Дело незалежных дервишей - Хольм ван Зайчик

Она ждала, что ответит ее муж.

Богдан снял очки и некоторое время беззащитными глазами смотрел куда-то в пространство, грызя дужку; и лицо его мало-помалу пропитывала печаль. Потом он перевел взгляд на Бага и улыбнулся.

— А если думать о людях иначе, еч Баг, жить нельзя, — сказал он, пристраивая очки обратно. Потом еще подумал чуть-чуть, и решительно добавил: — Да и не незачем.

— Теперь я понимаю, еч Богдан, почему от тебя женщины с ума сходят, — проговорил Баг после паузы.

Напряжение спало. За соседними столиками возобновились разговоры. Бек шумно вздохнул и махом выпил чарку эрготоу. Крякнул. Стася поглядела на Богдана попристальней. Жанна засмеялась и показала Багу кончик языка.

— Теперь понимаешь? — звонко спросила она.

— Теперь понимаю, — ответил Баг.

Примечания

1

На протяжении многих веков всех иностранцев в Ордуси, следуя древней китайской традиции, называли варварами. В последние десятилетия, избегая употреблять этот не вполне корректно звучащий термин, людей, по тем или иным причинам приезжающих в Ордусь из-за границы, именуют гокэ, т. е. «гостями страны».

2

Род китайских паровых пельменей, довольно близкий к среднеазиатским мантам.

3

Как разъясняется в других произведениях Х. ван Зайчика, при неофициальном общении многие ордусяне, особенно работники оборонных и человекоохранительных структур, да и просто те, кто постоянно и сильно занят, обычно сокращали общепринятые обращения одного человека к другому до возможного минимума. Например, безупречно вежливое ордусское обращение низшего к высшему – «драгоценный преждерожденный единочаятель такой-то». В деловой обстановке, особенно если разница в чинах не слишком велика, оно обязательно окажется редуцировано до «драг прер еч».

4

Китайский язык, или, как называет его Х. ван Зайчик, ханьское наречие, пожалуй, более всех других языков нашей планеты приспособлен для того, что называется игрой слов. Грубо говоря, в нем насчитывается порядка семидесяти тысяч иероглифов (считая разнописи, древние формы и т. д.) и при том всего лишь чуть более четырехсот их чтений. Разделив одно число на другое, получим количество иероглифов, которые в устной речи произносятся почти одинаково, различаясь подчас лишь в тональности, в которой их произносят. Значения же их совершенно различны. То, что русскими буквами можно передать как «лобо», по-китайски может быть записанно множеством различных иероглифов. Овощ, известный в России как «редька», по-китайски называется, и это звучит «лобо». Иероглифы, которые можно перевести как «опадающая белизна», выглядит как, и тоже читаются «лобо». Легко понять утонченную Анастасию Гуан, которая, чем сидеть с Редькиным, предпочла, не имея перед глазами иероглифического написания его фамилии, мысленно подобрать для неё те иероглифы, смысл которых отвечал бы запросом её утонченной натуры. То, что эта незаурядная девушка сразу начала видеть нашего героя сквозь розовые очки и интерпретировать все, связанное с ним, максимально возвышенным образом, — верный признак полной сообразности возникающих на наших глазах отношений.

5

Как обычно, ван Зайчик столь тщательно подобрал здесь иероглифы для транскрипции, что, если прочесть их по смыслу, получится фраза, много говорящая сердцу любого оперативника: «Пылко радовать родное учреждение».

6

Надо ли упоминать сызнова, что ван Зайчик, сам прославившийся в КНР прежде всего выращиванием бесподобной капусты, пишет здесь от души и со знанием дела!

7

Старший китайский струнный музыкальный инструмент с очень грустным, даже щемящим звучанием.

8

Род платана, произрастающий в Китае.

9

Китайцы, по разным причинам живущие за пределами Китая.

10

В данном случае ван Зайчиком употреблен термин, весьма многозначный и трудный для перевода. На языке оригинала здесь сказано «минь чжи чи», то есть дословно: «люди, народ – выправлять, упорядочивать – эдикт». Если бы два первых иероглифа стояли в обратном порядке (чжи минь), то, с учетом весьма своеобразных грамматических правил китайского языка, все было бы ясно: «эдикты, [согласно которым упорядочивают, выправляют народ». Однако выражение «минь чжи» в равной степени может означать и «то, чем выправляют народ», и «то, что выправляет народ». Это, конечно, не может быть случайным – текст ван Зайчика не терпит случайностей. Надо полагать, здесь пожилой ученый хотел подчеркнуть, что в благородном деле взаимодействие народа и правителя равноправными суверенами являются оба, и ни тот, ни другой не должны получать преимущественных прав – любая гипертрофия чревата либо диктатурой, либо анархией, которые равногубительны для государства. В таком случае, минь чжи чи следует понимать как «эдикты, регламентирующие, как народ выправляет и упорядочивает правителя, и как правитель выправляет и упорядочивает народ», «эдикты о том, как правят народом и как правит народ». Поэтому перевод «народоправственные эдикты» показался нам после долгих размышлений наиболее верным. Нельзя не видеть что понятие «минь чжи чи» во многом приближается к понятию так называемой «конституции» — но, в отличие от этого безликого и аморфного термина, в котором всяк волен вкладывать любой угодный ему смысл, является четким и абсолютно конкретным.

11

Как явствует, в частности, из «Дела жадного варвара», в котором Богдан Оуянцев-Сю держит перед Жанной целую речь, объясняющую преимущества и наивысшую справедливость телесных наказаний по сравнению, например, с обычной для Запада системой штрафов, порки реально применялись в Ордуси. Однако в Китае еще на заре средневековья отказались от бессмысленного жестокого и, в сущности, не вразумляющего, а лишь травмирующего мелких человеконарушителей битья плетьми, расщепленным бамбуком и пр. По мере распространения культуры по всем улусам Ордуси эта гуманная установка, к радости населения, была усвоена повсеместно. Как и в Срединной империи времен династии Тан, в Ордусии человекоохранительными структурами использовались исключительно большие и малые (смотря по тяжести проступка) палки из легкого и приятного на ощупь прутняка коноплеволистого.

12

Дословно – скорый, или скоростной, поезд. Судя по всему, имеется в виду некий аналог (возможно даже более совершенный) так называемых bullet-trains (поездов-пуль). В таком случае крейсерская скорость «куайчэ» должна показаться не менее трехсот километров в час. Помножив эту цифру на указанное в тексте время пути, мы можем получить приблизительное расстояние между пунктом назначения и Александрией Невской – две с половиной тысячи километров, или даже более. Знать бы еще, в каком направлении от Александрии расположил ван Зайчик этот самый Асланiв… Мнения переводчиков и консультантов относительно того, является ли Асланiв намеком на какую-либо реально существующую местность, и если да, то какую, — безнадежно разделились. Все их предположения и аргументы будут подробнейшим образом приведены в академическом издании эпопеи «Плохих людей нет»; здесь же мы не хотим касаться этого предмета, вполне отдавая себе отчет, что затрагивать столь щекотливый вопрос мимоходом – абсолютно не сообразно.

13

Династия Тан правила в Китае с 618 по 908 год н. э. Составленный в первые её десятилетия уголовный кодекс имел для Восточной Азии такое же, а возможно, и большее значение, нежели для Европы – римское право.

14

Тамкарами назывались в Древней Месопотамии торговые агенты, купцы и пр. — сколько-нибудь подробный анализ этого сложного аккадского термина в рамках данного издания просто невозможен. Здесь нам существенно уяснить лишь, что Шумер – это, наряду с Древним Египтом, единственная цивилизация на Земле, которая в состоянии была бы похвастаться тем, что она древнее китайской. Волею истории, не знающей ни снисхождения, ни даже элементарной справедливости, язык Шумера стал мертвым много веков назад, и теперь в междуречье Тигра и Евфрата звучат языки совсем иные – но, как явствует из произведений Х. ван Зайчика, какие-то рудименты шумерского сохранились в асланiвськом наречии; так, например, от термина «тамкар» произошло бытовое название любой мелкой торговой сделки, в том числе и в глагольной форме; в сущьности, древнее слово сделалось синонимичным простому ханьскому «маймай». Можно определенно полагать, что коренная народность асланiвського уезда является одним из древнейших народов мира и ведет свое происхождение, ни много ни мало, от Гильгамеша – правда, по весьма боковой линии.