История призрака - Джим Батчер

Она уклонилась от очередного удара, выполнив «ножницы» ногами на его коленях, и вывернувшись всем телом, обрушила его на ринг. Волосатый Мяч рухнул медленно, как огромное дерево. Когда он приземлился, канаты боксёрского ринга содрогнулись.

Мёрфи поднялась на четвереньки, вскарабкалась по канатам ринга и обрушила свою ногу на голову Волосатого Мяча. Он уклонился, но её удар изменил направление: нога пошла вверх и резко вниз, обрушив пятку как топор на руку, которой волосатик пытался поддержать свой вес. Хрустнули кости.

Волосатый Мяч завыл, с трудом поднялся на ноги и, широко качаясь, пошёл на Мёрфи. Она уворачивалась и гасила удар за ударом, но в какой-то момент резко развернулась и вогнала свою пятку в солнечное сплетение лохматика.

Удар качнул его на шаг назад, но Мёрфи сократила дистанцию слишком близко и опрометчиво. Волосатый Мяч практически моментально оправился от фронт-кика, ответив боковым ударом и, поймав в захват её руку, провёл бросок с оборотом одной рукой, перебросив партнёршу через канаты ринга и впечатав в ближайшую стену. Она врезалась в стену с воплем и свалилась наземь.

— Мертва, — прорычал я, сжав кулаки. Я начал двигаться и  сделал три или даже четыре шага, прежде чем понял, что мне не удастся вмазать парню. Или разнести его. Или послать на отдых в другую реальность. Чёрт, я не мог даже выпрыгнуть перед ним и выкрикнуть «Бууу!»

— Гарри, подожди, — зашипел Баттерс. — Всё в порядке.

Медленно двигаясь, Мёрфи сама поднялась с пола. Когда она это сделала, огромный Волосатый Мяч подошёл к краю ближайшей стороны ринга, придерживая свою правую руку левой. Мёрф отряхнула пыль со своей одежды и повернулась к нему. Взгляд голубых глаз был уравновешен и спокоен, губы застыли в лёгкой улыбке. Зубы были белоснежными, и густая красная кровь дрожала на нижней губе, которая разошлась под ударом. Она стёрла кровь рукавом, не отводя взгляда от Волосатого Мяча, и спросила:

— Три?

— Сломала все четыре, — сказал он, слегка двигая правой рукой в жесте демонстрации. — Вывела из строя мою лучшую руку, которой я держу меч. Хорошо. Если бы ты не так жаждала убийства, возможно, ты бы выиграла этот раунд.

Мёрфи фыркнула.

— Ты выпил плохого мёда, Скальди Скьельдсон.

Это заставило Волосатого Мяча улыбнуться.

— Завтра на мечах?

Мёрфи кивнула. Они на мгновение уставились друг на друга, как будто каждый из них ждал от другого неожиданного нападения, в ту же секунду, как только другой повернётся спиной. Затем, не почувствовав соответствующего сигнала между ними, они снова кивнули и одновременно отвернулись друг от друга, расслабившись.

— Баттерс, — пророкотал Скальди Волосатый Мяч. Если он действительно сломал пальцы, то было незаметно, что это сильно его беспокоит. — Когда ты собираешься взойти на ринг и тренироваться как мужчина?

— Примерно через пять минут после того, как получу работающий световой меч, — ответил Баттерс непринуждённо, вызвав огромное изумление у Волосатого Мяча. Затем маленький медэксперт кивнул Мёрфи и спросил:

— Мы можем поговорить в конференц-зале?

— Конечно, — сказала она. Она прошла по рингу и стукнула кулаком (левым) по Скальди. Потом она повела Баттерса и меня из гимнастического зала, по другому коридору, в длинный и узкий конференц-зал. Она закрыла за нами дверь, и Баттерс бухнул на стол фонарь Боба. Огоньки в его глазах снова вспыхнули, и я увидел реакцию Мёрфи, когда свет фонаря выявил моё присутствие.

Она слегка застыла, глядя на меня, её глаза отразили внезапную усталость и боль. Она сделала глубокий вдох через нос и закрыла глаза на секунду. Затем она сняла свою куртку, двигаясь осторожно, и сказала:

— Привет, Гарри.

Баттерс положил радио на стол, и я сказал:

— Привет, Мёрф.

Под курткой она была одета в тонкую, лёгкую водолазку из амортизирующей ткани — такой, как я видел на каскадёрах в деле, над которым работал немного спустя после того, как пришёл в бизнес. Так что её тренировки с полным контактом не были на самом деле настолько ужасными, как выглядели со стороны. Она, возможно, будет вся в синяках, но маловероятно, что удар об стену на самом деле сломает ей спину. Голову — возможно, но не спину.

— Ты в порядке?

Она дёрнула одним плечом с гримасой дискомфорта:

— Буду.

— Тот большой парень хорошо поработал над тобой, — буркнул я. — Кто-то должен расквасить ему физиономию.

Её глаза блеснули, одарив меня пронзительным взглядом.

— Дрезден... когда именно мне предстояло сражаться с кем-то моего размера и силы?

— Гм.

— Если ты хочешь бороться с враждебными лосьми...

— Лосями, — поправил Баттерс рассеянно. — Творительный падеж, множественное число.

— Гориллами, — продолжила Мёрфи, почти не сбившись, — то лучший способ подготовиться к этому — сражение с менее враждебными гориллами. Скальди на две сотни фунтов тяжелее меня и у него больше на два тысячелетие...

— Тысячелетия, — сказал Баттерс. — Тысячелетие — единственное число.

Мёрфи резко выдохнула через нос и сказала:

— Тысячелетия опыта надирания задниц надоедливым маленьким докторам с небольшой навязчивой тягой к грамматическим фетишам.

Баттерс усмехнулся.

— Я не собираюсь побить его, Гарри. Когда-либо. Не в этом дело. — Она отвела взгляд, и её голос стал тихим. — Дело в том, что мир не становится добрее. Девушка должна уметь позаботиться о себе.

Выражение её лица? Это больно. А слышать слова, которые сопровождали его, всё равно, что чувствовать, как ножи сдирают тонкие полоски кожи со спины. Я ничего не сказал. Я не подал виду. Мёрфи могла бы обидеться даже на намёк о том, что она нуждается в моей защите. А если бы она подумала, что я испытывал чувство вины из-за того, что не был там, чтобы защитить её, помочь ей, она бы жутко разозлилась.

Не поймите меня неправильно. Я не считал Мёрфи принцессой в башне. Но, в конце концов, она была единственным человеком, стоящим наперекор силам, которые относились к ней с таким же безразличием, как могли бы относиться надвигающееся цунами, извержение вулкана или землетрясение. Жизнь — это огромная ценность, хрупкая и скоротечная, — а жизнь Мёрфи была для меня одной из самых ценных.

— Окей, Гарри, — сказала Мёрфи. — С чего мы начнём?

Я почувствовал себя неловко, стоя там, в то время как она и Баттерс сели за стол, но меня смущало то, что я мог бы провалился сквозь кресло.

— Гм. Может быть, мы начнём с того, что вы знаете о моём... о моём убийстве.

Она кивнула и натянула на своё лицо маску полицейского — профессионально спокойное выражение лица, отрешённое, аналитическое.