Невыносимый Босс (СИ) - Летова Мария

Самое удивительное, что все это безумие находится всего в десяти минутах езды от моего любимого Бруклин Хайтс.

До офиса Кости мне еще минут пятнадцать нужно пройтись пешком. Он находится на четвертом этаже пятиэтажного кирпичного здания. Если очень сильно высунуться в окно, можно увидеть Айрон-Билдинг — знаменитое здание, похожее на утюг.

Офис представляет собой прямоугольное пространство, где по центру в три ряда размещены столы для сотрудников, справа по коридору две переговорные и кабинет Mr. Knyazevа или Konstantinа, как его здесь называют.

Когда вхожу, на меня все оборачиваются и улыбаются. Помощница кости Оливия (очень эффектная метиска с пышной копной мелкого беса на голове) спешит мне на встречу. Я немного ее стесняюсь. Она такая уверенная в себе и активная, какой мне никогда не быть. Но, эта девушка всегда приветлива и крайне корректна со мной, хотя однажды я заметила, каким тоскливым взглядом она провожала задницу моего мужа.

Я, естественно, не говорила об этом с Костей. Господи, да на него все подряд женщины так смотрят. Я не смогу это изменить.

Оливия сообщает, что у него совещание. Говорит очень медленно, зная, как шатки мои познания в английском.

Я расстраиваюсь. Я дура. Нужно было сначала ему написать.

Она видит, каким печальным становится мое лицо и тут же объясняет, что сейчас известит его о моем приходе. Я не успеваю ее остановить. Мне не хочется отрывать его от работы, но Оливия уже скрылась в одной из переговорных.

Блин.

Оглядываюсь и отвечаю на осторожные улыбки Костиных подчиненных. Они бросают на меня заинтересованные любопытные взгляды, а я хочу скорее где-нибудь спрятаться.

Слышу голоса и вижу своего мужа в коридоре. Он переговаривается со своей помощницей на ходу и движется ко мне уверенной размашистой походкой. Весь окружающий мир перестает существовать. Губы сами собой улыбаются, а щеки краснеют.

Костя ловит мой взгляд и тоже улыбается.

Какой же он у меня классный. Он просто сгусток энергии.

Но, я не воспринимаю его как босса. Я воспринимаю его как человека, с которым у меня был секс на каждом предмете мебели в нашей бруклинской квартире. Я три дня выводила пятно от кое-чего на ковре в гостинной, потому что оно было настолько кричащим, что мне было стыдно.

Я воспринимаю его как Моего Мужчину. Мужчину, чей запах и вкус я могу воссоздать в своей голове в любую секунду. Мужчину, чьей спермой я нашпигована так, будто я какое-то прогрессивное спермахранилище. Мужчину, который окружает меня своим телом каждую ночь, прежде чем уснуть.

— Что случилось? — спрашивает он, кладя руки мне на плечи и целуя в лоб.

Мне кажется, я слышу, как капает вода в туалете, такая тишина воцарилась вокруг.

— Ничего… — отвечаю, зарываясь лицом в его галстук. — Я тебя отвлекаю?

— Пойдем, — говорит он и уводит меня по коридору.

У него классный кабинет. Здесь шкафы, рабочий стол и окна по всем периметру с видом на небоскребы.

Костя опирается на стол и размещает меня между своих ног.

Вздыхаю и оплетаю руками его шею, пристроив голову на широком плече. Он сдавливает меня в объятиях и тихо спрашивает:

— Что случилось, Малышка?

Залезаю рукой в свою сумку, висящую через плечо, и достаю оттуда цифровой тест на беременность.

— Вот… — бурчу, вкладывая его ему в руку.

— Ты писала на эту штуку? — паясничает он, но я не реагирую.

Вместе смотрим на маленькое табло, где по-русски написано «Беременна. Более 3 недель».

Костя кладет тест на стол и обхватывает мою шею ладонями, заставляя смотреть на себя. Скользит глазами по моему лицу и наклоняется, чтобы пободать мой нос своим.

Глубоко вздыхает и говорит:

— А я неплохо поработал, да?

Кусаю губу и не могу сдержать слез.

— Я тебя люблю, — доверительно сообщаю ему.

— А я люблю тебя, — шепчет он, стирая губами слезы с моей щеки. — Чего ты плачешь, дурочка моя?

— Не знаю… — говорю честно, теребя его галстук. — Я теперь все время плачу.

— Ясно, — лыбится он. — У моей Малышки бушуют гормоны. У тебя уже поперло неконтролируемое сексуальное возбуждение?

— Нет, — фыркаю сквозь слезы. — Пока только тошнота с утра.

Он смеется и стирает очередную партию слез большим пальцем.

— Кость?.. — зову я.

— Ммм?..

Набираюсь храбрости и прошу:

— Ты не мог бы…эмм…уйти сегодня пораньше?

— Например, в полдень? — усмехается он.

— Да…

Он раздумывает около тридцати секунд, потом объявляет:

— Тогда давай зайдем в тот ресторан, где мы ели курицу по-каджунски и возьмем с собой.

— Тогда съедим ее в Центральном Парке, — ставлю я свое условие.

— Тогда будем смотреть старого Бен-Гура, когда вернемся, — выставляет он свое условие.

— Но, мы его в прошлую пятницу смотрели!

— Я же уснул.

— Ну, а я нет.

Он уже идет к креслу, чтобы снять с него свой пиджак и надеть на себя.

— Ты обещала сварить мне борщ.

— Я сварила! — с чувством истинного превосходства сообщаю я.

Я сварила его перед тем, как поехать на Манхеттен.

Князев загружает в карман пиджака телефон и обхватывает мою попу ладонями, соединяя наши бедра.

— Да ты у меня образцовая женушка… — нагло заявляет он.

— Ага, а ты самый лучший на свете муж… — искренне говорю в ответ.