На краю тени - Морин Липински

— Похоже, мне пора уходить. — Папа встал и поставил тарелку в раковину. — Пойду посмотрю телевизор.

— Прости, пап, но дальше начинается самая отстойная часть… — Папа замахал руками и вышел, а я продолжила: — Проблемы на стройке начались не случайно. Все дело в том, что отец Алекса и члены его компании вступили в сделку с фоморами. А помогла им в этом Мелисса…

— Я знала! Я знала, что Алекс лузер, — перебила меня Рея. — Не думаю, что он и впрямь злодей, но лично у меня он не вызывает симпатии. Он даже имен наших не мог запомнить.

— Алекс… — прошептала я. — Я так и не поняла, имеет ли он отношение ко всему этому. С тех пор как он со мной… — Я замолчала. — Теперь очень сложно понять, кому можно верить, а кому нет.

— И что ты собираешься делать? — спросила Моргана; на внутренней стороне ее запястья было выведено слово КОНВЕРГЕНЦИЯ.

— Мы… — начала я.

— Постой, значит, вы со Слейдом не встречаетесь? — снова перебила меня Рея.

— Ты слышала, что я сказала? Он оборотень, не человек. Нет, мы не встречаемся. И меня шокирует, что ты это делаешь, — ответила я.

— Да? А сама по уши втрескалась в фоморыша.

Я покачала головой:

— Алекс человек. А вот то, что его отец вызывал фомор, — все более очевидный факт.

— Как мы можем помочь тебе, Лея? — тихо спросила мама.

— Вот мы и подошли к самому главному, — выдохнула я. — Не буду утомлять вас подробностями, но мне кажется, что Четыре дара — это мы. Да, мы, — повторила я. — Четыре сестры — четыре сокровища.

Мои сестры смотрели на меня взглядом, говорящим: «Ты-Окончательно-Свихнулась-И-Наш-Долг-Поместить-Тебя-В-Психушку».

— Нет, правда, — сказала я. — Четыре дара: Камень Фаль, Копье Судьбы, Меч Нуаду и Котел Дагды. Это символы четырех стихий. Камень — Земля, Копье — Огонь, Меч — Воздух, Котел — Вода…

— Она права, — тихо произнесла мама.

— Что? — спросила я, поворачиваясь к ней.

— На вашей стороне силы четырех стихий, — продолжила мама. — Земли, Огня, Воздуха и Воды. — Она обвела нас объединяющим жестом.

— Быть не может, — пробормотала Моргана.

— Четыре сестры, — сказала мама. — Земля, — она указала на меня, — Воздух, — она указала на Джию, — Вода, — она указала на Моргану, и та кивнула. — И ты, Рея. Ты — Огонь, — произнесла она с тихим смешком.

— Да! Огонь круче всего, — сказала Рея.

— Четверка — магическое число. Четыре стихии, четыре сезона, четыре стороны света, четыре архангела, четыре масти Таро. Подумайте об этой категории нумерологии: четыре составляющих стабильности, силы, солидарности.

— Точно. И поскольку у каждой из нас свой дар, мы должны призвать на помощь стихии и спасти Иной мир.

— А почему это мы должны помогать ей? Она разрушила мою жизнь, сказав, что мой парень — волк, — пробормотала Рея.

Мама укоризненно посмотрела на нее:

— Вы должны действовать вместе. Я знала, что придет время, когда вам понадобится помощь друг друга; просто я не думала, что это произойдет так скоро.

Я кивнула.

— Что мы должны сделать? — спросила Моргана.

— Завтра ночь Самайна — самый главный праздник Существ. Завтра ночью мы призовем силы четырех стихий на стройку и объединим их. Это разрушит магию фомор, из-за которой Существа теряют силу, и в результате обитатели Иного мира смогут сразиться с демонами напрямую.

— А разве завтра не будет бала? — спросила Джия.

— Будет, но это не так важно, — ответила я. — И знаете что. Мне больше не хочется притворяться нормальной. — Я подумала о Брук и улыбнулась. — Просто я поняла, что есть люди, которые останутся со мной, даже несмотря на то, что я странная.

— Но разве Алекс не заподозрит неладное, если ты не пойдешь на бал? — спросила Джия, округлив глаза.

— Хм… не знаю. — Я замолчала. — Ладно, тогда давайте встретимся после футбольного матча, то есть до бала, и пойдем на стройку.

Папа сидел в гостиной и смотрел по телевизору футбол.

— Пап? Я могу отвлечь тебя на секунду?

Он оторвал взгляд от экрана, посмотрел на меня и похлопал по дивану рядом с собой:

— Конечно, конечно. Присаживайся, дочка.

Я села, поджав под себя ноги, и по детской привычке стала ковырять обивку.

— Пап, ты всегда говорил, что гордишься мной…

— Конечно. — Он взял пульт и выключил телевизор.

— Ну, в общем, я приняла решение… И завтра кое-что может произойти. Что-то, что может повлиять на футбольные матчи. Правда, я не уверена, что после этого ты будешь гордиться мной…

Я не могла поднять голову. Глаза до краев наполнились слезами, и щеки стали мокрыми.

— Лея, милая, я не понимаю, о чем ты. Но я и представить не могу, что такого ты можешь сделать, чтобы я перестал тобой гордиться. — Папа накрыл мою руку своей огромной теплой ладонью.

— Да, я знаю. Но еще я знаю, как сильно ты любишь футбол, нашу школьную команду… и Алекса… и как важен для тебя новый стадион. — Я вздохнула и вытерла слезы.

Он покачал головой:

— Футбол… Вы, девочки, — вот что по-настоящему важно для меня. Все четверо. И ваша мама. Нет ничего важнее семьи, Лея. Да, ты права, мне нравится футбол и нравится, что ты стала ходить на футбольные матчи, но для жизни требуется намного больше. Семья, друзья, работа. — Он сжал мою руку.

Я подняла голову и посмотрела ему глаза.

— Ты же знаешь об этом, верно? — добавил папа.

Я кивнула.

— Ты же не собираешься избить кого-то из футболистов или что-нибудь в этом роде? — уточнил он, сверкнув глазами.

Я покачала головой и засмеялась:

— Нет. Просто собираюсь… создать равные условия для всех.

— Честная игра, — пробормотал папа, кивая.

— Точно.

— Тогда, милая, я поддерживаю тебя, что бы ты ни задумала. И помни, что я люблю тебя, Лея. — Он заключил меня в свои объятия.

— И я люблю тебя, папа.

— Ты сможешь добиться всего, что задумала, Лея, — сказал он.

— Знаю, — ответила я с удивившей меня уверенностью. В эту минуту, рядом со своим большим и добрым отцом, я поверила в это.

Я смогу это сделать.

Глава двадцать девятая

Я стояла на трибуне, заложив руки за спину, и старалась выровнять дыхание. Алекс, пересекающий поле, приветственно махнул мне рукой. Я поспешно отвернулась.

Мою руку все еще покалывало в том месте, где Бен сжал ее минуту назад. Он сказал: «Классный костюм. Необычный, прямо как ты». Затем он подался вперед, при этом его растрепанные волосы скользнули по моей щеке, и прошептал мне на ухо, совсем как в мой первый школьный день у автоматов: «Заметь, мне это нравится». Я не осмелилась задержать его, и он ушел.