Где восходят звезды - Тони Пи

Чона: Ваше величество

Янбан: аристократия

Ханбок: традиционное корейское одеяние

Хвачхэ: фруктовый пунш

Генбокгун: главный замок династии Чосон, самый большой из пяти великих замков

Минсу Канг «Холодные сердца тех, кто поднимается»

Короли, лорды, генералы и министры не созданы из особой крови.

— Великий историк

Истинная власть, стоящая за абсолютистским правлением шестого императора Светлой династии, лежала в руках двух мужчин скромного происхождения. Главный советник правителя, Верховный канцлер шести министерств и тринадцати чрезвычайных должностей, был великим разумом с левой стороны Престола Вечного Дракона. А его высший военный командир, Непобедимый генерал шести армий и восемнадцати командований, был сильной рукой справа. Они происходили из одной и той же восточной деревни и были сыновьями помещика и кожевника соответственно. Истории, в которых много говорится об их низком происхождении, представляют их как образцовые случаи «новых людей», которые впечатлили подъемом к известности посреди династии. В единственном сохранившемся экземпляре первоначальной версии «Истинных летописей о безмятежной династии» Великого историка можно найти довольно любопытную историю о первом сотрудничестве между ними, после чего они продолжили помогать друг другу подняться на вершину власти. Непонятно, почему Цензура убрала этот эпизод, когда санкционировала публикацию официального издания «Истинных летописей», поскольку его политическая подоплека в лучшем случае не выражена.

Задолго до того, как двое мужчин стали Верховным канцлером и Непобедимым генералом при дворе императора, они были юным адвокатом, только из Зала Великого учения в Северной столице, и офицером, который получил первое задание после похвального поведения в Войне тридцати лиг кровавых бандитов. Они стояли перед низкой горкой могилы простолюдина, небо над ними краснело в осенних сумерках. Адвокат был в темно-синем одеянии выпускника с лицензией, а офицер был в форме Западной армии с черным кожаным жилетом и фуражкой, короткий меч третьего лидера был на его боку. Они какое-то время мрачно молчали.

— Ах, — вдруг сказал офицер, улыбка с болью пробилась на его лицо в шрамах. — Я поступил с ним жестоко. Я не проявил к нему должное уважение, как к сыну. А пошло это с тех пор, как меня побили в поместье. Помнишь это?

Адвокат кивнул.

— Когда наследник поместья и его друзья пытались поймать тебя и твоих братьев.

— Двенадцать против нас троих. Они загнали нас в угол в развалинах старого административного здания, и мы должны были терпеть побои.

— Но ты отбивался. Разбил нос наследника, заставил его убежать домой в слезах. Мы все слышали об этом.

Офицер рассмеялся.

— А потом управляющие поместья и его головорезы пришли в наш дом. Мой отец опустился на колени и просил прощения. Он пресмыкался всю дорогу до поместья, пока меня вели, чтобы отхлестать плетью. Меня нужно было публично наказать, как пример, за то, что осмелился ранить наследника. Никто не сказал о том, что я защищал себя и своих братьев от неоправданного нападения. И отец так сожалел о дерзости своего сына. Сильно сожалел. С тех пор я не считал его мужчиной, тем более, отцом. После того, как я оправился от порки, я вернулся к своим обязанностям и подчинялся его приказам. Но он понимал, что я испытывал к нему только презрение. И он знал, что когда я стану достаточно взрослым, чтобы уйти, я уйду и никогда не вернусь

— Но ты здесь, — отметил адвокат.

Офицер пожал плечами.

— Почему я раньше не подумал, что он ничего не мог сделать? Если бы он попытался защитить меня, они побили бы и его. Все те годы я винил его в том, чем он не мог управлять.

— Тебе нужно винить кого-то, — сказал адвокат, — за то, что жизнь несправедлива.

Прошел еще долгий миг тишины.

— Итак, — сказал офицер, — хозяйка поместья хочет построить тут сад.

Адвокат кивнул.

— Эта земля завершит большой круг, который она придумала. К сожалению, твой отец не обновлял документы в административном центре. Уже много лет.

— Не хватило ума нанять писаря.

— Хозяйка поместья вполне могла отхватить его. Ей придется обратиться в суд, но в наши дни имперские магистраты — приверженцы бумажной волокиты. Ее адвокаты могли завалить их документами, а единственное, что у тебя есть, — это устаревший акт, который никогда не был переаттестован в новом царствовании.

— Так ситуация безнадежна?

— Скажем так, очень сложная.

Офицер задумался на миг.

— Думаешь, она предложит мне вообще не обращаться в суд?

— Возможно. Но вы имеете право бороться за свою землю. Твой статус заслуженного ветерана войны поможет с судьями. Даже хозяйка поместья не сможет отрезать вас от источника вашего наследственного состояния.

— Источник наследства, — глухо повторил офицер, глядя задумчиво на небо. — Я в это не верю.

— Нет?

— Война научила меня, что я живу не в волшебном мире. В бою я видел, как молитвы богам остаются без ответа, амулеты не работают. Люди умирали, сжимая талисманы, которые должны были защитить их. Источник моего наследства. Это не помогло отцу. И его отцу. Я хочу создавать свое состояние. Так что плевать на источник наследственного состояния. Спроси у той старухи, что она даст мне, чтобы не было шума. Пусть выкопает трусливые кости моего отца и выбросит куда-то, чтобы она могла посадить свои милые цветы. Она сможет нюхать их, пока ее продажное тело начнет вонять от старости. Плевать на нее, плевать на землю, на всю деревню.

Адвоката не удивили горькие слова офицера, но он обдумывал их какое-то время.

— Сколько ты готов принять? — спросил адвокат.

— Не знаю. Пять серебряников? Это реальная сумма?

— Примерно столько она предложит.

— Я хотя бы смогу попировать мясом и хорошим вином