Вместе с флотом. Неизвестные мемуары адмирала - Гордей Левченко

20 октября 1941 года, по моему указанию, учитывая прорыв вражеских войск Ишуньских позиций, корабли и части Дунайской военной флотилии были переведены из Севастополя, где корабли находились на ремонте, в Керчь.

В это время с 22 сентября 1941 года Дунайской военной флотилией командовал контр-адмирал А.С. Фролов.

Дунайской военной флотилии была поставлена задача – содействовать войскам в обороне северной части Керченского полуострова от Акмоная до Керченского пролива и самого пролива.

Для выполнения поставленной задачи 20 октября в Камыш-Бурун прибыли; монитор «Железняков», дивизион канонерских лодок «Красная Грузия», «Красная Абхазия» и «Красный Аджари-стан», 6 бронекатеров, плавучая батарея № 4 (Ш-100 м/м ср и Ш-45 м/м ср), 5 катеров – тральщиков.

В составе флотилии действовали береговые части: 46-й отдельный дивизион, 17-я отдельная пулеметная рота, отдельная местная стрелковая рота.

Флагманский командный пункт и штаб флотилии находился в Камыш-Буруне.

6 ноября штаб флотилии перешел в Керчь, а 16 ноября – на пристань Войково.

Таким образом, в конце октября 1941 года, когда части 51-й армии после боев на Ишуни, по приказу Ставки Верховного Главнокомандования отходили на восток к Керчи, корабли и части Керченской военно-морской базы, Азовской и Дунайской военных флотилий оказывали им систематическую огневую поддержку.

По инициативе командующего Дунайской военной флотилией контр-адмирала А.С. Фролова была развернута сеть постов СНИС на северном побережье Керченского полуострова в Казантипе, на мысах Зюк, Хрони и Пекли.

Подвижные корабельные дозоры заняли позиции у Ак-Моная до северной части Керченского пролива.

Была организована систематическая разведка побережья Азовского моря.

Командующий флотилией А.С. Фролов установил связь со штабом 51-й армии и штабом Керченской военно-морской базы и Азовской военной флотилии.

Рассматривая действия 51-й армии, Дунайской и Азовской военных флотилией, следует подчеркнуть активную роль населения гор. Керчи, которое под руководством городской партийной организации самоотверженно помогали войскам в обороне Керчи.

С начала войны 15 тысяч жителей города, в том числе свыше 1.000 коммунистов, ушли на фронт.

Все предприятия города и в первую очередь крупнейшие из них – металлургический завод им. Войкова и железнодорожный комбинат – начали выпускать военную продукцию.

Рабочие этого предприятия построили два бронепоезда «Войков» и «Горняк», которые участвовали в боях за Крым.

К началу августа 1941 года моряки Азовской военной флотилии и Керченского порта эвакуировали на Таманский полуостров 30 тысяч человек и 350 тысяч голов скота. Было перевезено оборудование заводов им. Войкова, экскаваторы железнодорожного комбината.

Женщины Керчи участвовали в сооружении оборонительных укреплений вокруг города, в поселках Багерово, Камыш-Бурун, Старый Карантин, Адшимушкай.

На строительство оборонительных сооружений в районе Перекопа и Чонгара было выделено 100 тысяч тонн металла.

На Перекоп было отправлено 7 вагонов с арматурой, цементом и подъемными механизмами.

В Керчи были сформированы истребительные батальоны, отряды народного ополчения. В период боев за город эти формирования сражались вместе с воинами и моряками.

8 ноября 1941 года на миноносце я прибыл в Керчь. 13ноября я получил приказ Наркома ВМФ об организации обороны Керченского пролива и Таманского полуострова.

Вместе с генералом П.И. Батовым, находясь на его КП, я руководил обороной Керчи и подготовкой эвакуации.

В этом большую роль наряду с войсками играли корабли и части Керченской военно-морской базы и Дунайской военной флотилии.

Однако п этом месте мне хочется предоставить слово П.И. Батову, который в своей книге «В походах и боях» вспоминает:

«На Тамани находился представитель Ставки Маршал Кулик.

Числа девятого на мой КП прибыли тт. Левченко и Николаев, а вскоре, неожиданно для всех, представитель Ставки.

Но странное дело, вместо того, чтобы оказать помощь (от него во многом зависело обеспечение Керчи боезапасами), вместо того, чтобы вселить уверенность, тов. Кулик приехал браниться. В грубой оскорбительной форме он требовал от вице-адмирала Левченко ответить, почему «преступно оставляется Крым»?

Маршал Г.И. Кулик прибыл из Москвы, куда он был назначен после снятия с командования 54-й армией 29 сентября 1941 года.

Снятию Г.И. Кулика предшествовали события, о которых рассказал Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в 1-й книге «Воспоминания и размышления «:

«Условия деблокирования Ленинграда в сентябре 1941 года требовали, чтобы 54-я армия действовала более энергично и в полном взаимодействии с частями Ленинградского фронта».

И Г.К. Жуков привел запись своего разговора с Г.И. Куликом 15 сентября 1941 года.

Как известно, этот разговор закончился тем, что Г.К. Жуков сказал: «Понял, что рассчитывать на активный маневр с вашей стороны не могу. Буду решать задачу сам. Должен заметить, что меня поражает отсутствие взаимодействия между вашей группировкой и фронтом. По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Извините за прямоту, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего». (стр.406).

Я привел это место из книги Г.К. Жукова, чтобы подчеркнуть, что несмотря на личный опыт боевых действий под Ленинградом Г.И. Кулик не только ничем не помог нам в ноябре 1941 года, но даже то, что он мог легко сделать, пользуясь правом представителя Ставки, он не сделал. А мы задыхались от отсутствия оружия и боезапаса и ожидали, что приезд Маршала Г.И. Кулика поможет нам. Но этого не произошло. Руганью, угрозами, абсолютным незнанием сложившейся обстановки вряд ли можно было остановить крупные силы хорошо вооруженного противника, стремившегося захватить Керчь и переправиться на Таманский полуостров.

П.И. Батов в книге «В походах и боях» закончил свой рассказ:

«Наш разговор прервали немецкие автоматчики: они просочились на гору Митридат, под которой расположился КП и стали бросать вниз гранаты.

Находившиеся на командном пункте офицеры с бойцами охраны ушли в разведку, а мы усадили Кулика на машину и отправили в порт, откуда он отбыл на Тамань.

После отъезда Кулика вице-адмирал Левченко будто забыл о неприятной встрече. Он спокойно обсуждал со мной и Николаевым положение на фронте, сказав в заключение, что необходимо оборонять Керчь до последней возможности.

Больше всего мне нравилось в Левченко, что он ни на минуту не терял уверенности в нашей победе.

В наступлении гитлеровцев, в потере нами почти всей территории Крыма он видел лишь временный, переходящий момент войны.

Эта уверенность исходила от человека, который сам едва держался на ногах от усталости.