Гренадилловая шкатулка - Джанет Глисон

С беспокойством в душе я продолжил поиски. Мне любопытно было заглянуть в папку с корреспонденцией, в которой Фоули обнаружил письмо мадам Тренти с угрозами в адрес Монтфорта. Возможно, там есть еще что-нибудь интересное, что помогло бы мне в расследовании. Хватит ли у меня духу залезть в стол? Я посмотрел на Конни. Тихо напевая себе под нос, она посыпала ковер влажными чайными листьями, чтобы потом, когда они впитают пыль, вновь смести их.

Я осторожно отодвинул стул назад и окинул взглядом переднюю часть стола. Во всю его длину тянулись три выдвижных ящика, а под ними были ящики поглубже, по два с каждого боку. Один за другим я выдвинул три верхних ящика. Они открылись легко, почти беззвучно, так что Конни и не слышала. В них я не нашел ничего необычного: несколько счетов, угольный порошок, перья, чернила, воск, два ножа, кусок веревки. Я решил проверить два оставшихся ящика слева. Выдвинул первый, с надеждой осмотрел его содержимое — бухгалтерские книги с записью хозяйственных расходов и несколько брошюр. Открыл нижний. В нем лежали только пачки писчей бумаги и свернутая карта поместья, перевязанная красной лентой. Я занялся ящиками справа и в первом обнаружил бутылку чернил и простой прямоугольный деревянный ящичек. Может, в нем хранится папка с письмами, которую я ищу?

Преисполненный ожидания, я поднял задвижку и открыл ящичек. В нем лежала пара дуэльных пистолетов. Они были гораздо больше, чем револьвер, который мы нашли рядом с телом Монтфорта в день его смерти. Со слов мисс Аллен я уже знал, что револьвер тоже принадлежал Монтфорту и что он держал его здесь для самообороны. Странно, подумал я, закрывая пистолеты и задвигая ящик. Зачем держать в той же комнате еще один комплект оружия?

Осталось осмотреть только правый нижний ящик. Сгорая от нетерпения, я дернул за ручку. Он не поддался. Я опять потянул, на этот раз сильнее. Тщетно. Ящик не выдвигался. Я склонился к нему, разглядывая внешнюю стенку, но замочной скважины не увидел. Ящик не был заперт; его заклинило.

Это затруднение меня не смутило. Я знал, как устранить препятствие, мне только нужны были инструменты. Я кашлянул. Конни перестала напевать и подняла голову.

— Закончил?

— Почти. Скажи, где ящик с инструментами, которыми я пользовался, когда собирал библиотеку?

— А я почем знаю? И зачем они тебе? Миссис Каммингз не говорила, что ты должен что-то мастерить. По ее словам, ты собирался только просмотреть какие-то эскизы. Она строго-настрого наказала, чтобы ты ничего другого не трогал без разрешения хозяев.

— Прошу тебя, Конни, помоги мне. Ящик заклинило. Она достала из коробки с уборочным инвентарем гусиное крыло и принялась быстро обметать им книжный шкаф.

— Спроси у миссис Каммингз или у кого-нибудь из лакеев. Может, они знают.

— Я у тебя спрашиваю. Они потребуют, чтобы я объяснил, зачем мне нужны инструменты.

— И зачем же они тебе?

— Скажу тебе по секрету, но ты уж никому ни слова. Возможно, здесь лежит то, что прольет свет на гибель Партриджа.

Конни оторвалась от своего занятия и уставилась на меня. Наверное, в моем лице отразилось отчаяние, и она меня пожалела.

— В чулане для садового инвентаря смотрел?

— А такой есть?

— Должен быть, раз я говорю.

— Покажешь, где это?

— Чтобы мне опять влетело за то, что болтаюсь без дела? Нет уж, спасибо.

— Так где этот чулан?

— За маслобойней. Следующая дверь после угольной кладовой.

Я пересекал холл, направляясь к хозяйственным помещениям, когда увидел у входа экипаж Брадфилдов и сухопарую фигуру мисс Аллен в трауре. Следом за ней из кареты вылезли и сами Брадфилды. Пока меня не заметили, я шмыгнул в задний коридор и, быстрым шагом миновав людскую и кухню, добрался до чулана для садового инвентаря. Я отодвинул щеколду и вошел.

Бледные лучи зимнего солнца сочились сквозь сетку вековой паутины на окне, в которой пылились запутавшиеся мухи и сотни маленьких насекомых. Среди коробок, садового инвентаря, старых кузнечных мехов и ржавых ведер я быстро отыскал ящик с инструментом. Он стоял неровно, словно кто-то небрежно бросил его на пол посреди комнаты.

Уверенный, что смогу исправить выдвижной ящик стола всего лишь с помощью отвертки и напильника, я опустился на корточки и откинул крышку. Открыв ящик, я сразу обратил внимание, что инструменты лежат не в том порядке, в котором я их сложил. На беспорядочной груде плотницких орудий покоился небольшой топорик. Я поднял его, дабы лучше видеть, что навалено внизу, и заметил на лезвии какой-то темно-коричневый налет. Меня всегда раздражает такая небрежность в обращении с хорошим инструментом, и я вытащил из кармана ветошь, собираясь стереть грязь. Держа в одной руке топор, в другой — тряпку, я возмущенно качал головой, глядя на переворошенные инструменты, и вдруг мой взгляд упал на какой-то странный предмет.

С минуту я отрешенно смотрел на него, но потом с ужасом осознал, что лежит передо мной. Словно громом пораженный, я отпрянул от ящика и выронил топор, с громким стуком упавший на каменный пол. На чем свет ругая себя за то, что опять, как и ночью, поддался боязни и слабости, я чуть придвинулся к ящику и вновь заглянул в него. Ошибки быть не могло. Между стамесками и калевками лежал, словно усохшая кровяная колбаса на подносе мясника, человеческий палец.

Даже теперь, когда я пишу об этом, моя рука дрожит, и я с трудом удерживаю перо. Я вытащил из ящика инструменты, затем, используя ветошь, чтобы предохранить себя — от чего, я и сам не мог бы сказать, — я осторожно достал палец и положил его на ладонь. Он был похож на гнилую сливу, пролежавшую несколько дней в сырой траве, — ноготь фиолетовый, кожа сморщенная и пятнистая.

Вдруг я вспомнил замерзший пруд, представил, как держу изувеченную руку друга. Разумеется, я сразу понял, чей это палец. Бедного Партриджа. Значит, пальцы были отсечены вот этим самым топором. Мне было невыносимо сознавать, что грязь, которую я совершенно бездумно стер с лезвия, была засохшей кровью моего близкого друга. Со слезами на глазах я сидел на полу и качал на ладони его палец. И оттого, что у меня в руке лежала частичка Партриджа, я еще острее чувствовал боль утраты. Но я не просто сопереживал его страданиям; во мне клокотал гнев. Я злился на Партриджа за то, что он, погибнув столь странной смертью, вовлек меня в этот хаос, перевернул всю мою жизнь, в которой прежде все было просто и ясно. Я злился на себя — за свои постыдные сомнения, за собственную глупость, за то, что не мог понять, как этот палец оказался здесь. И почему только один? Куда делись остальные? И наконец, неизбежно возникал вопрос, который я уже задавал себе тысячу раз: зачем кому-то понадобилось так зверски калечить человеческое тело — тело моего друга?

Прошло какое-то время, прежде чем я успокоился настолько, что смог сообщить о своей находке миссис Каммингз. Она сказала, что уведомит об этом дворецкого Ярроу, а тот, в свою очередь, известит мисс Аллен, как только выдастся подходящий момент. Я не знал, когда наступит этот подходящий момент, и потому бесцельно бродил по кухне, не смея вернуться в библиотеку, поскольку Брадфилды и мисс Аллен теперь были в Хорсхите, да и Элизабет с Робертом наверняка тоже проснулись. Как ни странно, суета и шум кухни действовали на меня умиротворяюще, отвлекали от безрадостных мыслей и ужасных воспоминаний, вновь заполонивших мое воображение.

Мне случилось встретиться с Монтфортами только после обеда. Я сидел с Конни, чистившей лайковые перчатки Элизабет Монтфорт смесью нашатырного спирта, терпентина и порошка пемзы, когда на кухню пришла мисс Аллен.

— А-а, мистер Хопсон. Я слышала про вашу ужасную находку. — Она выглядела бледнее, чем обычно, и, казалось, была потрясена новостью — естественная реакция любого нормального человека. — Как я поняла, там был только один… палец?

— Так точно, мэм, — ответил я, поднимаясь со стула и кланяясь ей.

Она помолчала с минуту, словно размышляя о чем-то своем, затем махнула рукой, милостиво дозволяя мне сесть.

— А что вы делали в чулане? Миссис Каммингз не могла сказать ничего вразумительного на сей счет.

— Меня привез сюда лорд Фоули, мэм, — смущенно начал я, краснея под ее пристальным взглядом. — Он поручил мне просмотреть бумаги в библиотеке, эскизы, найденные возле тела вашего брата…

На лице мисс Аллен отразилось недоумение.

— Но, по-моему, он уже их забрал, разве нет?

Меня кольнула совесть за то, что я обманываю эту добрую женщину, но, загнанный в угол, я быстро придумал правдоподобный ответ.

— Лорд Фоули считает, что нескольких эскизов не хватает, мэм. Поэтому он попросил меня приехать. Один из ящиков в столе заклинило. Я подумал, что, возможно, эти эскизы как раз в нем.

К счастью, мое сомнительное объяснение, по-видимому, удовлетворило ее; как бы то ни было, имя Фоули я упомянул весьма кстати.