Путь к звёздам - Олег Верещагин

   Чем хорош наш отец - он способен ответить почти на любой вопрос. Сам он говорит, что стал таким, работая в библиотечном коллекторе, но мама несколько раз рассказывала, что он был таким же и когда они познакомились во время военной эвакуации с нашей планеты, и было им по тринадцать лет. А в коллекторе отец начал работать, когда его списали из армии. Трудно служить в армии без руки и глаза...

   А что ещё важней - он не считает детские вопросы глупостями.

   - Откуда ты эти слова взял, Тимофей? - осведомился он сейчас.

   Тимка покраснел. Заголовок - теперь я видел это тоже - стояла на отцовской газете, а отец такого не любил - чтобы за столом мы разглядывали что-то постороннее. Он перевернул листы, всмотрелся, но ругаться не стал, а только покачал головой в ответ на какие-то свои мысли и заговорил, начав с вопроса:

   - Тимофей, ты ведь знаешь, что идёт война?

   - Конечно, па, - кивнул наш младший. Гордо и немного удивлённо. И добавил: - И мы уже побеждаем.

   - Мы побеждаем, - подхватил отец, - и в наших руках оказывается всё больше и больше пленных. Но мы захватываем и тех, кто воевать не может. Женщин и детей, если говорить нашими словами, хотя это не всегда применимо к инопланетянам. Оставлять на свободе мы их не можем - кто о них позаботится, во-первых? Во-вторых, они всё равно могут нам начать вредить. И ещё - их могут убить те из наших новых союзников, кто зол на расы Альянса. Пленными называть их нельзя - пленный - это обезоруженный и захваченный солдат врага. Поэтому их называют интернированными лицами и помещают в особые лагеря до окончания войны. Когда война только-только начиналась - их меняли на наших женщин и детей, но сейчас такое невозможно. Вот и приходится их содержать под контролем в спокойных местах.

   Это точно. Более спокойного места, чем Фёдоровичи, остров Бродяг, планета Архипелаг - найти трудно. Не поймите меня превратно - я очень люблю Архипелаг, хоть и родился на Земле, когда мать с отцом там были в эвакуации, и город свой люблю очень. Но не могу не признать, что, не имея транспорта, отсюда не выбраться.

   Но я никогда не думал о своей родине, как о лагере для интернированных лиц.

   - Мне кажется, это небезопасно, - мама наливала всем сок. - Почему бы их не отправить на одну из Лун? Так ведь делали...

   - Делал - когда не было выбора, - ответил отец. - А сейчас выбор есть. И среди них женщины и дети. Настоящие женщины и дети; к нам привезли сторков. Причём из, как они говорят, "высоких родов".

   Я хмыкнул:

   - Ага. А как они обращаются с нашими пленными?!

   - Это их дело и за это с них спросится после победы, - отрезал отец. - А мы - люди, Роман.

   Инопланетян - вживе, не на картинках или в стерео - я видел разных. Наверное, двух десятков рас, с некоторыми даже дружил. Но сторков не видал никогда. Сколько себя помню - я знал о них лишь что они - враги. Самые опасные и свирепые, даром, что похожи на людей. Поэтому и не помчался глазеть на них, разинув рот. Кроме того, у нас намечалось соревнование по акватлону[24]- на него я и отправился...

   ...Вечером мы с Колькой - моим лучшим другом и одноклассником - возвращались по загородной дороге в Фёдоровичи от нашего молодёжного центра. Тристан и Изольда - спутники Архипелага -сегодня почти сошлись, у скал внизу глухо ревел прибой, мы видели пульсирующие алым линии огней вдоль скал. Вместо обычного зелёного...

   Мы ехали на "жужках" - скейтах с электромоторами. На Архипелаге жарко и высокая влажность, поэтому здорово, когда тебя обвевает ветерком. А жужка - вещь удобная... хотя и небезопасная. Сколько раз - было время - я с него летал кувырком, рассаживая локти и коленки до кости! Но сейчас жужка меня слушалась легко, и я на нём развивал до пятидесяти километров в час, до ограничителя, который несколько раз пробовал снять; инженеры постарались, однако, ничего не вышло. Пока не вышло - наработки есть. Ну а Колька ездил ещё лучше моего...

   - Смотри, съезд закрыли, - обратил моё внимание Колька. Он имел в виду подъездную дорогу к кемпингу над океаном - на гранитной площадке стояли в шахматном порядке домики, окружённые зеленью, высаженной в специально выплавленные в граните ямы и траншеи. Я сбавил скорость и, притормозив сандалией, спрыгнул на бетон, остановил доску окончательно и тычком ноги подбросил под мышку. Колька заложил вираж и замер рядом.

   Голографическая реклама кемпинга, занимавшая полнеба над заливом, была погашена. Сам съезд перегораживал трассерный пунктир, бесконечно бежавший над дорогой. Светящиеся указатели слева и справа гласили: "Въезд закрыт. При нарушении световой черты огонь открывают без предупреждения."

   - Подойдём? - спросил я. Колька соскочил с доски молча, но ясно было, что и он не против посмотреть.

   Мы подошли ближе. И почти тут же из полутьмы зарослей по ту сторону черты бесшумно выплыл, повернул сканер и счетверённый 15-миллиметровый пулемёт, боевой робот на воздушке. За ним шёл, держа "абакан" поперёк груди, солдат. Не местный наш ополченец, даже не гарнизонник, а тяжёлый пехотинец.

   - Поворачивайте-ка, - вполне дружелюбно, но непреклонно сказал он.

   - Мы только посмотреть? - взъерошился Колька. - Нельзя, что ли?!

   - Сюда нельзя, - он чиркнул стволом по линии. - А оттуда вы всё равно ни черта не увидите; хотите - стойте.

   - А тут лагерь? - спросил я. - Для этих... интернированных?

   Пехотинец кивнул. и стоял, пока мы не пошли обратно к дороге - а потом вместе с роботом так же бесшумно канул в кусты.

   - Им там не так уж плохо, - заметил Колька, становясь одной ногой на доску.

   - В плену всегда плохо, - возразил я. - Я лично только и думал бы, как убежать. Как в "Меня не будет"[25]

  - Да они, наверное, тоже думают, - Колька мотнул головой. - Только сам подумай - как оттуда убежишь? И куда?.. Едем?

   - Поехали, - кивнул я.

   Известие, что закрыт Парк Ракетчиков, появилось в нашей газете вместе с объяснением, что парк отдан под зону отдыха всё тем же пленным.

   Не сказать, что мы так уж часто бывали в ракетчиках. Центр у нас был хороший, со своим парком. Но сама мысль, что у нас отбирают парк для... для пленных!.. показалась донельзя обидной.

   К обиде примешивалось любопытство. Мы знали, что два автобуса приезжают в парк в десять утра каждый день и решили нанести визит вежливости...

   Парк охраняли. Не затем, чтобы кто-то не сбежал - скорее, чтобы местные - мы - не пролезали. Но охрана была всё та же, из чужих, сканеры не выставлялись, а мы знали тропинку вдоль обрыва, выводившую в парк далеко от ворот. Там стояла решётка, но ключ наши давно раскодировали.

   Собралось человек десять. Толком не знаю, зачем мы вообще шли? Скорей всего - опять же просто из интереса...

   ...Тропинка выводила к кустам, служившим живой оградой, а сразу за ними между деревьев стоял фонтан - просто каменный цветок, "вродебажовский", за высоким бортиком. Мы перебежали за кусты и залегли там цепочкой, как на тренировках по тактике. И выглядывали так же осторожно...

   Помню, что нас удивил шум. Почему? Да просто потому, что сторков мы себе представляли ожившими ледяными статуями. А тут - шум, смех, какие-то выкрики... вроде бы даже знакомые...

   Я осторожно раздвинул кусты - и невольно дёрнулся от удивления. Мне показалось, что я вижу обычных - ну, наших - ребят и девчонок на каком-нибудь пикнике.

   Они были одеты похоже. И, по-моему, слишком тяжело. Сторкад ведь планета с умеренным климатом, на нашем Архипелаге им должно быть даже жарче, чем нам, а мы все были в сандалетах и шортах с поясными сумками.

   А тут... Мальчишки - в свободных куртках с широким длинным рукавом и свободным воротом (на куртках у многих были какие-то значки, и я вдруг подумал - а у них есть что-нибудь вроде наших пионеров?), в длинных мешковатых штанах и каких-то то ли тапках, то ли мокасинах. Всё - зелёное, серое, синее... Девчонки - в светло-голубых и золотистых блузах, широких юбках ниже колен, тоже в тапках... У многих были какие-то приборчики - часы, не часы...

   Все - и мальчишки, и девчонки - были крепкими и рослыми, если мы не ошибались насчёт возрастов на глаз. У мальчишек волосы длинные, до шеи; у девчонок вообще длиннющие, в основном - просто распущенные по плечам и спине. Почти все - рыжие разных оттенков, хотя я увидел двух или трёх белобрысых, как я сам. А вот загара - ни на ком, все бледные, не болезненно, но как-то необычно бледнокожие. Девчонки были очень красивые, если честно. Прямо-таки писаные красавицы, как говорится...

   Каждый в парке занимался чем-то своим. И, снова если честно, наблюдать было интересно.

   Группа пузатой мелочи женского пола во что-то играла с куклами - тихо так, собравшись в кружок. Мне почему-то показалось - в дочки-матери; а что - запросто. Радом девчонки постарше, стоя в круг, прыгали и пригибались - стоявшая в центре круга крутила верёвку с утяжелением на конце - старалась то ноги подсечь, то шею прихватить. Немного было похоже на то, как наши девчонки играют с прыгалками...