Озарение Нострадамуса - Александр Казанцев

Новелла шестая. Дыхание Антихриста

Страшна Антихриста тройная сущность.Он двадцать семь лет истреблял всегда.В крови земля. Трусливо и бездушноНа муки, смерть людские гнал стада.

В приемной начальника Главного управления «СМЕРША» (смерть шпионам) генерал-полковника безопасности Абакумова не было стульев, замененных откидными сиденьями вдоль отделанной дорогим дубом стены. На их краешках и пристроились «вызванные на ковер» генералы, не решаясь даже переговариваться между собой.

Едва адъютант в полковничьих погонах, исполняющий обязанности секретаря, пропустил в страшный кабинет очередного посетителя, как тот, словно ошпаренный, вылетел оттуда. В дверях показался сам Абакумов, со скуластым лицом, выше среднего роста, атлетически сложенный, с мерцающими глазами, то вспыхивающими, то мрачно тусклыми. Ружейным залпом прозвучал стук откинувшихся сидений, когда с них разом вскочили все посетители.

— Я у Лаврентия Павловича, — бросил на ходу Абакумов адъютанту и вышел в коридор.

По лестнице на следующий этаж он поднимался, шагая через две ступеньки.

В приемной Берия секретарь-адъютант, уже в генеральском чине, встретил его многозначительными словами:

— Вас ждут, товарищ генерал-полковник.

Берия величественно восседал в кресле за дорогим письменным столом, принадлежащим прежде кому-то из высшей знати.

— Можно подумать, что вам пришлось ехать ко мне через весь город, — недовольным тоном произнес он, добавив: — Впрочем, может быть, и придется ездить, но не так уж далеко.

— Я без лифта. Для скорости, — переводя дыхание, оправдывался Абакумов.

— Садитесь, — указал Берия на стул перед длинным столом для совещаний.

Сам он поднялся и, подражая Сталину, стал расхаживать по кабинету, заложив одну руку за спину.

— Главнокомандующий сейчас занят переломом хода военных действий в нашу пользу. Ему некогда. Это надо понять. Мы должны поставить перед собой новую задачу.

— Товарищ Сталин? — с придыханием повторил Абакумов.

— У нас есть другой главнокомандующий? — едко спросил Берия.

— Нет, что вы, Лаврентий Павлович?

— Отныне мы должны помогать фронту, не только вылавливая немецких шпионов, а создавая у нас новые виды вооружении.

— Да, но… — начал было Абакумов, Берия насмешливо посмотрел на него:

— Не думаешь ли ты, что твои следователи на это способны?

— Нет, конечно, Лаврентий Павлович.

— Следователи должны будут подготовить творческий материал из мыслящих специалистов.

— А где их брать?

— А это уж твое дело. Найти. Ученых и инженеров пруд пруди. Отбери себе нужных — и к нам. И никаких церемоний!

— Вас понял! — вскочил начальник «СМЕРШа».

— Без наград не останемся. Ступеньки сделаешь и для меня, и для себя, поскольку я тебе место освобожу.

— Целевые группы организуем. Под охраной! — радостно воскликнул Абакумов. — Будут работать как миленькие!

— Миленькие работать станут, если им сказать: «Объект в воздух — все на волю!» Понимаешь? Пряник получше кнута.

— Все ясно. Тотчас приступлю, — и Абакумов строевым шагом вышел из зловещего кабинета.

В глубоком сыром окопе, где сапоги хлюпали в лужах от вчерашнего дождя, военинженер III ранга Званцев приник к телескопической стереотрубе, верхняя часть которой поднималась над бруствером. В тумане сумерек едва различались далекие нефтяные баки Феодосии. Красная Армия вплотную подошла к ней, отбив у гитлеровцев Керченский полуостров. Званцев возглавлял особую группу Главного военно-инженерного управления, испытывая в боевых условиях изобретенные им сухопутные электроторпеды.

Глядя на ничейную землю между окопами враждующих сторон, он вспоминал первые испытания придуманной им новинки перед правительственной комиссией, которой добился его друг профессор Иосифьян. Вместе они завершили проект электрического орудия, но на него у страны не хватало электрических мощностей. Другое дело — танкетка, переделанная из гусениц старого вездехода, которую Иосифьян помог электрифицировать.

И вот теперь его детище в наступившей полутьме выскочило из земляного укрытия и, ведомое из другого окопа высоким красавцем грузином, лишь вчера освоившим управление торпедой, виляя во избежание прямого попадания снаряда, быстро достигло возвышения над гитлеровскими окопами с дзотом, откуда велась смертоносная стрельба.

Сумрак озарился фонтаном огня, на который словно упала дымная туча.

Опасная огневая точка была уничтожена. Немцы обрушили на место, откуда появилась танкетка-камикадзе, артиллерию.

Опытные фронтовики заставили новичка-военинженера лечь на мокрое дно окопа, а когда он поднялся, чтобы поблагодарить воентехника Ломидзе, первого водителя торпеды, то с огорчением узнал, что того уже нет в живых.

В окоп по-пластунски приполз вестовой, доставив Званцеву приказ немедленно эвакуировать его группу, основной состав которой находился в тылу близ татарского селения Мамат, где воентехник Печников и комиссар Самчелеев обучали присланных офицеров применению танкеток, которые теперь приказано было уничтожить.

Это так не укладывалось в сознании Званцева, что ом решил немедленно идти в штаб дивизии, в войсках которой находился, и просить разрешения занять с торпедами оборону.

Пройдя ходами сообщения и выбравшись на поверхность, он окунулся в непроглядную темноту, которая на миг исчезла, когда в затянутое тучами небо немцы запускали осветительные ракеты, и они, описывая огненные дуги, вырывали из тьмы гладкую, как паркетный пол, степь. Ракета гасла, и ослепленные глаза уже совсем ничего не видели.

Сделав несколько шагов, Званцев понял, что потерял направление и шел куда-то наугад, рискуя попасть к немцам.

Внезапно он услышал совсем близко резкий окрик:

— Хенде хох!

В темноте еле угадывалась фигура солдата, целившегося в него из винтовки.

— Я военинженер Званцев, прикомандирован к вашем дивизии.

— Знаем мы вас. Ишь как по-нашему лопочет! Шагом марш — не то пристрелю! — скомандовал солдат.

К счастью, он привел Званцева не куда-нибудь, а в блиндаж штаба дивизии, куда, собственно, он и стремился.

Командир дивизии, молодой полковник в боевых орденах, недавно произведенный в это звание после захвата у гитлеровцев Керченского полуострова, обрадовался при виде Званцева.

— А это кто? — спросил он, указывая на солдата.

А он меня в плен взял, — с улыбкой объяснил Званцев.

— Так что, товарищ полковник, с немецкой стороны шел. И с бородкой он, не по-нашему.

— Как же ты его бороду в темноте разглядел? — засмеялся полковник. — Или немцы ракетой помогли?

— Нет, это я уже здесь рассмотрел, товарищ полковник. Думал, шпион это гитлеровский к нам пробирается.

— Можешь идти, за заботу благодарность объявляю, — отпустил его командир дивизии. — И вам, товарищ военинженер, тоже надо отправиться любым способом, выводить свою группу. И уничтожить всю свою технику.

— Как так? — возмутился Званцев. — Мы могли бы сопротивляться.

— Не до испытаний сейчас, — отрезал полковник. — Надо выходить из окружения. Поражение терпим, военинженер, всем Крымским фронтом. Выполняйте приказание.

Званцев вышел из блиндажа штаба дивизии когда начало светать. Предстояло поймать какую-нибудь машину. Собственно, сейчас все двинутся на юг.

«Как же так неудачно получилось? — горевал он — Только первый дзот взорвали. Значит, могут танкетки урон врагу наносить, а тут…»

Один из грузовиков подхватил Званцева, и он некоторое время под проливным дождем ехал на юг, пока степь не превратилась в сеть луж или мелких озер.

В одном из них полуторка со Званцевым заглохла.

— Придется обождать, товарищ военинженер, — сказал водитель и стал закуривать.

— Нет, друг, ждать мне никак нельзя, — сказал Званцев и решительно шагнул из кабины в разлившуюся воду по самые голенища сапог.

При каждом его шаге вздымался фонтан брызг.

«Лишь бы немцы не захватили Мамат, прежде чем он успеет вывести оттуда своих!»

Дождь продолжал лить. Званцев шагал и шагал, пройдя к вечеру сорок километров.

«Говорят, здесь, в степи, вырастает море тюльпанов, но как… сапоги хлюпают».

Наконец он выбрался на шоссе. И первое, что он увидел, были остовы двух подбитых немецких танков со снесенными взрывами башнями. Обезвреженные, они загромождали путь. Обходя их, Званцев увидел отброшенные взрывом знакомые приводные электромоторы его торпед! Значит, танки взорвались вместе с выпущенными на них танкетками? Выходит, боевые испытания их все же продолжались!..

Скоро Званцев добрался до расположения своей группы.

Его встретил толстенький, но подвижный и веселый Печников.

— Что, не сработала наша техника? — встревожился он.