашими телами. Я услышала звук расстегивающейся молнии, а затем он стал тереться кончиком своего члена о мой живот, размазывая предэкулят.

— Я собираюсь уничтожить твою киску сегодня ночью, чтобы ты знала, что ты моя.

Он прижался своими губами к моим, но не поцеловал меня, а просто замер, продолжая водить кончиком члена по моему животу, покрытому смазкой. Я чувствовала, что это был первобытный акт, отмечающий меня самым наглядным образом. А потом он сильно прикусил мою нижнюю губу, и я вскрикнула. Он успокоил боль, облизав мои губы, а затем погрузил язык внутрь.

Я чувствовала себя котенком, посасывая его язык и издавая самые неловкие звуки, которые только можно себе представить.

Он скользнул одной рукой по моей попке, спустился по бедру и обхватил пальцами заднюю поверхность моего колена. Когда он поднял мою ногу, я тут же обхватила его за талию, зная, к чему это приведет, и отчаянно желая, чтобы это произошло.

Хотя со дня свадьбы прошло всего несколько дней, мне казалось, я ждала целую вечность, чтобы мы заключили брак, чтобы полностью принадлежать Николаю во всех смыслах. Я знала, что ему это нужно так же, как и мне. Я чувствовала напряжение в его теле, дрожь его рук, силу его поцелуя, когда он поглощал мой рот.

Он разорвал поцелуй и провел языком по моей щеке и шее, прикусывая, рыча и оскаливаясь, словно дикий зверь. Но я всегда чувствовала, что под его кожей кипит первобытная сила, которая вот-вот взорвется. И я собиралась испытать это на собственном опыте. Я собиралась впитать все это и попросить еще.

Поэтому, когда он приставил кончик своего члена ко входу в мою киску, я не напряглась, хотя отчаянно этого хотела. Его член был большим, настолько большим, что я знала — будет больно, когда он окажется внутри меня. Он разорвет меня на две части, заполнит настолько, что боль будет невыносимой.

— Я бы сказал, что мне жаль доставлять боль, но это не так, — он провел рукой по изгибу моего плеча, его пальцы сместились с моего горла на челюсть, а его большой палец оказался у меня во рту. Я сосала этот палец всего секунду, и одним плавным движением он вошел в меня так сильно, так мощно, что я впилась зубами в его большой палец, понимая, что именно поэтому он засунул его мне в рот.

Мой крик был приглушен, слезы текли из уголков глаз, жжение, жгучая боль, полнота и растянутость не соответствовали тому, что я когда-либо могла себе представить. Он застонал, пытаясь погрузиться в меня до упора, продолжая проталкиваться в меня дюйм за дюймом. Боже, это никогда не закончится.

— Еще немного, и ты примешь меня целиком. Какая хорошая девочка, посмотри, как ты растягиваешься для меня, принимая весь мой член, — он вошел еще на дюйм. — Держу пари, ты чувствуешь себя так, словно разрываешься на две части, не так ли?

Я не могла ответить, даже не могла сформировать связное слово.

— Посмотри, как ты, моя маленькая шлюшка, принимаешь все это и даришь мне слезы, которых я так хочу.

Я уже рыдала, мои руки обвились вокруг его плеч, ногти впивались в материал его рубашки. Я хотела, чтобы он был также обнажен, как и я. Я чувствовала себя стоящей на краю пропасти, обнаженной перед ним, когда он оставался все еще полностью одетым, его член выглядывал из ширинки брюк, а моя спина скользила по стеклу, когда он все больше и больше входил в мое тело.

Он стонал и прятал свое лицо в изгибе моей шеи, кусая меня снова и снова. Мое горло. Ключицу. Нижнюю часть челюсти. Он провел языком по моим щекам, слизывая слезы, целуя уголки моих глаз.

Я потерялась в ощущениях, когда он замер, каждый дюйм его твердости вошел в меня, его яйца прижались к изгибу моей задницы. Мои внутренние мышцы сжались от проникновения, от жгучей полноты, от сбившегося дыхания, от того, что меня лишили девственности.

Николай начал трахать меня с яростью, двигая бедрами вперед-назад, вгоняя в меня свой огромный член, и все, что я могла делать, — это держаться и принимать то, что он давал.

Он стонал, произнося слова по-русски, и быстро говорил на иностранном языке в мою шею между укусами. Боль была всепоглощающей, моя влага и, несомненно, девственная кровь делали его член скользким и мокрым, пока он продолжал трахать меня.

Он уже погубил меня, лишил невинности и оставил под замком, чтобы ключ был только у него.

— Посмотри на себя, — простонал он, а затем перешел на грубые русские слова. — Принимаешь все это, как моя хорошая маленькая шлюшка.

Боже, его слова должны были оскорбить меня,