Самозванец 2. Медальон Великого Воина - Николай Некрасов

И хоть тема сменилась, моя идея направить силы на себя и поднять в воздухе собственную (или не совсем) тушку, казалась выполнимой при достаточном уровне навыка. И такой финт точно впечатлит зрителей.

А пока зрителей впечатлять собирался ректор. Он подошёл к трибуне, и лучи прожекторов тут же выхватили его силуэт. Огромный монитор позади него тут же выдал лицо ректора крупным планом. Я не сразу понял, что именно в нём изменилось, но факт изменения уловил сразу. Он выглядел иначе, хотя холод светлых пожилых глаз выдавал, что пред нами тот же человек, что и раньше. Только теперь он стал выглядеть… дороже.

Дела в Школе, видимо, шли превосходно. Костюм лучше сидел по фигуре, оттенок ткани выглядел благороднее, фасон — моднее. Заострённая бородка приобрела ухоженный вид — над ней явно поколдовал мастер. Ровные усы, выбритые щёки, свежая стрижка — всё это говорило о том, что имиджем ректора занялись профессионалы.

Он широко улыбнулся, взмахнул рукой, приветствуя студентов, сотрудников и зрителей и начал речь, как всегда пафосную и заготовленную заранее. Пока он благодарил спонсоров и зрителей, я продолжил наблюдение и отметил, что изменились даже мелкие, но важные детали. Пуговицы пиджака сияли камешками и поблёскивали ярче обычного.

Раньше я не особенно разбирался в подобных вещах, потому что никогда не носил ни дорогих колец, ни браслетов, ни часов, ни уж тем более серёжек для пирсинга. Всё это было мне глубоко до фонаря, но когда попадаешь в среду обитания акул, как их называл мой тренер, тут же учишься определять их на глаз. Они выделяются, хотя не всегда сразу можно сказать, чем именно. Вот и ректор начал выделяться как-то особенно по-иному.

Изменился даже взгляд. Стал слегка «заниженным», почти как Приоры на районе в своё время. Тренер называл это взглядом «власти». Спонсоры, жюри, представители комитетов смотрели так же. Чуть свысока, из-под едва прикрытых век. Как смотрел сейчас ректор сквозь новые очки. В изящной, стоит отметить, оправе.

Она наверняка стоила не меньше, чем часы, мелькнувшие на запястье. Цепочка на брюках, идущая к карману, тоже выглядела весьма увесистой и недешёвой. Вряд ли она вела к ещё одним часам, скорее, на ней он мог носить ключи или что-то более ценное.

Эти изменения почему-то тревожили. Я чувствовал опасность и не мог пока сказать, чем она вызвана. Акулы, конечно, по умолчанию опасны. Но они не монстры, которые убивают всё подряд. С ними можно сосуществовать в мире и даже гармонии. Но эта акула выделялась среди других. И чтобы не стать жертвой, у меня есть только один вариант — тоже стать акулой. Если не более зубастой, то хотя бы равной.

Только одно успокаивало. В движениях ректора наблюдалась нервозность. Его что-то тяготило и, возможно, даже тревожило. Он пытался казаться значимым, важным и успешным, но капелька пота над веком и дёрганные взмахи рук выдавали страх. И вряд ли это был страх сцены.

Ребята слушали внимательно, и только Ляся слегка ёрзала и всё время поправляла то пиджак, то юбку.

— Нервничаешь? — спросил я шёпотом, и она кивнула, слегка прикусив губу.

— Сегодня объявят результаты зрительских голосований, а я совершенно не хочу в этом участвовать. Представляю, сколько хейта польётся на меня что со стороны некоторых зрителей, что со стороны студентов.

— Не волнуйся. Самое сложное позади. Тебе не нужно побеждать в этой гонке. Сегодня тебе осталось сделать лишь одну вещь, — я пристально посмотрел в её тёмные карие глаза.

— Какую? — взволнованно спросила она.

— Попросить тех, кто поддерживает тебя, проголосовать за Саймона. Так он получит больше очков и влияния, даже если не все решатся голосовать за него, после снятия твоей кандидатуры.

— Я могу отказаться сейчас? Сегодня? — с надеждой в голосе спросила она, не скрывая радости.

— Можешь! И сделаешь. Больше не нужно переживать на этот счёт. Поблагодари всех и скажи, что доверяешься Саймону и видишь в нём человека, который лучше справится с этой задачей, чем кто-либо на секторе. Это будет наш небольшой «подарочек» для Джонни. Мы не только оттянули часть голосов, но и перегруппируем их в нужном нам положении.

Она не стала ничего больше говорить, просто широко улыбнулась и сжала мою ладонь.

— Это наш основной козырь, и настало время его разыграть.

Ляся сияла, а я и подумать не мог, как сильно на неё давила эта ситуация, раз сейчас она испытала такое облегчение, просто поняв, что перестанет быть кандидатом в старосты. И на этом радостные новости не закончились. На экране появилась фотография «надзирателя».

— С грустью должен сообщить, что мы получили много жалоб от студентов на неподобающую работу персонала. В частности, речь идёт о наставнике бронзового сектора, на которого жаловались больше всего. Он снят с должности и больше не будет исполнять обязанности старшего товарища и помощника. Мы с моими замечательными коллегами обдумаем этот досадный инцидент и примем решение о том, кто заменит его на посту. А пока давайте перейдём к итогам голосования.

Лёгкое волнение прокатилось по всему телу, когда на экране показалась рейтинговая таблица в гонке за пост старост отделений. Перед нами на огромном мониторе в четырёх столбцах отразились лица финалистов по итогам предварительных зрительских голосований. В левом столбце опасный парень Грейсон и милашка Руби, дальше добряк Брендан и я, в серебре — Шана и Морган, как и предсказывал Терр, а в золоте — Джонни и Саймон.

Вполне ожидаемые результаты. Но пока не ясно, кто именно был лидером. И пусть зрительское голосование само по себе ничего не решало, оно могло сыграть важную роль, если в реальном голосовании будет ничья.

Ректор заговорщически улыбнулся, выдерживая паузу, затем устремил взгляд в одну из камер, взмахнул рукой, и четыре портрета засветились жёлтым.

— Рад представить вам победителей зрительских голосований!

Портреты Грейсона, Брендана, Моргана и Джонни победоносно сияли, намекая, что все наши попытки заработать высокие рейтинги и склонить зрителей на свою сторону не увенчались успехом. Благо голосование было предварительным, а у нас ещё оставалось время, чтобы всё изменить. Но хорошее настроение всё равно начало улетучиваться, сменяясь дурными предчувствиями. Ректор произносил что-то радостное