Судьба дракона - Эд Гринвуд

Из двери зелеными щупальцами пополз неприятный свет. Щупальца сразу же задымились. Но при соприкосновении с ними туман исчезал, и в какие-то мгновения озаренная лунным светом башня и стены возле нее снова стали видны — залитые кровью и устланные распростертыми телами. Откуда-то из-за зубца появилась одинокая фигура — Эмбра в порванном и заляпанном кровью, но сверкающем платье, прижимавшая к груди Дваер.

— Переговоры! — воскликнула она. — Милорд наместник, давайте поговорим! Здесь…

Щелкнули луки, две стрелы пронзили Владычицу Самоцветов и исчезли, словно их и не было. За ними полетели еще две — и Хоукрил, вскочивший в ярости, невзирая на все усилия Краера удержать его, понял, что это иллюзия, и снова лег, тяжело дыша.

— Не тратьте стрелы, — воскликнула Эмбра. — Я пришла с миром, не ради кровопролития. Вы и так уже убили многих моих друзей…

Со стены в нее полетел шар ревущего пламени, прокатился по стене до следующей башни, где стена поворачивала, вылетел в воздух и упал в ров с громким шипением.

— Лежи тихо! — прошептал Краер прямо в ухо Хоукрилу.

Латник так и сделал. Вместе они стали ждать, когда те, кто засел в башне, выскочат наружу с оружием или бросят какое-нибудь заклятие. Но вместо этого башня содрогнулась от внезапного магического удара, нанесенного с другой стороны. Над головами Высочайших Князей пронесся огонь. Испуганные вопли снизу дали им знать, что магическая атака оказалась неожиданной и для защитников Сторнбриджа и что от удара вылетели или открылись металлические двери и ставни, впустив в башню ночной ветер.

Реакция была вполне предсказуемой: очередной град стрел вдоль стены, на которой, насколько могли видеть Хоукрил и Краер, стояли только несколько совершенно обалдевших замковых стражников. Те, кому довелось выжить после такого обстрела, сгинули в очередном огненном шаре.

— Будем ждать, пока они окончательно умотаются или пока сами помрем от старости? — прошептал Хоукрил.

Краер ухмыльнулся в ответ.

— Похоже, ты прав. Надо поперчить похлебку. — Он достал из сапога стальной флакончик, второй снял с пояса и извлек странный маленький стеклянный шарик из-за пряжки. Шарик находился в середине короткой стеклянной трубки. Откупорив один из флакончиков, квартирмейстер осторожно вылил его содержимое в один конец трубки. Затем проделал то же самое с другим ее концом.

Хоукрил улыбнулся.

— Длины моих рук достанет, чтобы забросить твое произведение в башню. Стекло ведь должно разбиться?

Краер ответил хитрой усмешкой и протянул ему странную штуковину.

— Не могу сказать. Профессиональный секрет, понимаешь ли.

Хоукрил красноречиво фыркнул, наклонился и швырнул трубку в башенное окно.

— Закрой глаза! — рявкнул Краер.

Тот, кто отдавал приказы внизу, в башне, внезапно резко замолчал и завопил:

— Ложись!

Ночь взорвалась ярким белым пламенем. Хоукрил ждал, что башня рухнет под ними или верхняя площадка провалится, но вместо этого все, кто сидел в башне, стали громко орать.

— Это только слепящая вспышка, — прошептал Краер. — Пора спуститься и проредить местных вояк. Лучше всего выманить их наружу словами типа «сюда, милорд». Если это стражники, просто сбрасывай их по очереди в ров. Змеиных жрецов кладем на месте, а лорда Сторнбриджа оставим на случай, если Эмбре захочется попрактиковаться на нем в магии. Да, следи, чтобы эти жрецы не превратились в змей и не расползлись в стороны. Один из них только что посоветовал остальным сделать именно так.

Хоукрил усмехнулся и начал спускаться по веревочной лестнице.

— Амбелтер, опять ты за свое, — недовольно изрек барон Фелиндар, сидящий в кресле у окна.

Магистр резко остановился посреди тускло освещенной пещеры, в которой они оба отсиживались. Он раздумывал над сложным и еще не законченным Мечом Заклятий. С внутренним вздохом отвлекшись от этих мыслей, он обернулся.

— О чем вы, мой добрый барон? — вежливо спросил он.

— Все что-то замышляешь, встречаешься невесть с кем, используешь магию и управляешь событиями по всей Аглирте, а мне ни слова не говоришь. Мы ведь уже условились по этому поводу, забыл? Я тебе не предмет мебели.

Ингрил Амбелтер удержался от замечания насчет полезности барона по сравнению с мебелью. Вместо этого он вышел на свет окна, выведенного наружу из-под земли, глянул на прелестный вид Долины и сел в другое кресло.

— Вы правы, Фелиндар. Приношу свои извинения — это все многолетняя привычка, а вовсе не желание умалить ваше значение или оставить вас в стороне. Уверяю вас, я много думал и смотрел в кристалл, но во время посещений Радужных Драконов я вел себя… весьма сдержанно. Как я понимаю, вы ведь видели все?

Фелиндар кивнул.

— Видел. Твои заклятия работали блестяще. Но я сижу здесь, объедаюсь яйцами и жареной рыбой — кстати, я накрыл крышкой твою долю, чтобы не остыла, вон там стоит, — а ты все суетишься и бормочешь. Не у одних магов в Долине сильное воображение и Дваеры.

— Намек понял, — сурово ответил Повелитель Заклинаний. — Ладно, я скажу вам, о чем я думаю — думаю, заметьте, не делаю. Пока я потерпел неудачу во всех попытках привлечь к делу Радужных Драконов. И суечусь я сейчас, как вы изволили выразиться, в поисках способа заставить их присоединиться ко мне или выяснить: может, сила оставшихся в живых старейшин их рода уже настолько мала, что и стараться не стоит? Можем ли мы отнять у них книги заклинаний и волшебные предметы, или это путь к очередной войне, еще более кровопролитной?

Он махнул рукой, унизанной кольцами, в сторону мерцающих хрустальных шаров, которые висели неподвижно в воздухе над небольшим круглым столом в другом конце комнаты.

— Думаю, вы внимательно смотрели в магические кристаллы, с тех пор как я настроил их на вас?

Барон кивнул.

— В Аглирте творится что-то непонятное. Сосед набрасывается в ярости на соседа, люди превращаются в зверей и пожирают друг друга… Это не может быть следствием одной только вражды. Или боги прокляли Долину, или во всем виновата магия. Темная магия либо безумные маги, а их целая куча нужна, чтобы устроить такое кровопролитие, либо змеиные прихвостни. Разве что ты еще веришь в эти бардовские сказки про Безликих.

Амбелтер покачал головой.

— Безликие существуют, но это не в их духе. Нет, это змеепоклонники.

Фелиндар покачал головой.

— Но зачем? Зачем разрушать? Многие бароны казнят и пытают своих подданных, распространяя повсюду ужас, но выпускать на свободу то, что уничтожает слишком многих — мастеров, что работают на тебя, фермеров, что тебя кормят, верных вассалов, равно как и тех, кто поплясал бы у тебя на могиле с удовольствием, — где в этом смысл? Почему змеепоклонники всегда уничтожают все, как глупый мальчишка, впервые взявший в руки меч?