Глаз сокола - Мишель Пейвер

– Нет, все хорошо. Только на этот раз смотри не заблудись.

Гилас побежал вверх, перепрыгивая через две ступеньки, а Пирра опустилась на нижнюю и обхватила колени, стараясь унять дрожь.

От судьбы не уйдешь. Пирра просила послать ей знак, и Богиня ответила, да еще и предельно ясно: Эхо села на один из главных священных предметов Кунису.

Теперь Пирра знает, что делать. Вот только хватит ли ей смелости?

У нее над головой раздались торопливые шаги, и Гилас опрометью сбежал вниз по лестнице.

– Вороны у реки! – выдохнул он, схватил Пирру за руку и рывком поставил на ноги. – Надо уходить, и поскорее!

Когда они добежали до комнаты Пирры, Гилас принялся второпях собирать вещи. Мальчик не сразу заметил, что Пирра в сборах не участвует.

– Шевелись!

– Ты уходи, – произнесла Пирра. – А я должна остаться.

Гилас потрясенно уставился на нее.

– Что?!

– Я не могу уйти с тобой, Гилас. Мое место здесь.

– Вороны идут…

– Знаю. Но мой долг – совершить Мистерию. Больше некому.

27

– Сейчас не до Мистерии! Вороны с минуты на минуту сюда вломятся!

– Вот поэтому и надо провести ее как можно скорее, – ответила Пирра. – Другой возможности не будет.

– Пирра, нет времени!

– А что, если Солнце не выйдет? Будет голод, и тогда нам всем конец.

Гилас пристально посмотрел на нее:

– Вижу, отговаривать тебя бесполезно.

– Гилас, я должна провести обряд одна. Тебе надо бежать, пока Вороны не пришли.

– И бросить тебя на произвол судьбы?

– Я в Кунису каждый уголок знаю, а Вороны нет. Они меня не найдут, пока не… Гилас, я тебя очень прошу! Ради меня!

Теперь, когда Пирра приняла решение, ей хотелось, чтобы Гилас поскорее ушел. Чем дальше, тем тяжелее с ним расстаться.

Он опустил взгляд на сжатую в руках пращу, потом снова посмотрел на Пирру.

– Неужели без тебя обряд провести некому? Разве в Кунису жрецов мало?

– Они мужчины, нужна жрица.

– Но ты-то не жрица!

– Нет, зато я дочь Яссассары и знаю, что делать. Объяснять нет времени, но я чувствую – вот здесь… – Пирра ударила себя кулаком в грудь. – Я должна сделать то же, что и моя мать, будь она жива. Хочешь мне помочь – уходи!

Гилас устремил на нее долгий проницательный взгляд. Потом его губы сжались в тонкую нитку.

– Нет, – упрямо возразил он. – Помнишь, что я в Горах сказал? Больше нас не разлучат. Я тогда не просто языком трепал.

Пирра вздохнула:

– Это другое.

– И в чем разница?

Если Пирра ответит честно, Гилас ни за что не даст ей совершить обряд.

– Нет, – повторил мальчик. – Я тебя не брошу. Ты проводи свой ритуал, а я буду тебя охранять. Близко Воронов не подпущу. А потом уйдем. Вместе.

Пирра замерла возле двойных дверей, ведущих во внутренние покои Верховной жрицы. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот треснут ребра. Тростниковый факел дрожал в ее руке.

Дверь со скрипом отворилась от одного легкого прикосновения. Снаружи занимался тусклый серый день, но в покоях царила тьма. Пирра ни разу сюда не заходила и боялась, что явится дух Яссассары и прогонит ее.

«Не думай о Гиласе», – велела она себе, запирая двери. Но мысли о нем не шли из головы. Мальчик сказал, что устроит ловушки для Воронов, а она второпях объяснила, где что находится. Расстались они у подножия лестницы. Все произошло так быстро! Даже толком попрощаться не успели.

«Не думай про Гиласа. И про Разбойницу не думай, и про Эхо. Былого не вернуть. Думай о настоящем».

Один раз Пирра видела, как мать проводила Мистерию, но тот обряд был гораздо проще. А то, что предстоит совершить ей, не похоже ни на один ритуал. Не будет ни прыжков через быка, ни жертвенных волов и баранов, ни толпы зрителей. Эта Мистерия сохранилась с древних времен, когда боги требовали человеческой крови.

Пирра нашла жаровню и поднесла к дровам факел. Заплясали языки пламени, и Пирра вздрогнула: в их свете она разглядела, что для Мистерии все готово. Не хватало только ее.

Зеленая стеклянная миска с ладаном, блюда из слоновой кости с толченой землей, сосуды из горного хрусталя со священными маслами… Тут Пирра сообразила, что в противоположной части Кунису, на Западном балконе, ее уже ждет вторая жаровня и алебастровая раковина, чтобы призывать Богиню.

На сундуке разложены богатые одеяния, окрашенные в кефтийский пурпур. При одном взгляде на них Пирру бросило в дрожь. Ткань до сих пор сохраняет очертания тела матери. Наверное, Яссассара уже собиралась начинать обряд, когда ее сразила Чума, – или Верховная жрица предвидела, что сюда придет ее дочь.

Вдруг все существо Пирры взбунтовалось: «Я не обязана проводить Мистерию! Я ведь даже не уверена, получится у меня или нет! Почему я должна жертвовать жизнью, когда не