Голубая луна - Макс Мах

белое, мучнистое опухшее лицо. – Спасибо, что не отказалась принять.

– Что случилось? – подалась к ней Герда, почуяв горький запах беды.

– Борис убит, – мертвым голосом сообщила Дарья.

– Где? Когда? – не поняла Герда, ведь она знала, что во время мятежа мужа Дарьи, псковского посадника Кротова в Новгороде не было.

– Той ночью… В Пскове… Там тоже смута случилась…

– Ох, ты ж! – Герда бросилась к Дарье. Обняла. Прижала к груди.

– Днем гонец из Пскова прискакал… – всхлипнула Дарья. – От Кротова-старшего – отца Бориса…

Постояли. Дарья плакала. Герда держала ее в объятиях. Не отпускала.

– Можно я с тобой поживу…

– Ты о чем? – не поняла Герда. – Это же твой дом, а не мой.

– Не мой уж точно, – добавила женщина, не удержавшись. – Но Иван оставил его тебе, разве нет? – подняла она заплаканное лицо.

– Нет, – покачала головой Герда. – Ты, видно, неправильно поняла. Не оставил, а разрешил пожить, пока не решу, что делать дальше…

– А потом?

– А потом я или останусь, но уже не в Полоцком подворье, или уеду. Пока не решила.

– Герда…

– Да?

– Я, конечно, не знатного происхождения…

– Ты это к чему? – не поняла женщину Герда.

– Возьми меня на службу, – неожиданно попросила Дарья.

– Так… Идем-ка сядем. – Честно говоря, Герда была удивлена и, пожалуй, даже обескуражена. Что за притча? Какая служба?

– Дети где? – спросила, сообразив, что Дарья не одна. У нее дети.

– Здесь, внизу.

– Иди тогда, – предложила Герда, – распоряжайся. Устраивайтесь. А как заснут, приходи. Расскажешь, что приключилось. Договорились?

– А?.. – встревожилась Дарья.

– Если ничего другого не придумаем, место подруги у меня для тебя всегда найдется, – успокоила несчастную женщину Герда. – А если будет нужен официальный статус, станешь моей фрейлиной, вот только двора у меня нет… Впрочем, неважно. Иди, Дарья, устраивай детей…

Дарья кивнула с явным облегчением, хотя, казалось бы, за что благодарить? И что, вообще, здесь происходит, если молочная сестра великого князя просит защиты у принцессы без королевства? Последняя мысль возвратила Герду туда, куда она старательно пыталась не заходить уже второй день кряду.

«Если это проклятие, то кто меня проклял и за что?»

Приходилось признать, что этот кто-то весьма изобретательный сукин сын, хотя, возможно, что речь идет не о мужчине, а о женщине. Бог или богиня, колдунья или колдун, но кто бы это ни был, похоже, Герде уготована в своем роде участь Сизифа. Стоит ей приблизиться к вершине, как «камень» срывается, и она снова оказывается в проигрыше. Появление в ее жизни Ивана еще недавно казалось ей невероятной удачей. Такая любовь! Такой мужчина! А в результате он женится на другой, и другой достанется великокняжеская корона. А она или удалится в изгнание, или… Или что? Каким может быть ее будущее здесь, в Новгороде, если Иван взойдет на великокняжеский трон и женится на Шарлотте? Это стоило обдумать, как и то, куда ей податься, если все-таки уехать? Вот только мысли не шли. Не было идей.

Пока предавалась этим грустным размышлениям, успела выпить кубок меда и сжевать пару пряников. И по ходу дела сообразила, что все время что-нибудь жует.

«Наверное, это я так нервы успокаиваю… или горечь заедаю», – Герда покачала головой, словно удивлялась собственной слабости, но, тем не менее, ухватила с блюда еще один пряник, откусила довольно приличный кусок и, отложив в сторону, потянулась к серебряному кувшину с крепким ставленым медом. Наполнила свой кубок, сделала пару медленных глотков, смакуя вкус и аромат напитка, проведшего в закопанных в землю просмоленных бочках долгие сорок лет, и вернулась к прянику. Так и дождалась Дарью.

– Садись, – предложила женщине. – Ешь, пей, – повела рукой, указывая на заставленный блюдами и кувшинами стол, – рассказывай.

– Да не о чем рассказывать, – вздохнула Дарья. Выглядела она сейчас чуть получше. – Муж погиб, остальное и так понятно.

– Дарья! – покачала головой Герда. – Ты забываешь, что я не из Гардарики, и законов ваших не знаю. Поэтому расскажи и объясни, в чем проблема, тогда я смогу тебе помочь. По крайней мере, попытаюсь.

– А у вас разве не так? – удивилась сестра Ивана.

– Я даже не знаю, о чем мы говорим, – пожала плечами Герда.

– Я вдова теперь, – сказала тогда Дарья и посмотрела на Герду так, словно эти слова все объясняли.

– Я поняла, – кивнула Герда. – И я тебе соболезную, но все еще не понимаю, что из этого следует.

– Борис не оставил завещания. Обещал составить когда-нибудь потом, но так и не собрался.

– Это плохо, – поняла Герда. – А что, по вашему закону тебе ничего не положено как вдове? Ну, дом там… Есть же у вас дом? Украшения, деньги…

– Только украшения и те деньги, что находятся у меня на руках, – объяснила Дарья. – Но дело не в этом. Денег бы мне Иван дал, только попроси.

– Но… – напомнила Герда.

– У меня трое детей от Бориса, и один из них сын. Он наследник. Но до его совершеннолетия все права переходят к отцу Бориса. В его доме мне придется жить, ему подчиняться…

– Что-то еще? – уловила Герда некую недосказанность.

– Отец Бориса на меня давно глаз положил, – нехотя призналась Дарья. – Не был бы Борис в силе, его отец давно бы меня… – краска залила ее лицо, а в глазах появились слезы. – У нас такое не редкость. Сноха молодая, жена старая, а вся власть у свекра. Но Борис имел свою власть, да еще князь Иван… А теперь за меня заступиться некому. Войду в его дом, значит, и под него лечь должна…

– Не понимаю! – Герда и в самом деле ничего не понимала. – Погиб твой муж, это беда. Но брат-то твой жив. Неужели Иван не вмешается?

– Он теперь великий князь, ему нельзя, – покачала головой Дарья.

– Закон запрещает? – удивилась Герда.

– Нет, – вздохнула бедная женщина, – закон не запрещает. Не позволяет традиция. Великий князь силен поддержкой народа. А народ – это главы семей и их сыновья. Поставить под сомнение права главы рода означает поколебать собственную власть. Иван на это не пойдет. А ты иностранная принцесса, если поступлю к тебе на службу, мне никто не указ, потому что на тебя наша традиция не распространяется.

– Раз так, считай, что поступила на службу.

Однако, говоря это Дарье, думала Герда не о ней, а о себе. Сестра Ивана, сама того не подозревая, разрушила своими словами последние иллюзии, которые оставались у Герды. Если Иван не пойдет на такое незначительное, в сущности, отступление от традиции ради любимой сестры, то ради «любви всей своей жизни» он на попрание устоев не решится точно!

* * *

На этот раз Герда проснулась сама, а убийца в этот момент приблизился к ее кровати настолько близко, что ему оставалось сделать всего два или три шага. От неожиданности, от ударившего ее под дых мгновенного страха Герда забыла, что она колдунья. Но вот рефлексы, вбитые в нее в школе «Неофелис», сработали, как надо. У нее под подушками