Семь Оттенков Зла - Роберт Рик МакКаммон

Форбса Тракстона, то оно может попытаться сначала избавиться от вас, раз вы вздумали встать у него на пути. Так бы я сказал вам, если бы верил в призраков. Однако я в них не верю, если хотите мое мнение.

Мэтью почти согласился, что идея о существовании неупокоенных духов нелепа по своей сути, но не сумел сказать это вслух. Он знал о призрачных тенях, которые жили в офисе дома номер семь по Стоун-Стрит. И пусть они никогда не показывались, а ограничивали свое присутствие лишь звуками и шумом, Мэтью знал, что они и вправду существуют. Вдобавок некоторые события в агентстве «Герральд» заставили его задуматься о царстве неизведанного и о том, насколько тонка его граница с реальным миром. Лучше всего было выбросить эти мысли из головы, но здесь, в Тракстон-Мэноре, в трех днях езды на карете к северу от Бостона, эти мысли буквально набросились на него. Мэтью напоминал себе, что чувство опасности может быть связано с тем, что в скором времени он может столкнуться с кем-то гораздо хуже, чем призрак.

— Давайте выйдем к остальным, — сказал Гэлбрейт и открыл дверь в коридор.

***

Одним декабрьским утром больше недели назад, когда ярко светило солнце, а воздух был не по сезону теплым, Мэтью Корбетт сидел за своим столом в офисе, покорно дописывая отчет о своем последнем ничтожном деле. Речь шла о жемчужном ожерелье жены, предположительно украденным горничной из дома на Голден-Хилл. В итоге выяснилось, что муж тайком продал украшение, чтобы погасить долги. Мэтью поразило то, насколько же может не хватать общения людям, живущим под одной крышей много лет. Ведь обоим супругам было за шестьдесят!

Как бы то ни было, бедный джентльмен был напуган яростью своей супруги и подбросил ложные улики, чтобы обвинить горничную. Последним в этом деле, что видел Мэтью, была жена, гоняющаяся за своим мужем с метлой…

Кэтрин Герральд на тот момент находилась в Англии, а Хадсон Грейтхауз — «Великий», как стал называть его Мэтью со смесью уважения и сарказма, — отправился на запад. Ему нужно было сопроводить молодого торговца мехами, который умудрился взаимно влюбиться в девушку из племени могавков, на испытания. Вождь утвердил, что бледнолицый жених должен доказать, что он достоин жениться на индейской девушке. Поэтому Грейтхауза наняли в качестве сопровождающего — в основном для того, чтобы он убедился, что горе-жених не убьется в ходе своих испытаний. А если даже его там убьют, Грейтхауз сможет доставить его тело обратно в Нью-Йорк.

— Как я всегда и думал, — сказал Великий перед тем, как отправиться в путь, — любовь — это прогулка сквозь огонь.

Мэтью надеялся, что и Грейтхауз, и жених выживут в огне. Великий все еще передвигался с помощью трости, оправляясь от раны, нанесенной ему Тиранусом Слотером осенью[23]. В его выздоровлении неоценимую помощь оказали индейцы, которые спасли его и прозвали его Серым Волком, что каким-то образом помогло укрепить его волю к жизни. О, Грейтхауз выжил хотя бы для того, чтобы хвастать перед Мэтью своим новым прозвищем в каждом удобном (и неудобном) случае.

Для Мэтью все это было работой, а не игрой. Когда у него выдавалась свободная минутка, его начинали терзать воспоминания о жестокой борьбе со Слотером и ужасной правде о сосисках миссис Сатч. А еще его занимали мысли о том, о чем он никогда не расскажет ни одной живой душе, чтобы эти воспоминания не превратились в нечто большее. Сейчас он может тешить себя надеждой на то, что его воображение просто разыгралось. Одна ночная поездка, совершенная всего за неделю до того, как они с Грейтхаузом забрали Слотера из приюта в Пенсильвании, навсегда изменила его жизнь.

Так что возврат пропавшего ожерелья и другие тривиальные дела, которые приносили клиенты агентства «Герральд» отлично подходили Мэтью, чтобы успокоить его мятежный мозг. Правда помогали они с переменным успехом. Даже ночные шахматные партии в «С-Рыси-на-Галоп» не охлаждали тройной ужас, который он испытывал — они не притупляли страх перед Слотером, не закрывали туманом воспоминания о поездке на самый край ада и не уменьшали тревогу от того, что теперь Мэтью Корбетт был отмечен таинственным Профессором Фэллом.

Однако для общества история разворачивалась совсем не так. О, для общества Мэтью был героем! «Уховертка» полнилась историями Мармадьюка Григсби о нем, и все без исключения верили в их правдивость.

Мэтью подумал, что, если бы он когда-нибудь получил индейское имя, его бы назвали Боящимся-Собственной-Тени, потому что на деле так оно и было.

А еще… была девушка.

Почему она так занимала его мысли? Она и ее дедушка жили совсем рядом с ним. На самом деле, Мармадьюк Григсби владел небольшой молочной фермой, в которой Мэтью нашел свое пристанище. Мэтью пообещал старику Марми, что позаботится о Берри, но его клятва едва не была нарушена в поместье Чепелла. А теперь еще это внимание со стороны Профессора Фэлла… Мэтью не мог позволить себе даже приблизиться к Берри Григсби, чтобы щупальца Профессора не утащили ее вместе с ним неизведанные глубины. Время от времени она приходила в молочный домик под разными предлогами: пригласить Мэтью на ужин или просто поздороваться. Должно быть, старый Марми посылал ее с этими визитами, дабы удостовериться, что его постоялец еще жив, ведь он с ними почти не пересекался: покидал дом засветло и возвращался затемно. Однако Мэтью считал, что Берри лучше проводить время в компании Эштона МакКеггерса, который определенно имел на нее виды.

Да и к тому же у этой девушки был дурной глаз. Казалось, каждый раз, когда Мэтью видел Берри и МакКеггерса вместе, последний то ломал каблук, то наступал в кучу конского навоза, то получал какую-нибудь травму. Возможно, Берри настолько очаровывала его, что он попросту становился рассеянным. Однако Мэтью решил, что ему самому лучше избегать подобного влияния со стороны этой девушки.

Так что да, пусть МакКеггерс водит Берри по городу столько, сколько ему заблагорассудится. Хотя, положа руку на сердце, Мэтью понятия не имел, как Берри выносила этого коронера, славящегося своим слабым желудком, так долго, особенно учитывая его чердак, набитый костями.

И все же… почему он никак не мог перестать думать о ней?

Это было настоящей загадкой.

Мэтью как раз размышлял о ней, пытаясь попутно закончить свой многострадальный отчет, когда услышал, как распахивается и закрывается дверь, ведущая на улицу.