Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича - Борис Соколов

На допросе 29 февраля 1952 года по этому вопросу Шавдия показал:

«…Гегия (военнопленный) предложил поехать к Гегечкори на квартиру и познакомиться с ним в расчете на то, что он сможет оказать нам материальную поддержку. Гегечкори встретил нас приветливо и начал расспрашивать меня о моем отце. Когда я сказал, кто мой отец, Гегечкори сразу вспомнил его и воскликнул: «Неужели Коля имеет такого отца!» Далее Гегечкори вспомнил о некоторых наших общих родственниках, в частности, о моей тетке Нине Теймуразовне (далее вписано от руки: Берия. – Б. С.), урожденной Гегечкори. Я понял, что он был хорошо осведомлен о жизни, деятельности и составе семьи дяди. Он даже знал, что у них есть сын по имени Серго».

Шавдия получал от Гегечкори материальную помощь, а также поддерживал связь с другими грузинскими эмигрантами.

В апреле 1945 года Шавдия в качестве сопровождающего музейные ценности, награбленные меньшевистским правительством при бегстве из Грузии в 1921 году, прибыл в СССР. Этому предшествовали следующие события.

В Париже Шавдия состоял в хоре бывших военнопленных грузин. Во время репетиции Шавдия узнал, что в зале присутствует советский консул Гузовский (полковник госбезопасности Александр Александрович Гузовский возглавлял легальную резидентуру НКГБ во Франции под прикрытием должности советника посольства и генконсула в Париже. В 1952 г. был арестован и осужден ОСО при МГБ СССР на 10 лет лишения свободы. Вскоре после ареста Л.П. Берии освобожден. – Б. С.) и попросил руководителя хора военнопленного Нижарадзе передать Гузовскому просьбу о том, чтобы он сообщил в Москву о его нахождении в Париже.

Через эмигранта Гегелия (находится под следствием в МВД Грузии) Нижарадзе передал просьбу Шавдия, и после репетиции Гузовский имел с ним беседу. Через некоторое время Шавдия по предложению Гузовского явился в консульство. В беседе Гузовский, расспросив подробно о его родственниках, заявил, что он имеет указание заместителя министра иностранных дел СССР Деканозова сообщить в Москву, если что-нибудь станет ему известно о Шавдия.

Здесь же Гузовский выдал Шавдия 3 тысячи франков и в дальнейшем оказывал ему денежную помощь, в общей сложности около 10 тыс. франков.

В одну из встреч Гузовский сообщил Шавдия, что вскоре в Париж прилетит секретарь ЦК КП Грузии Шария, с которым он отправит его на родину.

В феврале 1945 года Нижарадзе передал Шавдия, что Шария прилетел в Париж и вызывает его в консульство. (В письме Серова и Круглова – явная путаница с датами. Раз Т.Н. Шавдия уже в апреле 1945 г. вернулся в СССР, а до этого в феврале 1945 г. встретился с П.А. Шария, то он никак не мог впервые встретиться с А.А. Гузовским в апреле 1945 г. Вероятно, эта встреча произошла не в апреле, а в январе 1945 г. – Б. С.)

Явившись к Шария, Шавдия рассказал ему обстоятельства пленения и о своей службе в «Грузинском национальном легионе» немецкой армии. Тогда же Шария заявил ему, что он имеет указание из Москвы доставить Шавдия на родину. Позднее Шавдия и другой военнопленный Меладзе зашли в консульство к Гузовскому, и он им объяснил, что они оба полетят в СССР вместе с Шария в качестве охраны музейных ценностей. Таким образом, Шавдия 11 апреля 1945 года прибыл в Советский Союз.

Изменническая деятельность Шавдия подтверждена его личным признанием, показаниями свидетелей и очными ставками.

Характерно отметить, что о предательской и изменнической деятельности Шавдия б. Министерству государственной безопасности Грузинской ССР (министр Рапава) было известно еще в 1946 году.

12 и 15 мая 1946 года, будучи допрошен в МГБ Грузии, Шавдия дал показания о своей предательской деятельности, рассказав о добровольном вступлении в «Грузинский национальный легион» немецкой армии, службе в немецкой полиции в Париже, участии в расстрелах, а также о встречах и беседах с лидером меньшевиков Гегечкори.

В то время в распоряжении МГБ Грузии были также и свидетельские показания арестованных соучастников Шавдия, однако подвергнут аресту он не был по той причине, что является племянником жены (вписано от руки: Берия. – Б. С.).

Допрошенный 11 марта 1952 года бывший министр государственной безопасности Грузинской ССР Рапава показал:

«Шавдия Т. явно не был арестован потому, что он является родственником (племянником) Нины Теймуразовны (вписано от руки: Берия), урожденной Гегечкори».

Проведенным в 1952 году следствием ничего нового по делу Шавдия добыто не было, а лишь подтверждены все те данные, о которых было известно МГБ Грузии еще в 1946 году.

Из лагеря, где отбывал наказание Шавдия, он был доставлен в Москву по указанию КОБУЛОВА.

Данное обстоятельство полагаем использовать в следствии по делу (вписано от руки: Берия. – Б. С.)». (РГАСПИ, фонд 82 (В.М. Молотова), оп. 2, д. 898, лл. 133–136.)

Вряд ли Шавдия действительно довелось собственноручно расстреливать французских патриотов – скорее это фантазия следователей. Причем, как можно предположить, и в 1952-м, и в 1953 г. следователей гораздо больше интересовала не служба бериевского племянника в германской армии и даже не переброска его, минуя фильтрационные лагеря, в Советский Союз с помощью одного из спичрайтеров Берии П.А. Шария (кто бы из партийных функционеров уровня Берия в подобной ситуации поступил иначе?), а в первую очередь – пребывание Шавдия в освобожденном союзниками Париже. Тут открывались заманчивые перспективы. При необходимости можно было представить дело так, что Теймураз был завербован американской и британской разведкой и стал связным между ними и Лаврентием Павловичем. При желании можно было бы сюда и организацию «Джойнт» приплести. Неслучайно Шавдия посадили, но не расстреляли. Берегли, на случай, если придется создавать дело против Берии. Сам же Лаврентий Павлович, вновь став главой МВД после смерти Сталина, племянника освободить не успел, хотя и распорядился об его этапировании в Москву для пересмотра дела. Этот факт пытались использовать в спешно создаваемом деле о заговоре Берии, но так и не смогли. Вероятно, факт «отмазки» племянника от лагеря показался наверху слишком мелким. Это преступление не могло особенно взволновать ни народ, ни номенклатурную общественность. Вариант шпионской связи Берии с Англией и США через Шавдия, во-первых, был слишком сложен, во-вторых, не слишком политически актуален, поскольку после смерти Сталина даже те, кто устранил Берию, все же хотели снизить градус противостояния с Западом. В итоге дело Шавдия инкриминировать Берии не стали. А Теймураза Николаевича в 1955 г. амнистировали.

Более серьезные сведения предоставил старый чекист Яков Мхитаров-Мрачный. Он писал секретарю ЦК П.Н. Поспелову: «Я бы хотел довести до Вашего и до сведения Центрального Комитета нашей Партии о ряде фактов, связанных с вражеской деятельностью авантюриста Берии и его неразрывной составной части – Багирова М. Д. По тем обрывочным сведениям, которые доходят до меня, мне кажется, что многое из того, что в свое время раскрывало и выявляло политическое и моральное нутро Берия – Багирова, известно Центральному Комитету лишь частично или не полностью».