Вкус к убийству. Сборник детективных произведений английских и американских писателей - Роберт Блох

— Я слушаю.

— Знаю, что слушаешь, но хотя бы показал это. Когда ты смотришь в окно, я всегда завидую тому, что смогло заинтересовать тебя. Ты уделяешь десятую часть своего внимания мне и моим трудностям, тогда как остальные девять витают где-то в облаках.

— Ты говорил о Роберте Крамере?

Сэм Олбрайт вздохнул и протянул мне папку.

— Крамер взял страховой полис пять лет назад. Тогда его сердце было в полном порядке. Или, по крайней мере, казалось таким.

Мои глаза скользнули по обложке.

— Он умер от инфаркта?

— Да.

— И какова сумма страховки?

— Двести тысяч долларов.

— Вскрытие было?

— Конечно. На нем присутствовал один из наших докторов. Компания обязана провести расследование. — Он потер затылок. — Насколько я понимаю, там все в порядке, за исключением, пожалуй, одной небольшой детали. На вскрытии наш доктор обнаружил, что пальцы правой руки у Крамера, включая большой и его подушечку, чем-то обожжены. Не так уж сильно, но останься он жив, появились бы волдыри.

— Он обжегся как раз перед тем, как умереть?

Олбрайт кивнул.

— Почти. Кроме того, доктор извлек из пальцев и ладони небольшие осколки стекла. Мы исследовали их в лаборатории. Это кусочки электрической лампочки.

— Ты уверен, что он умер от разрыва сердца? А может, электрошок?

— Без сомненья, от разрыва сердца. Возможно, он был вызван электрошоком, но установить это невозможно. Наверное, вывинчивал лампочку из плафона, и та взорвалась.

— Наверное?

Олбрайт улыбнулся.

— Любопытно то, что в свидетельстве о смерти об этом ничего не сказано.

— Когда он умер?

— Три дня назад. Он находился в квартире своего друга Питера Нортона. По словам Нортона, Крамер завалился к нему выпить. Нортону показалось, что он уже до этого основательно нагрузился.

— С таким сердцем и пил?

— То ли не знал, то ли не обращал внимания. Часов в десять Крамер неожиданно побледнел и пожаловался на самочувствие. Нортон пошел принести ему стакан воды. Когда он был на кухне, Крамер вдруг закричал. Нортон поспешил в гостиную и увидел приятеля на полу — ему показалось, что тот был мертв. Он вызвал «скорую помощь», которая провозилась с ним около часа, но безуспешно.

— Нортон ничего не сказал насчет обожженных пальцев и осколков стекла?

— Даже не упомянул. Так что придется тебе самому выяснить.

— Кто наследник Крамера?

— Мисс Элен Морланд.

— Мисс?

Олбрайт слегка улыбнулся.

— Есть кое-что и поинтереснее. У него была жена. Тельма. Шесть месяцев назад именно она являлась его наследницей.

— Ей известно, что он изменил завещание?

— Не знаю. Но вскоре обязательно станет известно.

— Они были в разводе?

— Мы не в курсе.

— Какие отношения были между Крамером и его наследницей?

— И этого мы не знаем. С формальной точки зрения нас не должно это интересовать. Мы можем лишь догадываться.

— Можешь что-нибудь рассказать об этом Крамере?

— Он сам получил наследство, но, насколько я слышал, уже успел почти все спустить. Думаю, ему пришлось как следует поднапрячься, чтобы набрать денег на страховой взнос.

— А что Нортон?

— Холост и богат. Вот и все.

Первым делом я решил навестить Питера Нортона.

У него были апартаменты на третьем этаже «Мередит-билдинг», расположенного на берегу озера.

Когда он открыл дверь, я предъявил свою карточку, сообщил о цели посещения и сразу приступил к делу.

Это был крупный мужчина с маленькими, настороженными глазами.

— А что здесь расследовать? — хмуро спросил он.

— Обычная рутинная процедура, — заметил я, — формальности.

Он позволил мне войти.

Я увидел одну просторную комнату, хотя мне могло показаться что есть еще три, а то и четыре других.

— Что именно вам хотелось бы узнать? — спросил Нортон.

— Расскажите, что здесь произошло в тот вечер, когда ваш друг скончался.

Он закурил.

— Рассказывать особенно нечего. В тот вечер Крамер пришел ко мне около восьми. Ему хотелось выпить и поболтать. У меня сидел Джим Берроуз, мой адвокат. Мы выпили. Потом Джим ушел, а Крамер остался. Мы разговаривали, выпивали, а где-то около десяти Крамер неожиданно побледнел и попросил меня принести воды. Когда я был на кухне, то услышал крик и, войдя в комнату, увидел его на полу. Он был мертв. — Нортон пыхнул сигаретой. — Вот, пожалуй, и все.

— Что Крамер делал перед смертью?

Нортон нахмурился.

— Что делал? Ничего. Просто сидел на кушетке.

— При вскрытии было обнаружено, что у него слегка обожжены пальцы правой руки и, кроме того, в них есть осколки стекла. Вы не знаете, каким образом это произошло?

Нортон прошел к бару с напитками.

— Боюсь, ничем не смогу вам помочь.

— Но это случилось не здесь?

— Нет.

— То есть когда он пришел, его рука уже была повреждена?

— Я не заметил, но думаю, что так именно и было.

— Его рука кровоточила?

— Я не сказал вам, что ничего не заметил. — Нортон был раздражен. — К чему все эти вопросы насчет руки? Какое это имеет отношение к его смерти? Он умер от сердечного приступа.

— Совершенно верно, — согласился я, ощущая доносившийся до меня из глубины квартиры запах краски и скипидара. — А Крамер не жаловался на боль в руке?

— Мне он ничего не сказал, — Нортон налил себе выпить, затем вспомнил про меня. — Хотите?

— Нет, благодарю.

— Когда Крамер пришел, он уже основательно накачался. Никакой боли он не ощущал, и вы можете понимать мои слова буквально. Я не знаю, где он порезался.

— Вы давно знаете Крамера?

Нортон пожал плечами.

— Два-три года. Познакомились на какой-то вечеринке. Не помню сейчас.

— А мисс Элен Морланд вы знаете?

Он посмотрел на меня и, немного помедлив, спросил:

— В какой связи вас это интересует?

— Она его наследница.

Нортон прищурился, на лице появилась жесткая ухмылка, однако он ничего не сказал.

— У Крамера была жена, — заметил я. Пальцы Нортона крепко сжали стакан. — Вы никогда не видели мисс Морланд?

— Нет, я ее не знаю. — Он скривил, губы. — И никто не знает. Подчас складывается впечатление, что она находится на земле лишь для того, чтобы оглядеться вокруг и решить, заслуживает ли что-либо ее внимание. Не знаю, нашла ли она это нечто и найдет ли вообще. Даже если она испытывает какие-то эмоции, внешне это никак не проявляется.

Нортон сделал большой глоток.

— Нельзя сказать, чтобы ей было скучно. Не так все просто. Она словно удивлена тем, что на свете существует кто-то еще помимо нее самой, и ей очень хотелось бы, чтобы они куда-нибудь исчезли. Иногда я ловлю себя на мысли, что она отнюдь не одинока. Может ли она вообще почувствовать себя одинокой? Знаете, так и подмывает спросить ее: «Откуда вы вообще взялись?»

— Крамер был влюблен в нее?

— Да, — сердито буркнул Нортон. — Каждый, кто… — он допил свой стакан. — Извините, мистер Риган, больше я ничем не смогу помочь вам.

Я выглянул в окно: моему взору предстало слияние двух голубых сред — неба и воды.

— Вы сказали, что, когда Крамер пришел к вам, ваш адвокат мистер Берроуз уже был у вас. Крамер встречался с ним раньше?

— Нет.

— Иначе говоря, вы представили их друг другу?

— Разумеется.

— И они обменялись рукопожатием?

— Естест… — он замолчал.

Я чуть улыбнулся.

— Если Крамер повредил руку еще до прихода сюда, едва ли он стал бы обмениваться с кем-то рукопожатием. Даже если он сделал это, мистер Берроуз наверняка заметил бы и хоть каким-то образом прокомментировал. Надо будет спросить мистера Берроуза.

Возникла пауза. Нортон пристально смотрел на меня.

— Мне хотелось вот еще о чем поговорить с вами, — сказал я. — Крамер поранил руку незадолго до своей смерти или именно тогда, когда она настигла его?

Нортон глубоко вздохнул.

— Ну хорошо. Примерно в десять часов вечера перегорела одна из лампочек. Крамер решил заменить ее. Когда он прикоснулся к ней, она взорвалась, а сам он обжегся. Может, Крамер слишком сильно сжал ее. Я же говорил вам, что он изрядно выпил в тот вечер.

— Значит, лампочка взорвалась, и он умер?

Нортон снова направился к бару.

— Я даже не знал, что у него слабое сердце. Его просто схватило, и он умер.

— А почему вы сочли нужным отрицать сам факт того, что Крамер обжегся и порезался?

Нортон махнул рукой.

— Я решил, что это вообще не имеет значения. Главное, то, что Крамер мертв.

— Какая именно лампочка перегорела?

— Нортон слегка пожал плечами.

— Вот та.

Я прошел к лампе, стоявшей на столике возле кушетки, снял плафон и внимательно осмотрел ее.