Свободный Охотник - Александр Щёголев

— Ты не получишь свою женщину, Неуловимый! — рыдает от счастья обезумевший мститель. — Ты никогда ее больше не увидишь!

Бедняга не может смириться с тем, что ему в этой жизни плохо.

— Я ненадолго прерву наш разговор, Многорукий, — бросает Свободный Охотник в канал связи. — Нужно доделать одно мелкое дело. Надеюсь, ты не обидишься.

Бить из рассеивателя в защищенную капсулу — бессмысленно, есть другой способ нанести ответный удар. Робот-истребитель, повинуясь команде, выстреливает из пусковой камеры. Внимание врага переключается на этот новый объект. Призмы штурмовой капсулы, стремительно изменив конфигурацию, ловят в фокус несущийся к цели снаряд. И вспыхивает маленькая звезда. Отличная реакция у личного лоцмана Повара Гноя! Только не учел он, забыл он, что в роботе-истребителе застрял «зуб Странника», им же посланный и потерянный. Попался враг на простенькую хитрость. Управляемый снаряд уничтожен, а сгусток кристаллизованного света продолжает полет. Свободный Охотник подхватывает «зуб» экситонными лучами, всеми тремя сразу, и с ходу всаживает в капсулу — точно в жилую часть. Что творится внутри вражеского летательного аппарата — невозможно представить. Что-то ужасное. Люди, выжившие после таких атак и сохранившие рассудок, не умеют описать свои ощущения. Капсула застывает, обездвиженная, словно гигантской иглой проколотая. Тогда Свободный Охотник спокойно, как на тренировке, насаживает на освободившиеся лучи необходимое количество боевых цифр и последовательно вводит их в Слово Состояния. Признаки, которые разрешают прерывания, сброшены в ноль.

Все кончено.

Оптическая программа, предохранявшая объект от плоскостного распада, теряет связь с реальным миром. Ввод-вывод оборван, исходные параметры выметены вон. Оптические циклы необратимо замыкаются сами на себя…

Оставшись без оболочки, грозный аппарат торжественно рассыпается — слой за слоем, сечение за сечением, — неодолимая сила раскидывает эти тающие тени по всему гостиничному залу, размазывает по стенам жалкие проекции. Однако бой еще продолжается! Соперник успевает катапультироваться, проявив незаурядную волю к жизни. Удивительная все-таки у него реакция. Выпрыгнул из гибнущей капсулы прямо в капитанском коконе (ведь кокон снабжен собственной оболочкой), и теперь кувыркается по залу, надеясь неизвестно на что. Мужественный парень, таких всегда жалко.

— Разомкнутых циклов тебе, бластомер, — прощается с врагом победитель.

Сердце его полно сочувствия, но иного пути нет. Свободный Охотник фокусирует рассеиватель и дает легкий толчок. Много энергии не надо — кокон лопается, и все кончено, наконец все кончено. Тени исчезнувшего врага будут разлагаться по спектру долго и красочно…

— Поздравляю, — напоминает о своем существовании председатель воров. — Ты его растворил. А все потому, что малыш перестал меня слушаться.

Знаменитая улыбка, как ни странно, осталась прежней, не тронута горем или гневом. Ничего человеческого нет в этой улыбке.

Улыбка победителя прячется под боевой маской.

— Ты, оказывается, умеешь быть безжалостным, великий гип Узора, когда кто-то посягает на твою монополию, — говорит Повар Гной. — Я тебя понимаю. Единственным лоцманом в Галактике должен быть ты. Мой Союз возьмется защищать монополию гипархата Узора, как я и указал в схеме нашего будущего взаимодействия, а сам я с радостью заменю моего неразумного сына, погибшего по собственной глупости, новым сыном.

— Я просто защищался, — гадливо возражает Свободный Охотник. — И вообще, решение еще не принято, побереги свою радость.

— Что мешает принять решение? Проблема Полной Карты? Тогда поскорее ознакомься с моими предложениями, чтобы мы могли их обсудить. Или умница Неуловимый до сих пор не видит преимуществ Клона?

— В Клонах нет культа записей, это единственное преимущество, как будто специально для меня придуманное. А что, есть и другие?

— Мы начали говорить о монополии, Неуловимый. Понимаешь ли ты, почему нас интересует не столько твоя Полная Карта, сколько сам ты? И понимаешь ли ты, в чем могущество Центра? Ответ на оба вопроса один — у нас есть собственная монополия, на чужую мы не претендуем. Наша технология и наши Союзы — это монополия совершенно нового типа, каких не знало ваше Управление. Именно Клон дал Центру могущество, и именно Центр — будущее Галактики, хоть наша технология и зародилась в незапамятные времена на планете Точка. Человечество вернется к Началу, Неуловимый. Поразмысли над этим.

Свободный Охотник, не скрываясь, смеется.

— Да уж конечно, куда человечеству деваться, если вы все вещество к себе перетаскали! Известное дело, Многорукий. Мечтаете восстановить ваше священное Начало. Небо вам подавай, чтобы проклятую Галактику не видеть.

Улыбка вдруг сжимается, усыхает до размеров кулака. Собеседник, похоже, теряет контроль над своим изображением.

— Мне впервые не нравится то, что ты сказал, Неуловимый. Принять неизбежное вам, людям, мешают глупость и страх, возведенные на уровень традиций, и ты в этом смысле не отличаешься от прочих.

Герой продолжает быть веселым — просто потому, что ситуация не оставляет места для иной модели поведения. И еще потому, что выбор сделан. Решение принято.

— Насчет моей глупости — все точно, Повар. Я ведь поначалу думал, что ты шутил, когда регулярно развлекал меня непристойными намеками. Хотя, твой тип юмора подразумевает полное отсутствие юмора, как такового. Поздновато я об этом догадался.

— Ты правильно догадался. Мне вовсе не был нужен лоцман для поиска старых свалок. И теперь не нужен. Вот ты нашел для нас эту гостиницу, которую, кстати, мы давно и безуспешно разыскивали — и на том остановимся. Мне прежде всего нужны такие воины, как Неуловимый. Я мечтаю увидеть Клон Неуловимых, а в перспективе — Союз Неуловимых, который заменит гипархат Узора, и в котором ты станешь Дедом. Только тогда звероиды будут сметены, размазаны по стенам Тоннелей.

А вот это уже серьезно. Так серьезно, что Свободный Охотник едва не хохочет.

— Значит, твоя настоящая цель — спасение Галактики?! Твоя тоже?! — он с трудом удерживает острые фразы, готовые вонзиться в незащищенный канал связи. — Тебе ли, партнеру тварей, рассуждать об этом? Лучше поговорим о том, что вместо армии «неуловимых воинов» ты рискуешь получить толпу недоумков. Псевдолюдей, способных поверить чему угодно. Воины, которые не дорожат своей личностью, которым и личность-то не нужна, разве это воины? По-моему, в качестве Папы тебе сгодится любой властолюбивый юноша, лишенный предрассудков.

Безликий оскал приближается вплотную к его боевой маске. Хорошо ощущается дыхание, облагороженное дорогими освежителями.

— Возможно, в перечисленных тобой недостатках клонирования и спрятан секрет могущества Центра? Поразмысли над этим, малыш.

Размышлять над чем-либо не хочется, да и не нужно. Хохот побеждает. Как во сне, как в кошмаре, рожденном психоформатированием мозга. Сон кончился, а хохот остался. Воистину, мир сошел с ума! Два главных негодяя, вождь Гладкий и Повар Гной, оказывается, озабочены судьбами Галактики. Или стремятся произвести такое впечатление. Каждый, разумеется, по-своему, шумно тряся словесными побрякушками и предлагая неотразимые аргументы в виде готовых к бою армий. Искренни ли они? А как еще объяснить то упорство, с которым они — оба! — сохраняли Неуловимому жизнь, как объяснить ту готовность к унижениям, с которой они пытаются теперь вести с Неуловимым переговоры? И знают ли эти властолюбцы, что их юного врага терзают мечты ничуть не меньшего размаха?.. Между тем, выверенная приветливость возвращается к Дедушке Трех Клонов, желающему расшириться до Четвертого. Он продолжает атаку на мозг строптивого беглеца, подыскивая все новые и новые подходы. Неужели умница Неуловимый будет оспаривать очевидную истину, что тварей при нынешнем раскладе сил нельзя одолеть! Численность людей и звероидов несопоставима. Клонирование — вот единственный способ резко увеличить количество бойцов. Единственный способ! Конечно, «дети Клона» — они и есть дети, всю их короткую жизнь. «…И все-таки мы не понимаем вашего отвращения к тому, что так естественно, — вещает собеседник, убежденный в своей вселенской правоте. — Где ваш хваленый разум?..»

— Дай мне время, — требует свободный Охотник, обрывая чужой монолог.

— Зачем?

— Поразмыслить, как ты и просил.

— Времени у нас не так уж много, — укоризненно напоминает Повар Гной.

— Не позже, чем через две микро-Единицы мы продолжим обсуждение ситуации в части моих гарантий. Хотя, возможно, новый утомительный сеанс связи и не понадобится. Решение почти принято. Мой «Универсал-Плюс» почти готов к тому, чтобы спокойно вернуться в Тоннель, к твоим бластомерам.