Самозванец 2. Медальон Великого Воина - Николай Некрасов

— Да если б я знала… — Она вдруг совсем посерьёзнела. — Мне кажется, Дэниелла и её дружок были не единственными людьми, которые собирались использовать это место для своей выгоды. Боюсь, что…

Она вдруг осеклась.

— Продолжай, — подтолкнул я, — раз уж мы с тобой играем в шпионов, и оба хотим понять, какие заговоры здесь плетутся.

— Если мой источник не врёт, то под тебя копает кто-то в администрации. Возможно, это секретарь, кто-то из проректоров или…

— Или сам ректор?

Она кивнула.

— Есть подозрение, что он, или кто-то приближённый к нему, ведёт какую-то свою игру, которую пока не получается понять. Ведь этот проект самый кассовый из возможных. Сколько финансирования вбухано в этот кампус, сколько эфирного времени уходит на то, чтобы за вами следил весь мир. А уж сколько мерча выпускают… В общем, ни ректор, ни те, кто тут работают, не могут пожаловаться на недостаток денег или отсутствие перспектив, которые открывает взаимодействие с вами. Но у меня есть чёткое ощущение затишья перед грозой. Будто есть ещё один слой, до которого никак не могу докопаться. Понятно, что существует множество теорий заговоров на форумах, которые выглядят бредово. Но Орден Отрицателей тоже выглядит нелепо в информационном поле, однако они существуют. Перед самым открытием кампуса, за несколько дней до вашего приезда сюда, было организовано несколько диверсий. Следы замели быстро, шумиха никому не была нужна. Но я видела всё своими глазами. Странные символы на стенах, обожжённый забор, несколько заминированных участков, которые вовремя удалось разминировать. Отрицатели — фанатики. И даже если они правы в том, что без вас не проявились бы аномалии, не им решать, существовать вам или нет. Раз вы родились, раз ваши способности раскрылись, значит, это для чего-то нужно.

Её тихий мелодичный голос производил убаюкивающий эффект. И пусть вещи она говорила серьёзные и отчасти пугающие, сам тон действовал успокаивающе.

— А ты слегка фаталистка? — спросил я, и она пожала плечами.

— А кто нет, когда речь заходит о спасении всего мира?

— Тут бы хоть научиться способностями нормально управлять, а потом мир спасать. А мы заняты то войной с надзирателями, то… — Линн хохотнула, и я пояснил: — С дежурными наставниками. То составлением презентаций, чтобы побороться за должности старост. Чтобы хоть как-то повлиять на то, что тут происходит. Ректор пытается посадить нас на поводок, вместо того, чтобы дать возможность раскрыться. А нам нужно не просто красоваться перед камерами, писать изящные эссе или решать математические задачки, но и практиковаться с разными видами оружия. В конце концов, каждый Герой прошлого обычно изображён с каким-то личным арсеналом. У одного — мини-бомбы, которые он подрывает силой мысли, у другого — кинжалы, меняющие направление в полёте, у третьего пули, множащиеся в пространстве. И я бы не поднимал эту тему, если бы дело касалось появления одних лишь червоточин. Но ведь и разрывы уже тоже появились. Эти ракообразные монстры — первый звоночек.

— Не первый, — вздохнула Линн. — И даже не второй. На днях ледяная гончая из чужого мира ранила несколько человек. Двое до сих пор в тяжёлом состоянии и не пришли в себя. Это происходит слишком быстро и не только здесь.

— А надзирателей больше заботит, заправили ли студенты кровати с утра… — посетовал я. — И непонятно, как с этим бороться, если нас с Саймоном ещё из предвыборной гонки исключили.

Линн вдруг положила ладонь мне на руку и заглянула в глаза.

— Я знаю, как всё исправить, — произнесла она, и лицо окрасилось хитрой усмешкой. — Если я в тебе не ошиблась, то место в совете у тебя будет.

— Но как? Меня же исключили.

— Не обязательно играть честно! — воскликнула она. — Тем более, в чистоте выборов я тоже не уверена. Есть вероятность, что всё подстроено.

«Ох уж эти русские хакеры», — усмехнулся я, а вслух сказал другое.

— И что ты предлагаешь?

— Вспомни, что говорил ректор. Пятый член студсовета не будет избираться голосованием, он будет назначен по праву родства.

— Но речь же о потомке Адана Муна. У меня нет шансов против прямых потомков. Самый явный кандидат — это Джонни.

Она не придала значения этим словам, небрежно поправила шарф и принялась пояснять.

— Медальон не пробудится, пока не пробудится Печать Хаоса. А ей нужно больше времени, чем остальным Печатям. Испытание заключается в том, чтобы достать медальон, но это не значит, что провернуть подобное можно только при помощи дара! — Она постучала пальцем по лбу. — Смекалочку никто не отменял. Должность получит тот, кто достанет медальон. Но если Печать Хаоса ещё не пробудилась в потомке, то доказать как-то преемственность будет невозможно. Есть шанс, что она проявится при контакте с артефактом, но этого может и не произойти.

— Но ведь потом всё раскроется…

— Но это будет потом. А пока… — она убрала прядь волос за ухо, — пока у тебя будет возможность занять важную должность и провести все реформы, которые сможешь протолкнуть. Добудешь медальон — добудешь себе должность. Обмани всех в прямом эфире!

Я несколько секунд обдумывал сказанное, взвешивая плюсы и минусы. Последних, надо сказать, не нашёл, поэтому произнёс:

— Всегда мечтал стать фокусником…

— Вот и славно, — похлопав меня по плечу, подытожила барышня. — А теперь мне пора. Судя по толпе на улице, собрание закончилось.

— Видимо, так… — подтвердил я, разглядывая силуэты студентов.

— А тебе стоит попробовать поискать информацию, которую собирают про тебя в администрации Школы. Я дам наводку, когда это лучше устроить.

Она пошла к двери лифта, но я окликнул её. У меня оставалось ещё два сертификата на два дневных пайка, один из которых можно было потратить сегодня.

— Линн!

— Что?

— Я же обещал тебе чашечку кофе.

Она остановилась, обдумывая услышанное и, наконец, произнесла:

— Знаю один чудесный автомат с кофе в этом здании. Пончики там,