Балтийские стражи - Константин Николаевич Буланов

полноценный экипаж для той же «Аддис-Абебы», чтобы вытолкнуть ее в крейсерство. Так что пока не вернется Николай Николаевич с кораблем и пусть небольшим, но подкреплением, задумываться о налетах на порт и коммуникации противника, нам не приходится. Да еще и этот минный крейсер глаза мозолит! Жалко, что его не удастся подловить на тот же трюк с заминированным катером. — грустно вздохнул Иениш, — А может и не жалко. Все же у нас их осталась всего пара. Но как минимум ночную минную атаку мы на него точно организуем. — кивнул в сторону едва просматривающегося итальянского корабля отставной капитан 1-го ранга. — Не потопим, так хоть напугаем…

Как впоследствии оказалось, слова Иениша оказались наполовину пророческими. Совершенно спокойно подобравшиеся к светящему ходовыми огнями противнику минные катера, не встречая какого-либо противодействия, выпустили по нему самоходные мины, но не добились ровным счетом ничего. То ли мины оказались бракованными, что не являлось редкостью, то ли глубину выставили неправильно, то ли они прошли мимо цели. Но фактом являлось то, что обе смертоносные рыбки, коих в запасах имелось всего шесть штук, не считая мин принятого на русском флоте калибра, попросту ушли на дно, вместо того, чтобы пустить туда корабль противника. И о чем особо разорялся Керн, так это что к противнику удалось подойти практически вплотную и все впустую!

Не имевший какого-либо не то что боевого, а даже опыта службы в колониях, где время от времени морякам приходилось сталкиваться со все еще сохранившимися здесь пиратами, командир минного крейсера даже не подумал о необходимости сохранения светомаскировки в ночное время поскольку попросту не получил данных о наличии у противника миноносных кораблей из-за той спешки, что возникла с их приходом в Массауа. Не прошло и суток с момента их прихода в порт, как с пополненными угольными ямами они были направлены прямиком в бой. Впрочем, основания не соблюдать светомаскировку у него имелись. Причем целых два! Английская и французская канонерки точно так же с зажженными ходовыми огнями дрейфовали примерно в миле от «Капреры», а столкнуться с ними в темноте не имелось ни малейшего желания. К тому же, единственное, что он смог увидеть во время боя — это наличие у противника ряда береговых артиллерийских батарей, минного поля и гражданского судна. Захваченную же ранее канонерку можно было исключать, поскольку она точно так же с горящими ходовыми огнями просматривалась на внутреннем рейде Асэба, куда ее вывели для помощи миноносникам в ориентировании при возвращении. В спешке же отступления, ему не успели передать данные о наличии у противника ряда замеченных ранее кораблей, потому единственное, что он предпринял — отвел свой корабль подальше от берега, на чем и успокоился.

Еще в первую ночь Иениш с удивлением наблюдал едва заметные огни в море на месте дневной стоянки вражеского минного крейсера, но когда на следующую ночь они никуда не исчезли, он лишь предвкушающе ухмыльнулся. Подобной безалаберности в несении службы, какую демонстрировал экипаж этого минного крейсера, Иениш не видел даже у китайцев, не отличавшихся особой дисциплиной и служебным рвением. А вспомнив вдобавок стенания своего друга, решил доказать европейским писакам, что они называли его «пиратом» совершенно не зря. Конечно, у него под рукой не было верного и проверенного не одной схваткой «Полярного лиса», да и любой из самых небольших китайских миноносцев на фоне имеющихся сил сейчас выглядел бы грозной силой, но как порой говаривал Иван Иванович — «За неимением гербовой, будем писать на туалетной».

Потому стоило тьме опуститься на землю, как связанные между собой канатами, чтобы не потеряться в темноте, выстроившиеся в кильватерную колонну катера, к которым добавили еще один гребной находящийся на буксире замыкающего, покинули свою стоянку, будучи под завязку набиты абиссинцами. И пусть длинные винтовки совершенно не годились в качестве вооружения при абордаже, переданные им десяток револьверов и имевшееся у каждого холодное оружие должны были немало поспособствовать захвату корабля, чья команда и командир непростительно расслабились. Имея скорость не более семи узлов, более трех часов они подкрадывались к ничего не подозревающему противнику, ориентируясь на столь удачно горящие огни, как будущей жертвы, так и наблюдателей. Пройдя проливами между островами и обогнув по широкой дуге корабли нейтралов, с тем, чтобы подойти именно с их стороны, катера застопорили машины, шум работы которых, казалось, разносился на многие мили вокруг, и уже на веслах прошли оставшуюся до мирно спящего минного крейсера милю. Причем, теперь уже гребной катер активно помогал своим паровым собратьям поддерживать темп. Лишь когда до четко обозначенного огнями корабля осталось чуть более тридцати метров, с него кто-то расслышал шлепки опускаемых в воду весел и принялся кричать в темноту, интересуясь, кого это там черти несут. К тому моменту как к крикам прибавился свет вспыхнувших прожекторов, до противника осталось всего полтора десятка метров. Причем, сперва, прожектора устремили свои пронзающую на многие мили тьму лучи в сторону порта, откуда вероятность появления противника виделась наибольшей и лишь после очередного оклика принялись шарить по всему горизонту. Вот только прежде чем им удалось нащупать подкрадывающиеся к борту корабля катера, с тех ударили три переданных на время проведения операции митральезы. И пусть точность огня с небольших раскачивающихся на волнах посудин оставляла желать лучшего, один из прожекторов потух, а второй резко дернулся и застыл, уставившись куда-то ввысь.

Раздавшиеся же с борта минного крейсера редкие хлопки винтовочных выстрелов, уже никак не смогли предотвратить самый настоящий абордаж. Черные, как сама ночь, с выделяющимися белым цветом глазами и оскалами хищных улыбок, абиссинцы ринулись карабкаться на борт итальянского корабля, подобно гигантским муравьям нападающим на вторгшегося на их территорию жука. Стрельба, крики и стоны наполнили палубу, а после и внутренние отсеки крейсера. Вскочившие посреди ночи, не понимающие, что происходит, итальянские матросы больше создавали панику, носясь туда-сюда во тьме, нежели пытались организовать отпор неизвестно откуда появившимся на борту головорезам. Абиссинцы же в свою очередь просто продвигались вперед, стреляя или рубя саблями всех, кто оказывался у них на пути. В результате, уже через пол часа от более чем сотни человек экипажа в живых остались лишь восемнадцать, успевших забаррикадироваться во внутренних отсеках.

Естественно, абордажники тоже не обошлись без потерь. Помимо двух десятков погибших и дюжины раненых, пропали без вести еще пять человек, скорее всего свалившихся за борт и утонувших. В общем, половина выделенных для операции сил оказалась выбита, но конечный результат того стоил. Новенький, целехонький минный крейсер стоимостью под миллион рублей являлся великолепным трофеем. Причем, куда больше