Тот, кто следовал за мистером Рипли - Патриция Хайсмит

— Попробую дозвониться до Ривза, — сказал он, и в этот момент раздался телефонный звонок. Это оказался Макс. — Как дела, Макс? У меня тут твой парик и вечерний прикид.

— Нормально. Хотел позвонить утром, но я... как это у вас говорят? — застрял. Не дома ночевал. Час назад звонил, но у вас никто не подошел. Как там мальчик?

— Он здесь.

— Так ты его освободил?! Ты цел, он цел — все вы там живы?

— Не волнуйся, все живы, и никто не пострадал. — Произнеся это, Том болезненно сморщился: ему вспомнился итальянского вида тип с проломленным виском на улице Любарс.

— Ролло нашел, что ты выглядел потрясно, я даже чуть тебя не приревновал, ха-ха! Эрик дома? У меня для него новости.

— Нет, у него в три часа встреча. Может, я ему передам?

— Нет, лучше я сам.

Порывшись в справочнике, Том набрал номер Ривза. Ему ответил женский голос. Очевидно, трубку взяла Габи — приходящая экономка, еще более пышная особа, чем его мадам Анкет, но от этого ничуть не менее энергичная и преданная своему делу.

— Габи? Это Том Рипли. Как у вас там дела? Господин Мино дома?

— Нет. Хотя подождите, — по-немецки произнесла Габи. Через минуту он услышал в трубке ее прерывистое дыхание. — Господин сейчас подойдет.

— Здравствуй, Том, откуда звонишь?

— Из Берлина.

— Из Берлина? Что ты там потерял? Заезжай меня навестить, буду рад!

Ривз говорил в своей обычной манере — серьезной и обманчиво наивной.

— По телефону долго объяснять, но я и сам хотел к тебе заехать. Если ты не возражаешь, я бы приехал уже сегодня.

— Ну конечно, Том! Для тебя я всегда свободен, а на сегодня и так ничего не планировал.

— Со мной друг, молодой американец. Ты сможешь нас приютить на одну ночь?

— Да хоть на две! Во сколько приедете? Билеты у вас уже есть?

— Нет, но попытаюсь достать на один из вечерних рейсов — семи-, восьми— или девятичасовой. Давай так договоримся — я перезвоню лишь в том случае, если не достану билеты, а так — просто приедем, и все тут. Как — подходит?

— Конечно! Буду очень-очень рад!

— Ну вот, — с улыбкой обернулся Том к Фрэнку, — все и решилось. Ривз согласен нас принять.

Фрэнк сидел на маленьком диванчике и курил что было для него необычно. Он поднялся навстречу, и Тому внезапно показалось, что он вырос за прошедшие двое суток. Это впечатление еще усилилось, когда Фрэнк сказал:

— Извините, я позволил себе раскиснуть. Это больше не повторится. Я выживу.

— А я нисколько в этом и не сомневался.

— Хорошо, что мы едем в Гамбург. У меня нет ни малейшего желания встречаться с этим детективом, который сидит в Париже. Господи боже, почему бы им обоим не убраться обратно прямо теперь?! — воскликнул он, снова вспылив.

— Потому что они хотят быть уверены на сто процентов, что ты вернешься домой, — примирительно сказал Том.

Затем он заказал по телефону два билета до Гамбурга на семь двадцать.

Пока он звонил, вернулся Эрик. Том посвятил его в их новые планы, которые Эрик встретил с энтузиазмом. Незаметно для Фрэнка, укладывающего вещи, Эрик подал знак, чтобы Том вышел с ним в соседнюю комнату.

— Звонил Макс, — сообщил Том, идя за ним следом. — Он сказал, что еще перезвонит.

— Спасибо. — Эрик прикрыл за собой дверь и, протягивая Тому сложенную газету, негромко сказал: — Думаю, тебе полезно взглянуть вот на это. — При этом уголки его рта едва заметно приподнялись и сразу вернулись в прежнее положение, отчего создавалось впечатление не столько улыбки, сколько нервного тика. — И никаких улик... пока, — добавил он многозначительно.

На первой странице «Абенда» — «Вечерней газеты» — пространство в две колонки занимало фото сторожки с навесом и лежавшей лицом вниз безжизненной фигуры под ним. Голова лежавшего была повернута чуть влево, и проломленный висок, а также залитое темной кровью лицо были видны вполне отчетливо. Том быстро пробежал глазами сопроводительный текст. Из него следовало, что в среду рано утром на улице Любарс был обнаружен труп неизвестного. Верхняя одежда на нем была итальянского производства, нижнее белье куплено в Германии. У мужчины проломлен череп. Вероятно, причиной смерти явились удары, нанесенные тупым предметом. Полиция пытается установить личность убитого и опрашивает жителей района, с тем чтобы выяснить, не слышал ли кто-нибудь в ту ночь чего-либо необычного.

— Ты все понял? — спросил Эрик.

— Да, — ответил Том. Он стрелял дважды, и, хотя мужчина умер не от выстрела, наверняка найдутся люди, которые слышали стрельбу, а может, найдется и свидетель, видевший незнакомца с тяжелым чемоданом в руках...

— Не хочу на это смотреть, — сказал он, сложил газету и, оставив ее на письменном столе, взглянул на часы.

— Я довезу вас до аэропорта, у нас еще есть время в запасе, — предложил Эрик и оживленно заметил: — А мальчику-то совсем не хочется ехать домой — или я не прав?

— Абсолютно прав. Сегодня брат сообщил ему, что его девушка нашла себе другого. Если бы ему уже было лет двадцать, он воспринял бы это совсем иначе, — произнес Том. Он не был уверен в том, что сказал. К тому же нежелание Фрэнка возвращаться домой имело и другую причину — совершенное им убийство отца.

17

Самолет подлетал к Гамбургу. Том очнулся от дремоты, едва успев поймать сползавшую с колен газету. Фрэнк глядел в окно, но они были еще высоко, и из-за облаков трудно было что-либо разглядеть. Том торопливо выкурил сигарету. Стюардессы уже сновали взад и вперед, собирая оставшиеся стаканы и подносы. Том заметил, что Фрэнк взял в руки немецкую газету и глядит на фотографию с мертвым мужчиной. Фрэнк смотрел на нее равнодушно. Том не рассказал ему о том, где должна была состояться встреча с киднепперами в первый раз, просто сказал, что сумел их перехитрить. «Вы их выследили?» — спросил тогда Фрэнк. Он ответил, что догадался о том, где держали Фрэнка, благодаря тому, что сообщил ему Турлоу, а также благодаря помощи друзей из бара для геев. Эту часть его повествования Фрэнк выслушал с живым интересом и с восхищением смелостью Тома — так, во всяком случае, Тому хотелось думать. По поводу того, были ли пойманы похитители с Бингер-штрассе, в газете не сообщалось ничего. Это было вполне понятно, ведь о том, что они собой представляют, никто, кроме Тома, не знал, хотя, может, они и были известны полиции по каким-то прежним нарушениям закона. Самое главное — что у них наверняка не было постоянного места жительства.

В аэропорту они без всяких затруднений прошли паспортный контроль, получили багаж и сели в такси. В сумерках Том все же пытался показать Фрэнку местные достопримечательности — купол собора, первый из многочисленных каналов с горбатыми мостиками, затем район Альстерс. Они вышли из машины на подъездной аллее, которая вела к дому, где жил Ривз. Это был внушительного вида особняк, в настоящее время поделенный на несколько отдельных квартир. У Ривза Тому уже доводилось бывать раньше. Он нажал кнопку домофона, и их тотчас же впустили. Когда они поднялись, Ривз ждал их у лифта. Том представил Фрэнка, назвав его Беном, и Ривз гостеприимно распахнул перед ними двери. Квартира Ривза всегда поражала Тома своей безукоризненной чистотой и размерами. На белых стенах всюду были развешаны картины импрессионистов, а также представителей более современных художественных школ. Вдоль стен тянулся ряд низких книжных шкафов — главным образом с книгами по искусству. Помещение украшали несколько высоких фикусов и филодендронов. Оба больших окна, в настоящий момент задернутые желтыми шторами, выходили на Ауссенальстер. Стол был накрыт на троих. Том заметил, что картина Дерватта (не подделка) в розовато-бледных тонах с изображением лежащей на постели и, очевидно, умирающей женщины по-прежнему висела над камином.

— Ты сменил ей раму — я не ошибся?

— Как ты наблюдателен, Том. Рама была повреждена. Картина упала во время взрыва, и рама треснула. Эта, бежевая, мне больше нравится, та была светловата.

Ривз проводил их в комнату для гостей.

— Располагайтесь, — радушно сказал он. — Надеюсь, вас не кормили в самолете, потому что у меня все готово к ужину, но прежде давайте выпьем по бокалу белого вина и немножко поболтаем.

В комнате для гостей стояло широкое двуспальное ложе, и Том припомнил, что на нем какое-то время спал Джонатан Треванни.

— Как, ты сказал, зовут твоего юного друга? — как бы невзначай спросил Ривз, когда они все переходили в гостиную, и по его улыбке Том понял, что Ривз догадался, кого привез к нему Том.

— Потом все объясню, — скороговоркой произнес Том, хотя у него не было никаких причин скрывать что-то от Ривза. Фрэнк отошел в дальний угол комнаты и остановился возле одной из картин. — В прессе об этом не сообщалось, но в Берлине парня похитили, — негромко сказал Том.

— Да ну?! — Ривз со штопором в одной руке и бутылкой вина в другой застыл на месте. Он приоткрыл рот от удивления, и при этом безобразный розовый шрам, шедший через всю правую щеку до верхней губы, казался еще длиннее.