Наедине с собой или как докричаться до вас, потомки! Дневниковые записи 1975-1982 - Леонид Гурунц

– Никогда не расставайтесь с записной книжкой. Не давайте пропасть тому, что вы увидели, узнали. Писатель без записной книжки – не серьезный писатель.

Этот очередной урок-головомойку я принял как должное и навсегда запомнил…

Наши записки о Мариэтте Шагинян, были бы неполными, если мы не рассказали бы еще и о таком эпизоде, новой головомойке.

Мариэтта Сергеевна не любит, когда к ней приходят без предупреждения. Это нарушает ее распорядок дня. Впрочем, не так легко нарушить рабочий день Шагинян. Такого “нарушителя” она просто выпроваживает за дверь.

Получилось так, что такой “жертвой” оказался я. Я пришел к Шагинян, заранее не испросив ее согласия.

Мариэтта Сергеевна встретила меня в штыки. Она ругала меня последними словами за непрошенный визит, но обиды не было. На Мариэтту Шагинян трудно обижаться.

– Ну, хорошо, заходи, – пригласила она, – садись и выкладывай с чем пришел. Даю пять минут.

Она даже поставила перед моим носом будильник с выпуклым стеклом над циферблатом. Я уложился в регламент, но уйти не смог. Узнав, что я только что из Армении, Шагинян живо принялась расспрашивать меня обо всем. Она задавала мне тысячу вопросов. Я отвечал на них с ужасом поглядывая на циферблат. Стрелка показывала три часа. Я пришел в двенадцать.

Мариэтта Сергеевна наконец спохватилась.

– Разбойник! Варвар! Что ты сделал со мной! Обокрал меня на целых три часа!

На девятом десятке лет писательница, как и прежде, полна сил, бодрости, готовности к новым и новым маршрутам по странам мира. И на девятом десятке лет, отмеченная самой высокой наградой в нашей стране, наградой, носящей имя Ленина, она не подвела итоги, пишет свои “Воспоминания”, читатели “Нового мира”, где она публикует их, с благодаоностью берут в руки номера журналов с “Воспоминаниями”, каждый раз удивляясь и радуясь свежести и неиссякаемой энергии этого большого, яркого, нестареющего, умного таланта.

А тем, кто сробирается интервьюировать Мариэтту Сергеевну, я посоветовал бы являться к ней в форме, ничего дома не забывать из того, что называется “орудием производства”. Иначе вы рискуете нарваться на хорошую взбучку – Мариэтта Сергеевга не утратила и способности устраивать головомойки. А лучше всего не ходить не интервьюировать, не мешать.

Она занята, она работает.

Был у Мариэтты Сергеевны Шагинян на даче в Переделкино. Ей перевалило за 92, не видит, но по винтовой лестнице поднимается в кабинет без чужой помощи. Живет одна. Обед ей несут из кухни Дома творчества, а завтрак-ужин готовит себе сама.

Напоив меня чаем на веранде, где было холодновато, Мариэтта Сергеевна предложила подняться наверх, в кабинет. На лестнице я хотел ей помочь, взял за локоть, но она резко вырвала руку: “Не надо, я сама. Должна же привыкнуть к своей слепоте”.

К Мариэтте Сергеевне приходят без стука в дверь, без телефонного звонка. Бесполезно, она ничего не слышит.

Когда я пришел к ней в назначенный ею час, она говорила по телефону. Кто-то напрашивался к ней в гости, и она отбивалась от назойливиго визитера.

– Не могу. Я сегодня занята. Ко мне должен придти армянский писатель Леогид Гурунц, смелый, чудесный человек, который спас меня от Багирова. Придет со своей красивой женой, и я должна их принять.

На столе лежала стопка исписанных бумаг. Она пишет. Пишет вслепую огромными буквами.

Разговорились. Мариэтту Сергеевну интересует все, что происходит в Армении, она по-своему любит ее, но постоянно в обиде на нее. И все из-за Сталина. Мариэтта Сергеевна – ярая сталинистка, и это не могло не охладить к ней многих. Помнится послеюбилейный приезд ее в Ереван. Ей было уже за 90, но она еще видела. Выступала по телевидению, в университете. Имела встречу и с писателями. Говорила увлеченно, умно. Все шло хорошо! Вдруг она снова села на своего излюбленного конька – ни к селу ни к городу начала объясняться в любви к Сталину.

Несколько писателей – из тех, кто сидел при Сталине – поднялись и вышли из аудитории. Это ее оскорбило. Она не понимала, как сама оскорбляет людей, которые натерпелись от “вождя народов”.

Не преминула она в беседе со мной заговорить о Сталине и сегодня. “Все, что о нем говорят, вранье. Я долго искала в архивах и не нашла ни одного смертного приговора, подписанного Сталиным”, – уверяла она.

Молчу. Сталин – это ее слабость. Приходится только удивляться абсурдности оправданий, которые вызывают недоумение у всех, близко знающих Шагинян.

Мариэтта Сергеевна снова вспомнила о Багирове, которого не учить коварству. Вызывали ее в Баку будто по издательстким делам – она переводила “Семь красавиц” Низами, писала о нем книгу – и, воспользовавшись ее приездом, вылили ей на голову целый ушат грязи. Курам на смех! – Мариэтта Сергеевна была объявлена националисткой. Прочитав грязную стряпню в газетах, я побежал в гостиницу. Все трудное для нее время находился рядом, ни на минуту не оставлял ее одну. Купил билет на поезд, собрал ее в дорогу, на машине привез на станцию.

Не будем говорить о последствиях. Я чуть было не поплатился головой, но сошло.

Странно, по старости лет Мариэтта Сергеевна многое не помнит. А эту небольшую услугу, которую я оказал ей очень давно, не забыла.

Спасибо на добром слове, Мариэтта Сергеевна!

А за Сталина, за забывчивость об им содеянном, прощения не ждите и от меня.

От одного только его имени, у каждого, жившего под ним, сжимается сердце. У меня тоже. Не старайтесь обратить меня в свою веру, дорогая Мариэтта Сергеевна.

Источник: Леонид Гурунц. «Наедине с собой или как докричаться до вас, потомки!» Дневниковые записи 1975-1982. Составитель и редактор Лариса Исаакян. Издательство «Зангак-97», Ереван 2002г.

Предоставлено: Гарегин Чукасзян

Корректирование: М. Яланузян