Пять дней после катастрофы. Жизнь и смерть в разрушенной ураганом больнице - Шери Финк

правило, были хуже, а в случаях пересадки почек – людей с невысоким социально-экономическим статусом.

Хотя в вопросе о распределении органов для трансплантации всеобщее согласие так и не было достигнуто, хорошо уже то, что, по крайней мере, была проделана работа по поиску вариантов, которые были бы приемлемы для сторонников разных точек зрения. Благодаря тому, что в дискуссии приняли участие как врачи, так и представители общественности, далекие от медицины, в итоге были разработаны подходы, сочетающие принципы справедливости и эффективности. Крайне важно, кто именно решает вопрос о предоставлении помощи, потому что, по сути, это вопрос моральных приоритетов.

Однако в Мемориале, в ситуации стихийного бедствия, только медики-профессионалы решали, как делить пациентов на категории и кто из них будет иметь приоритет при эвакуации. При этом не существовало никакой системы информирования о принятых решениях тех людей, на судьбу которых они должны были повлиять самым непосредственным образом. Более того, в некоторых случаях эти решения от них сознательно скрывали.

На пятом этаже Мемориала, в той его части, которая выходила на Клара-стрит, сотрудники больницы уже катили носилки с пациенткой к лестнице для эвакуации, однако, узнав, что в ее отношении имеется распоряжение о непроведении реанимации, оставили ее и стали перевозить мимо нее к лестнице других пациентов. Медсестрам были даны инструкции не сообщать причину дочери пациентки. Чтобы ее успокоить, ей сказали, что ее мать – не единственная, оставшаяся на этаже. Правда, при этом не упомянули, что еще один больной, оставленный в коридоре, мертв. Сын привез его в приемное отделение Мемориала еще до урагана из-за сильного кашля, однако девяностосемилетний страдавший болезнью Альцгеймера Джеймс Лафайетт два дня пролежал на полу в вестибюле больницы, и только после этого его поместили в палату. Через несколько часов медсестра Мишель Питр-Райалз, подойдя к его кровати, обнаружила, что у него нет пульса. В палату сбежались врачи, осветив небольшое помещение фонариками, словно в рождественскую ночь. Они приступили к реанимационным процедурам, но, поскольку до этого пациент в течение долгого времени не получал никакой, даже самой элементарной медицинской помощи, вернуть его к жизни не удалось. Питр-Райалз была смущена и расстроена. За все пять лет ее работы в качестве медсестры это был первый случай, когда пациент неожиданно умер в ее смену.

Вскоре появился человек с рацией и заявил, что медперсоналу необходимо покинуть этаж. «О чем вы говорите?» – изумилась Питр-Райалз. К этому моменту за лежавшей в коридоре пациенткой так никто и не пришел. Измученная, страдающая от жары медсестра не могла поверить, что ей и ее коллегам приказывают покинуть больную, и отказалась выполнить распоряжение. Питр-Райалз сообщила дочери пациентки, что у нее есть право потребовать временной приостановки отказа от реанимации – точно так же, как она подтвердила его, когда ее не способную самостоятельно дышать мать приняли в больницу незадолго до урагана. «Если у нее произойдет остановка сердца, дайте ей уйти», – сказала тогда дочь больной, считавшая бессмысленным реанимировать ее мать, которой было девяносто три года. Но сейчас ситуация казалась ей совершенно иной, и женщина была возмущена. «Я вовсе не имела в виду, что ее можно здесь бросить, – заявила она Питр-Райалз. – Когда я подписывала согласие на отказ от реанимации, я не знала, что из-за этого мою мать не будут спасать».

В итоге дочь потребовала отменить распоряжение. Чтобы решить этот вопрос, она даже попыталась апеллировать к инстинкту самосохранения медсестер, оставшихся с больной женщиной: «Вам самим надо выбираться отсюда, а мы вас задерживаем». Кто-то нашел врача, имевшего полномочия отменить распоряжение о непроведении реанимации, и пациентку понесли по лестнице вниз, в гараж, чтобы затем поднять на вертолетную площадку и эвакуировать. По крайней мере, на какое-то время проблема была решена.

В коридоре «Лайфкэр» на седьмом этаже дочь другой пациентки, Анджела Макманус, впала в панику, случайно подслушав разговор медсестер и волонтеров. Те обсуждали решение эвакуировать пациентов с отказом от реанимации в последнюю очередь. Анджела рассчитывала, что ее семидесятилетнюю мать по имени Уильда Макманус вскоре вывезут в безопасное место. Но в отношении ее матери также существовало распоряжение о непроведении реанимационных мероприятий. Анджела решила обратиться к медперсоналу «Лайфкэр». «Мне нужно аннулировать это распоряжение», – умоляла она. Однако ей сказали, что в отделении «Лайфкэр» не осталось врачей, которые могли бы это сделать.

Уильда Макманус так и осталась наверху, на седьмом этаже. Врачи Мемориала, находившиеся в пункте сбора пациентов на втором этаже, сказали медперсоналу отделения «Лайфкэр», чтобы те больше не отправляли больных вниз. Внизу больше нет места, заявили они.

Глава 6

Среда, 31 августа 2005 года, день

В частной палате на четвертом этаже крыла Мемориала, выходившего на Клара-стрит, Карен Лагасс наблюдала за тем, как четверо мужчин, взявшись за углы простыни, поднимали с кровати ее пожилую мать. Затем они понесли Мерл Лагасс к лестнице. За ними последовали Карен и медсестра. В руках у медсестры был резервуар с кислородом, а у Карен – сумка, в которую она наскоро запихала личные вещи матери.

Еще несколько месяцев назад Мерл была энергичной семидесятишестилетней женщиной. Она работала волонтером в нескольких школах и даже принимала заказы в салоне красоты. И еще она спасала бездомных кошек и держала многих из них у себя дома.

До своего ухода из практической медицины доктор Эвин Кук лечил ее от эмфиземы легких. Мерл его обожала. Всякий раз, идя к нему на прием, она принаряжалась. С дугообразными бровями, густо подведенными глазами и ярко накрашенными губами, Мерл внешне немного напоминала Элизабет Тейлор. Кук всякий раз встречал ее широкой улыбкой и говорил: «Мерл, ты будешь очень красивой покойницей». Эта шутка очень раздражала дочь Мерл, Карен. Но Мерл слышала только слова «очень красивой».

Высокий, лысеющий доктор Кук с самого начала трезво смотрел на вещи и не обнадеживал ни больную, ни ее дочь. У Мерл была эмфизема, и с этим мало что можно было поделать. Кук назначил ей лечение с помощью домашнего кислородного аппарата. Мерл выбрала самую длинную трубку, позволявшую ей свободно ходить по всему дому, а иногда даже выходила на улицу с портативным кислородным аппаратом. Но она была очень слаба. Карен хотелось, чтобы Кук был более активен и использовал альтернативные методики лечения. Может, физиотерапия поможет?

Затем Мерл узнала, что у нее рак легких – в неизлечимой стадии. За неделю с небольшим до урагана «Катрина» ее новый врач, Рой Кулотта, положил Мерл в Мемориал после того, как у нее возникла негативная реакция на целую группу прописанных ей обезболивающих