Обаятельная Вера - Диана Машкова

– Побойся всевышнего!

– Не хочешь – как хочешь. – Марк поднялся, собираясь проводить гостя из кабинета. – Меня уже ждут.

Ильдус покорно встал.

– Я дочь твою больше жизни люблю, – сказал вдруг Марк, и Ильдус увидел, как в глазах его сверкнули настоящие слезы.

Ушел он разбитым. Дома набросился на жену. Отчитал за новое платье Зульфию. Вот зачем так наряжается?! Ходишь в школьной форме и ходи. Чего ради шить новые наряды? Вон, результат.

Последней фразы он вслух не сказал, только подумал. Но через некоторое время остыл, подозвал дочку к себе.

– Зуленька, тебе Марк абы [5] нравится? – спросил он, убедившись, что жена ушла в свою комнату.

– Ничего так, – кивнула она, – только старый.

– Какой же он старый, кызым [6]?! – театрально изумился отец. – Это я старый!

– А ты меньше работай, будешь лучше выглядеть, – напутствовала дочь, и Ильдус подумал о том, какой она действительно стала вольной.

– Не могу, – он вздохнул тяжело, – ты же новые платья любишь. И вкусно покушать. На все деньги нужны!

Зуля только презрительно хмыкнула в ответ.

Похоже, воспитывать дочь он опоздал – мать ее распустила совсем. Может, действительно выдать замуж, пока не поздно? А то, как знать. По виду Зульфии все шестнадцать: и бедра, и грудь. Не приведи всевышний, в подоле ему принесет.

– Марк абы приглашает нас с тобой в гости, – неожиданно для себя произнес он, – ты же дом его новый не видела? Там пруд с рыбами, кролики есть.

– А мама? – вместо ответа спросила дочь.

– Мама в гости ходить не любит, – отрезал он, – сама знаешь.

К воскресенью все было устроено. Марк на своей прекрасной даче ждал дорогих гостей. В осеннем саду стоял накрытый стол, на мангале дожаривался шашлык, баня была готова. Дом оказался идеально прибран и благоухал свежестью: хозяин накануне вызвал для генеральной уборки теток из администрации. Не тех, конечно, которые бумаги перебирают, – других, по хозяйству. Эти за лишнюю трешку не только жилище вылижут, все что угодно.

Зуля надела нарядное платье: пышная юбка до колен, верх по фигуре, рукавов нет. Сентябрь стоял на удивление жаркий. Марк, как увидел ее, так и ахнул. Глаза его засверкали.

Пригласил гостей к столу, угощал. Мужчины выпили немного вина. Марк и Зульфии предлагал – девочка уже большая совсем, – но она отказалась. Аниса никогда не пила, и она тоже не будет. Перекусив, мужчины собрались в баню, а Зулю отправили в дом смотреть «видик». Тогда этот чудо-агрегат был еще редкостью.

Марк порылся в кассетах.

– Фильмы для взрослых любишь? – с загадочной улыбкой спросил он.

Девочка завороженно кивнула.

– Про отношения, – уточнил мужчина, – Франция – Великобритания. Недавно вышел, я еле достал.

– А как называется?

– «Горькая луна», – сказал Марк и вставил в гнездо кассету, – перевод только не очень.

Название Зулю не впечатлило, но она все равно завороженно уткнулась носом в экран, как только Марк абы ушел. По морю плыли белые титры. Запомнилось имя «Хью Грант». Об этом актере она уже слышала – значит, хороший фильм!

Огромный океанский лайнер, бескрайние просторы. Зуля смотрела с нарастающим любопытством. Какая красивая девушка! Только почему она плачет? И вот снова она. Уже танцует в обтягивающем черном платье с открытой спиной.

Забывшись, что она не дома, Зуля, как обычно, подтянула ноги к себе – поставила их на край кресла и положила подбородок на колени.

Сюжет определенно нравился ей. Немолодой писатель – наверное, возраста Марка – встретил в автобусе юную девушку и влюбился. Долго ее искал. Нашел случайно и начал так красиво ухаживать! А потом они оказались у него дома. Возле камина. И вот целуются – ничего себе! – он стаскивает с девушки платье. Зуля на мгновение прикрыла ладошкой глаза, а потом бросила испуганный взгляд на дверь. Нет, никто не должен войти: папа с Марком уже в бане.

Любопытство взяло верх – она продолжала смотреть фильм. А через мгновение в комнату вошел дядя Марк.

Зуля вспыхнула от стыда и торопливо опустила ноги на пол.

– Мне, – поперхнулся он и просипел, – нужны простыни.

И набросился на нее...

– Ты, кызым, наверное, сама виновата, – шептал Ильдус и гладил плачущую дочку по голове, когда водитель, как всегда, безучастный, вез их домой, – зачем такое платье надела? Еще и сидела перед телевизором, как всегда, ноги задрав?

Зульфия нервно трясла головой: говорить она не могла.

– Марк абы не хотел плохого, – продолжал он, – пришел за простынями для бани. А тут ты в таком виде. Он же мужчина!

Зуля заплакала еще горше.

– Никому не скажем, не бойся. Эни [7] не узнает!

Девочка закрыла лицо руками и мысленно поклялась себе, что сохранит позорную тайну до конца своей жизни.

Но прошел всего месяц, и она почувствовала, что мать стала относиться к ней совершенно иначе: резко и даже грубо. При виде Зули ее лицо теперь не озарялось солнечной улыбкой, а сморщивалось печеным яблоком. Зульфия плакала, умоляла сказать ей, в чем дело. Но мать упорно молчала. А в глазах ее застыл отпечаток презрения.

Неужели догадывается?! Неужели мать способна определить позор дочери по одному только взгляду?!

Учиться Зульфия с тех пор не могла – все уроки забросила. Да и в школу ходила с трудом: ей казалось, что и учителя, и одноклассники видят ее насквозь.

Полгода прошло в невыносимых мучениях, Зуле исполнилось пятнадцать: даже в этот день мать не подошла к ней, не поздравила. Зуля плакала столько, что, казалось, душа вот-вот выльется из нее со слезами.

На следующее утро мать вошла в комнату дочери и впервые за долгое время заговорила. Но произнесла она вслух одну-единственную фразу.

– С кем почернела, с тем пусть обелится!

И Зуля прекрасно слышала, как в ее голосе вибрирует злоба.

С того момента Марк стал приходить к ним в дом каждый день. Зуля запиралась в своей спальне, не выходила. А отец с матерью тем временем обсуждали что-то с Марком, писали бумаги. Прошло совсем немного времени, и Ильдус открыл дочери глаза на происходящее: они с мамой приняли решение отдать ее замуж. Марк абы – порядочный человек – от нее не отказывается. Договорился в администрации, все документы собрали: так что в связи с особыми обстоятельствами, им уже выдали разрешение на брак. Ничего, что она молода. В прежние времена девушки куда моложе ее выходили замуж.

Летом сыграли свадьбу. Мать и все родственницы со стороны невесты плакали, когда Марк забирал новобрачную. Бедная Зульфия так и не поняла, то ли из верности традициям, то ли из настоящей жалости к ней.

Со временем Зуля смогла осознать, что именно она испытывает к Марку – ненависть и отвращение. Но эти чувства были ничуть не хуже тех, которые она ощущала к матери и к отцу.