Краткая история спецназа России - Борис Заякин

Осень восемьдесят восьмого года вся 40-я армия встречала в ожидании приближающегося вывода из Афганистана. Широкомасштабные боевые действия после нашумевшей и относительно широко освещенной в советской печати операции «Магистраль» в декабре 1987 — январе 1988 годах в Хосте уже не велись.

Летом отгремели последние крупные бои с участием ограниченного контингента под Кандагаром, в Кундузе, который в результате предательства местных афганских властей был сдан моджахедам.

Локальные столкновения между подразделениями советских войск и моджахедами имели место в некоторых других районах. В целом размах боевых действий резко снизился.

Никто не хотел умирать под занавес — ни русские, ни афганцы. С мая 1988 года под контролем военных наблюдателей ООН начался вывод войск в Союз.

Зона действия Советской Армии постепенно отодвигалась все дальше на север Афганистана. Лишь авиация продолжала совершать рейды в южные провинции, нанося удары по позициям и караванным тропам исламских партизан.

Во время одного из таких налетов был сбит штурмовик полковника Руцкого, ставшего впоследствии вице-президентом России. На Саланге, вдоль стратегической дороги, связывающей Кабул с Советским Союзом, началось никем не санкционированное перемирие.

Моджахеды, которых привыкли разглядывать только в прицел, без опаски выходили на дорогу к советским сторожевым заставам, они не стреляли, хотя оружие держали наготове.

Велся довольно оживленный обмен сигаретами, тушенкой и прочим нехитрым товаром военного времени. Главные противоборствующие стороны были счастливы расстаться друг с другом миром.

Оппозиционеры, многие из которых за долгие годы войны научились довольно сносно изъясняться по-русски, говорили солдатам: «Уходите быстрее. Мы вас не тронем. Мы сменим вас на постах».

Десятилетняя борьба за обладание Салангом подходила к концу. Моджахедам было важно продемонстрировать перед всем миром свои возросшие возможности, свою силу.

Не вступая в сражения с крупными соединениями советских войск, они предприняли ряд вылазок в районах, примыкавших непосредственно к южной границе Союза.

Были обстреляны пограничные наряды, несколько населенных пунктов и застав. В советском приграничье агентура моджахедов стала минировать дороги, по которым осуществлялось патрулирование границы.

Эти действия носили не только чисто рекламный характер. Они, по замыслу наиболее непримиримо настроенных лидеров оппозиции, должны были послужить толчком для разжигания джихада на территории противника.

Духи образца 88-го года, одетые преимущественно в советскую и пакистанскую камуфлированную полевую форму, вооруженные АК-74 и «Стингерами», разительно отличались от самых первых повстанцев.

Те носили исключительно крестьянскую одежду, обувались в галоши и чапли, держали в руках кремневки и дедовские сабли, помнящие сражения англо-афганских войн.

В отличие от советского воинского контингента, личный состав которого обновлялся каждые два года, эти моджахеды стали профессионалами: они воевали десятый год.

Снисходительно посматривая на уходящие войска, они считали их вывод своей заслугой. Исламские партизаны чувствовали себя победителями в этом противостоянии, хотя и потеряли в десятки раз больше, чем советские части.

В те дни у них не было сомнений в скорой победе над марксистским режимом в Кабуле. Именно поэтому они не хотели крупномасштабных столкновений с советскими частями напоследок, экономя силы на будущее.

По всем прогнозам, афганские правительственные войска, оставшись одни, долго не выдержали бы. В самой советской армии люди тоже понимали, что афганская эпопея и все, связанное с ней, уходит в прошлое.

Эти солдаты заметно отличались от тех, которые зимой 79–80 годов входил в Афганистан. Практически все точки над «и» были расставлены, всем стало ясно, что в затянувшейся войне интернациональным долгом и братской помощью не пахнет, что в Союзе вернувшихся из Афганистана ждет масса проблем. Союз готовили к развалу.

Проблем не только экономических, бытовых, но и политических, морально-нравственных. Война была непопулярна в народе, а общество, которое палец о палец не ударило, чтобы выступить против нее на первом этапе пребывания в Афганистане советских войск, вдруг начало обвинять не только брежневскую верхушку за участие в войне, но и рядовых исполнителей приказов.

Война началась при застое — заканчивалась при перестройке. Из Афганистана уходили те, кто в своем большинстве в 79-м бегал в начальные классы средней школы.

По армии катилась волна приобретательства. Ведь чеки с красной полосой должны были скоро исчезнуть, пропасть с последним солдатом, покинувшим Афганистан.

Спекуляция, продажа казенного имущества, всевозможные махинации, которые имели место все годы дислокации советских войск в этой стране, приняли еще более широкий размах.

Подобная ситуация наблюдалась и в американской армии накануне ее вывода из Вьетнама. Одновременно, несмотря на затухание военных действий, нарастал шквал незаслуженных наград, в том числе самого высокого достоинства.

Война заканчивалась, и повесить на грудь орден или медаль торопились многие, особенно только-только приехавшие, но так и не понюхавшие по-настоящему запах крови и пороха.

Недавно прибывший заместитель командира одной из бригад спецназа ввиду близкого вывода выписал себе наградной лист на орден «Боевого Красного Знамени» за один-единственный вылет на вертолете в район боевых действий.

В чекушках выбросили множество западной бытовой электротехники, чтобы поднять моральный дух и благосостояние контингента, а на дорогах, по которым уходили войска, появились офицеры-наблюдатели ООН, чей дневной заработок в условиях, близких к гостиничным, превосходил годовую зарплату советского офицера в пересчете на валюту.

В подразделения впервые за всю войну стали свободно допускаться западные корреспонденты, многие из которых уже успели неоднократно побывать в отрядах моджахедов.

Тем не менее, война продолжалась, и военнослужащие продолжали погибать в последние дни и месяцы. Количество потерь, пусть и снизившихся чрезвычайно, регулярно отмечалось в журналах по учету ведения боевых действий.

Военные морги Кабула, Шинданда и Баграма продолжали свою работу, запаивая гробы с трупами в цинковую оболочку. Спецназ не был исключением из правил.

Общая обстановка в Афганистане после подписания женевских соглашений, психологический настрой, царивший в среде военнослужащих 40-й армии, наложили на его бойцов свой отпечаток.