Искусство Раздевания - Стефани Леманн

После уборки на кухне и в зале и приготовления обедов для службы доставки на дом нас отпустили. Жан-Поль выглядел очень уставшим, и ему явно было не до моих лебедей. Наверное, решил оставить известие о том, что я не попаду на мастер-класс, на закуску. И неважно, как сильно понравился мой «Mousse de Jardin» Нэнси Ривьер. Я не стала переодеваться в уличную одежду и направилась прямо к лифту.

Я шла по Пятьдесят третьей улице мимо Музея современных искусств и думала, что надо будет как-нибудь туда зайти, как вдруг позади меня раздался голос:

— Тебе не кажется, что ты слегка сгущаешь краски? — Это был Том.

— Нет.

— Тара все подстроила, — сказал он, нагоняя меня. — Поверь, чем лучше я ее узнаю, тем меньше…

— При чем здесь Тара? Это ведь ты пожирал мою мать взглядом.

— Я же не знал, что она твоя мать!

— Дело даже не в том, что она моя мать. Ты даже представить не можешь, каково мне сейчас…

— А ты расскажи, — попросил он, не отставая ни на шаг.

— Мне никогда не получить власть над мужчинами.

— Все в твоих руках.

— Ничего подобного. И я понимаю, что противоречу сама себе.

Мы повернули на Бродвей. Сексапильные девушки смотрели на нас с высоты рекламных щитов. Из каждого магазина разливался электрический свет, который просто не позволял пройти мимо, не обратив внимания на витрину. А весь этот шик только способствовал увеличению оборота на рынке порнографии и бесполезных сувениров для туристов, вроде маек с надписью «Я люблю Нью-Йорк».

— Слушай, — не сдавался Том. — Я и сам не в восторге от того, как себя вел.

— Ты мог отвернуться или выйти из комнаты. Не обязательно ведь было смотреть.

— Может, ты хочешь, чтобы у меня напрочь исчезло половое влечение?

— Да, хотелось бы. И не только у тебя — у всех мужчин. — Кроме того единственного, которого я буду любить больше жизни. Тогда, когда мне бы этого хотелось. — И жить стало бы проще.

— Надеюсь, ты не думаешь так на самом деле.

Мы остановились на красный свет. Я выступила вперед в числе еще нескольких смельчаков, которые не хотели ждать, но когда нас всех чуть не сбила несущаяся на полной скорости машина, вернулась на тротуар. — Просто мне неприятно сознавать, что я должна вести себя так же.

— Да тебе вовсе не обязательно так одеваться. Или раздеваться.

— Обязательно. Сексуальная привлекательность не дается от природы. — Меня всю трясло.

— Общество ждет от меня особого поведения. Недостаточно быть самой собой. Нет, нужно осваивать все эти навыки, а иначе тебя просто обойдут на поворотах, и ты будешь никому не нужна.

— Ты, правда, так считаешь?

Загорелся зеленый. Я посмотрела по сторонам, и мы перешли дорогу.

— Похоже, мне так и не удалось привлечь твое внимание к своей персоне.

— Почему же, удалось, только… — Он смущенно замолчал.

— Слушай, если я тебе не нравлюсь, так и скажи. Не надо искать оправданий. Насильно мил не будешь.

— Дело не в этом! Просто я хочу вступить в нормальные, зрелые отношения, прежде чем прыгать в койку.

— Здорово. Надеюсь, вам с Тарой было хорошо вместе.

— Меня не волнует Тара.

— Да, и именно поэтому ты прыгнул к ней в койку.

— Джинджер…

— Да ладно, можешь не объяснять. Видимо, мужчинам просто не нравятся такие, как я. Вот в чем дело.

Я уже почти пришла. Вот уже мои ступеньки. Мне предстояло попрощаться с ним, подняться наверх, залезть в кровать и умываться горючими слезами, сожалея о том, что я ему сейчас наговорила.

— Джинджер, поверь мне… — У него снова сорвался голос. Я стояла на тротуаре и ждала, когда можно будет уйти. Он сжал мою руку. Забавно, как такой невинный жест учащает пульс. — Я никогда не испытывал к Таре никаких чувств. Она сама вешалась на меня, и я, наверное, переборщил с благодарностью за то, что она устроила меня в ресторан своего отца. Но, по правде говоря, она мне совсем не нравится. И чем лучше я ее узнаю, тем сильнее это чувство. И я даже не знаю, каким образом все это произошло…

Хорошо одетая женщина с чемоданом на колесиках попыталась пройти мимо нас.

— Разрешите?

Мы поднялись на ступеньки. Я ждала от него дальнейших объяснений. Он покраснел, посмотрел себе под ноги и снова на меня.

— Ты мне не безразлична. Мне бы хотелось узнать тебя получше. И именно в тебя я… — он прокашлялся, — влюбился.

Настроение мое тут же улучшилось.

— Ах! — Я наконец-то вздохнула. На улице пахло жареным луком.

— Ты сможешь меня простить?

Я долго морщила лоб, изображая глубокое сомнение в давно решенном вопросе.

— У меня есть для тебя подарок, — сказал он.

Я вскинула брови.

Он полез в свой рюкзак и вытащил оттуда коробочку, завернутую в подарочную бумагу. Мы сели на ступеньки, я развернула упаковку и открыла крышку.

— Это мне? — Внутри лежал изящный сервировочный ножичек для пирожных.

— Да.

— Очень красивый. Спасибо.

— Пожалуйста.

Я поцеловала его в щеку. Он поцеловал меня в губы. И еще, и еще раз. А потом уже было непонятно, кто кого целует, но это было уже не так важно. Я подумала, что, возможно, в проявлениях нежности на людях не было ничего предосудительного.

Глава тридцать восьмая

Следующим утром я спала довольно долго. Была суббота, и город не так сильно радовал меня своими любимыми звуками. Том пригласил меня к себе сегодня на ужин. Но до этого был еще целый день. Коко пока не проснулась, а я не могла изнывать без дела, так что сама собой родилась мысль пойти позавтракать. Я оставила ей записку и вышла из дома.

Я купила «Пост» в газетном киоске, что стоял прямо возле двери, застегнула куртку и засунула руки поглубже в карманы. Зима вовсю трубила о своем приходе. Я дошла до кафе, открыла тяжелую стеклянную дверь, прошла мимо хозяйки и уселась за стойку.

Я изучила меню, словно в нем что-то могло поменяться, но, естественно, никаких неожиданных блюд мне найти не удалось. Заказать оладьи? Или вафли? Время шло к обеду. Супом дня был куриный бульон с рисом. Скукотища. Наверное, не следует отказывать себе в удовольствии. Поэтому я решила остановиться на яблочном пирожном и чашечке кофе.

Официант принял мой заказ, и я проследила, как он налил дымящийся ароматный напиток из кофейника в чашку. Он поставил ее передо мной, не забыв про два кувшинчика со сливками. Я отхлебнула кофе, разглядывая аппетитную витрину, заставленную всевозможными пирожными. Пригляделась к зеркалам в ее стенках, призванным концентрировать на этих произведениях кулинарного искусства солнечные лучи, и увидела в них свое отражение. Не сказать, чтобы оно мне понравилось. Надо было хотя бы умыться и причесаться чуть получше. Я подумала, не накрасить ли мне губы, но помада осталась бы на кофейной чашке. Ненавижу помаду на кофейных чашках. Да и перед кем красоваться? Я перестала смотреть на себя и начала разглядывать отражающийся в зеркалах интерьер. Как вдруг заметила знакомую фигуру. Он сидел за столиком прямо за моей спиной.

Я резко развернулась, чтобы убедиться, не начались ли у меня галлюцинации. Жан-Поль.

Я тут же отвернулась, пока он меня не заметил. Как его занесло в эту забегаловку? И как я смогу спокойно есть, зная, что он сидит прямо за мной? Может, стоит попросить официанта упаковать мое пирожное и съесть его позже? Дома, скажем. Тут мое внимание привлекла еще одна деталь. В зеркале я увидела, что Жан-Поль с удовольствием поглощает огромный двойной чизбургер. Чудеса в решете.

Я снова обернулась к нему, желая лицезреть эту картину воочию. Все так. Мистер Утонченная Французская Кухня с аппетитом поедал самое американское из всех блюд. Да еще и запивал его молочным коктейлем. Я пораженно наблюдала, как кровь капает на его тарелку и стекает по бороде. Он перестал жевать и поздоровался:

— Бонжур.

Я улыбнулась — по крайней мере, хотела улыбнуться — и тут же развернулась обратно, не произнеся ни слова. Через секунду я снова повернулась к нему.

— Знаете, честно говоря, я не ожидала увидеть вас в подобном заведении.

— Почему?

— Вы же не одобряете такую пищу.

— Мне нужно поддерживать репутацию.

Я снова отвернулась, чтобы подобрать челюсть.

— Кстати, — сказал он. — Ты не знаешь, кто погубил твоих лебедей?

Я глотнула кофе.

— Я обратил внимание, что вы с мисс Гласс плохо ладите друг с другом, — сказал он. — Ты не думаешь, что, возможно….

Я посмотрела на него в зеркало.

— Я сама это сделала.

— Почему?

— Вы действительно хотите знать?

— Oui.

Я встала со стула и посмотрела ему в глаза.

— Я не понравилась вам с первого дня, как только начались занятия в школе. Не знаю, что стало тому причиной. Не знаю, чего вы от меня хотите. Вы сделали мое обучение невыносимым, и, наверное, мне нужно уйти.