Время льда и огня - Евгений Филимонов

Я надеялся вернуться без него. В коридоре стали слышны громкие голоса и крики из холла, раз даже грохнул выстрел, зазвенело стекло… Мы шли, не оглядываясь, прямиком к операционной, замыкал шествие дон Сальваторе с автоматом.

По пути я прикидывал: а как же хитроумный дон собирается обойтись с нами во время переливания, когда ему так или иначе придется отключиться, обескровленному, — или же он, помня обратную процедуру, придумал какой-то выход? Но загадке этой не суждено было проясниться — как раз когда мы миновали скрещение коридоров, сзади раздался знакомый уже голос на ломаном пиджин:

— Прекратить ходить! Встать на месте!

Они, скорей всего, выстрелили одновременно — диктатор Селим Тостан из своего золоченого пистолета (я еще помнил его железную хватку в борьбе за это оружие) и неукротимый мафиозо дон Сальваторе, длинной очередью из автомата уложивший и Тостана, и его телохранителя. Сам дон Сальваторе еще дышал, когда я вытащил автомат из его сразу ослабевших рук; под ним расширялась, быстро набегала большая лужа голубоватой жидкости…

Пугая и расталкивая редких встречных зомби, мы в мгновение ока промчали обратный путь и с треском затворились в своем номере, на этот раз несомненно пустом. Единственное, что запомнилось, — это усилившаяся стрельба в холле, настоящая перестрелка.

Из клиники надо было выбираться как можно скорей — безумие и убийство способны пройтись по всем помещениям. Или дело в том, что страсть к насилию обострялась по мере ослабления заменителя крови? Мы не стали ждать ответа и на эту загадку, мы лихорадочно одевались для выхода — пусть мороз, пусть пурга, но только не этот смертоносный содом, в который в мгновение ока обратилась клиника. Норма первым делом схватила свой медальон и внимательно в него вгляделась, даже потрогала какие-то завитушки, из чего я заключил, что мое предположение было правильным — медальон служил ей средством связи со своими. Норма не стала этого скрывать.

— Этот дон тут все перекрутил, может, даже сломал!

— Норма, не до этого. Скорей надевай комбинезон!

— Я хотела вызвать… Это бы нас спасло!

— Скорее шевелись… и вы, Эл! Дайте я вам помогу… Слышите, что творится в холле?

Из холла шла стрельба очередями, и слышны были другие очереди — поглуше. Что, зомби успели выбраться наружу? В этот момент тоненько звякнуло стекло вверху окна — из круглой лучистой дырочки забил туманный фонтанчик стужи.

— Стреляют снаружи, что ли?

— Я думал, вы уже заметили, — подтвердил Наймарк. — Клинику штурмуют.

Час от часу не легче.

— Кто? — сдуру спросил я и тут же опомнился — ну кому еще придет в голову брать штурмом оставленную персоналом клинику в ледяной пустыне? Майор Португал, неистребимый майор Португал…

Мы тут же погасили свет. Я подошел к окну и осторожно выглянул — действительно, за валунами перебегали, приближались темные фигурки. Время от времени фигурки испускали короткие трескучие вспышки и снова прятались за камни. Сколько времени может понадобиться Португалу, чтобы усмирить сопротивление нескольких фанатиков-арабов, к тому же еще и слабеющих от минуты к минуте? Я не стал задумываться над этим, я просто высадил простреленное стекло.

— Сюда!

Норма и старина Эл тут же скользнули следом за мной с подоконника второго этажа в глубочайший сугроб под окном, и сразу — не отряхиваясь, не оправляясь — мы бросились бежать за угол клиники, еле угадываемый под снегом и впотьмах. Но нас уже заметили.

— Стоять! Стоять немедленно!

Знакомый голос и предупредительная очередь поверх голов. Сегодня нас только и делают, что останавливают, теперь вот — майор Португал. Мы барахтались в снеговой траншее. Стрельба по зомби пока прекратилась, все внимание было на нас. Опять раздался голос Португала, усиленный мегафоном.

— Ковальски! Наймарк! Мейлер! Я знаю, что вы здесь, вам теперь так просто не уйти! — надсаживался майор. — Но если вы сдадитесь без сопротивления, вам это зачтется! Бежать бесполезно, выходите, сдавайтесь!

Это было куда как серьезнее, чем приключения с голубокровными выходцами из саркофагов, это опять был майор Португал, у которого к нам накопилось много чего. Я поднял автомат и пустил короткую очередь поверх снежной пелены — туда, откуда, по моим соображениям, мог доноситься голoc. Ответная очередь снова прошла над головами.

— Живыми хотят взять…

Кольцо сжималось, фигурки перебегали все ближе — десантники Португала, многих я знал лично, со многими выяснял отношения — теперь они не будут настроены меня щадить. Наймарк держал мой пистолет в здоровой руке — как-то странно держал, я даже подумал, не хочет ли он застрелиться. И тут до меня дошло: ведь Наймарк из южан, зачем ему гибнуть вместе с нами, пусть уж к своим… Как мог, я сквозь треск выстрелов прокричал это старикану. Но тот ответил кратко:

— Я — ничей, я — сам за себя!

И выпустил пару пуль по противнику. Я поддержал Наймарка огнем. Что он «ничей», мы уже давно приметили, но ведь Португал об этом не знает…

— Сдавайтесь! Выходите по одному!

И в этот момент Норма дернула меня за рукав. Я обернулся — глаза ее сияли при свете звезд, она показывала куда-то в сторону ледника:

— Петр, глянь!

Да, моя любимая различила ее, эту стремительную искорку, что приближалась к нам, растя, увеличиваясь на глазах, пока не зависла с ровным гулом над полем битвы.

— Посадочный модуль! — прошептала Норма с восторгом. — Но я же его не вызывала… Я бы просто не успела!

— Я знаю, кто его вызвал, — дон Сальваторе, — подключился Наймарк. — Он крутил в руках медальон; включил случайно, и твои могли услышать весь его разговор с нами… Спасибо дону — посмертно!

Модуль прошелся низко над валунами, посвечивая изредка прожектором; когда в его свете оказались мы, Норма изо всех сил замахала руками. Модуль мигнул — принято.

Стрельба к этому моменту совершенно прекратилась, даже безумцы-арабы из холла замолчали (а может, у них просто закончились патроны). Все просто ошалели при виде такого. И тут какой-то недоумок-десантник решил на свой страх и риск выпустить ракетку из гранатомета в днище вражеского аппарата. Раздался взрыв, модуль содрогнулся — но и только.

В следующий миг вся равнина перед клиникой превратилась в ад.

Я так и не смог понять, что же, собственно, делал модуль, чем он крошил в пыль валуны, вздыбливал огромные глыбы льда, обращал в пар снеговые поля, — вокруг царили сплошной грохот и шипение кипящей воды, дополняемые время от времени ярчайшими зеленоватыми сполохами. Подавление ударной группы майора Португала длилось едва ли дольше пятнадцати секунд. После этого модуль приземлился рядом с нами, вытопив в снегу идеально круглую лужу…