Новое собрание химических философов - Клод д'Иже

Фламель и мастер Канкес, связанные нерушимой дружбой, путешествуют теперь вместе. Сублимированная ртуть становится твёрдой, и эта серная основа знаменует собой первую стадию коагуляции. Посредника больше нет, он исчез; о нём с этого момента речи нет. Было трое, стало двое — Сера и Ртуть. Они образуют так называемую философскую амальгаму (amalgame philosophique) — соединение пока ещё чисто химическое, ещё не являющееся корнем в философском смысле. И тут самое время перейти к варке, операции, которая обеспечивает нерасторжимую связь компонентов новообразованного компоста и их полное превращение в твёрдую красную Серу, лекарство первого порядка, médecine du premier ordre (согласно Геберу).

Вместо того, чтобы идти обратно пешком (voie terrestre), два друга решают возвратиться морским путём (par mer). Фламель не объясняет почему, предпочитая, чтобы читатель догадался сам. Как бы то ни было, вторая часть путешествия — продолжительная и опасная, а в "случае малейшей ошибки немудрено было заблудиться", как пишет анонимный автор. На наш взгляд, сухой путь предпочтительнее, но не нам в данном случае выбирать. Килиани предупреждает читателя, что он описывает трудный и полный неожиданностей влажный путь только из чувства долга (par devoir). Наш Адепт делает то же самое, и мы должны уважать его волю. Известно, что многие неопытные мореплаватели потерпели во время своего первого путешествия кораблекрушение. Надо постоянно следить за курсом (orientation) судна, управлять кораблём осторожно, остерегаться внезапной перемены ветра, стараться, чтобы буря не застала врасплох, быть всегда настороже, избегать водоворота Харибды и скалы Скиллы, беспрерывно день и ночь бороться с неистовством волн. Вести герметический корабль — работа не из лёгких, и Канкес, который, как мы полагаем, служил аргонавту Фламелю вожатым и кормчим, видимо, был человеком очень сведущим в этом деле… Сера энергично сопротивляется воздействию меркуриальной влажности, но в конце концов терпит поражение и погибает под её натиском. Благодаря искусству своего спутника Фламель целым и невредимым высаживается в Орлеане (Orléans, or-léans, l’or est la — там золото), где морское путешествие находит своё буквальное и символическое завершение. Но как на грех, едва сойдя на берег, умелый вожатый (guide) Канкес умирает от приступов рвоты (grands vomissements), которыми он страдал во время плавания. Безутешный друг Фламель хоронит его в церкви Святого Креста и возвращается домой в одиночестве (seul), но приобретший знание и довольный, что достиг цели.

Рвота Серы — неопровержимый признак её распада и умерщвления. На этой ступени Делания реакционная масса принимает вид "посыпанной перцем жирной похлёбки" (brodium saginatum piperatum), как говорят тексты. После этого Ртуть с каждым днём всё больше чернеет и по консистенции становится похожа сначала на сироп, а потом на пасту. Максимальная интенсивность чёрного цвета — показатель того, что путрефакция компонентов прошла полностью и они успешно соединились. Масса в сосуде затвердевает, а затем покрывается трещинами, рассыпается и в конечном итоге превращается в чёрный, как уголь, аморфный порошок. "Ты увидишь, — пишет Филалет, — интенсивный чёрный цвет, и вся земля высохнет. Соединение умерло. Ветры утихают, и воцаряется покой. Наступает полное затмение солнца и луны. На земле света больше нет, и море исчезает". Мы понимаем теперь, почему Фламель рассказывает о смерти друга, почему после своеобразного распятия (crucifixion) с раздроблением членов тот обретает покой под сенью честного Креста. Некоторое недоумение вызывает, правда, надгробное слово, которое наш Адепт произносит над телом раввина. "Да упокоит Господь его душу, — восклицает он, ибо он умер добрым христианином". Фламель тут явно имеет в виду мнимые страдания своего философского товарища.

Изучив одно за другим события, о которых поведал Фламель, — слишком красноречивые, чтобы счесть их простым совпадением, — мы ещё более укрепились в своём мнении. Странные и явные параллели показывают, что путешествие Фламеля — чистейшей воды аллегория, умелый и изобретательный рассказ об алхимической работе, которой посвятил себя известный своей благотворительностью мудрый человек» (Фулканелли. Философские обители. — М.: Энигма, 2004. С. 282–290).

В другом месте Фулканелли пишет по поводу символики закрытой и открытой книги: Приведём один из наиболее откровенных пассажей: «Мы уже несколько раз объясняли смысл выражения открытая книга (livre ouvert), проявляющийся в полном растворении металла, который, очистившись от примесей и отдав свою Серу, называется тогда открытым. Здесь, правда, следует сделать одну оговорку. Обозначая словом liber вещество, обладающее свойствами растворителя и используя при этом слово книга (livre), Мудрецы подразумевали книгу закрытую (livre fermé) — общий символ всех грубых тел, всех минералов и металлов в том виде, в каком промышленность поставляет (livre) их на рынок. Таким образом, закрытой или запечатанной (scellé) книгой герметически выражают руду, извлечённую из рудников, и металлы после плавки. Тела же, подвергнутые алхимической работе, преображённые посредством тайных приёмов, представлены в герметической иконографии в образе открытой книги. Следовательно, с практической точки зрения, необходимо из закрытой книги (т. е. из нашего начального субъекта, notre primitif sujet) извлечь Ртуть, дабы она стала живой (vivant) и открытой (ouvert), если мы хотим, чтобы она в свою очередь отворила металл и оживила сокрытую в нём Серу. Открытием первой книги подготавливают открытие второй, так как под одной эмблемой скрываются две "закрытые" книги (грубый субъект, sujet brut, и металл, métal) и две "открытые" (Ртуть и Сера). При всём том обе эти иероглифические книги суть одна, ибо металл образуется из начальной материи (matière initiale), а Сера берёт своё начало от Ртути» (Цит. по: Фулканелли. Философские обители. — М.: Энигма, 2004. С. 448, 451). Интересно также то обстоятельство, что под Гусём-Железным, во владениях крайне одиозного масона и рудознатца, печатавшего, по слухам, в гусевских подземельях червонцы, Андрея Родионовича Баташова, по распоряжению последнего в деревне Погост была построена барочная колокольня с фигурами святых. Авторство этой колокольни приписывают также крайне загадочному архитектору-касимовцу И.С.Гагину. Однако несомненно, что символизм скульптурных фигур был инспирирован непосредственно Баташовым. В частности, одна из фигур держит закрытую книгу в левой руке, а правую прижимает к груди, призывая хранить молчание. Другая фигура, чья левая нога стоит на камне, держит левой же рукой отверстую книгу. Причём эта книга растворена не вертикально относительно земли, а горизонтально. Закрытая книга, отверстая книга и разрывание книг суть важные иероглифы состояний философского субъекта, названного книгой (ср. также с чёрным чешуйчатым драконом) из-за своей слоистой кристаллической структуры, напоминающей наложенные друг на друга листы. — О.Ф.

(CIII) По-русски огонь и гниение одного и того же корня. Это огонь, согревающий процессы разложения, согласно современному пророку Олегу Грановскому. — О.Ф.

(CIV) Venus — см. наши прим. к Приключениям Неизвестного Философа. — Прим. перев.

(CV) Фулканелли пишет о весах естества, что они известны только самому естеству. — О.Ф.

(CVI) Старофранцузское написание teignente — лишайный, паршивый, шелудивый. Очень тёмная и трудно расшифровываемая выкладка. Возможно, речь идёт о проказе (lepre). Согласно контагиозно-магическим представлениям (лёгшим в основу гомеопатии), подобное лечится подобным (в малых дозах). Отсюда средневековые представления о «королевской проказе», позволявшей носителям верховной власти исцелять больных. См. в том числе: Блок Марк. Короли-чудотворцы. — М., 1998. — Прим. перев.

(CVII) Обращение к самому Гермесу Трисмегисту. — Прим. перев.

(CVIII) Для проницательного читателя это замечание мастера станет самым настоящим откровением. Ещё раз напомним о кабалистической связи между печатью, печью и пещерой (печорой) в русском языке (в древности князья Руси опечатывали своей печатью все печи, дабы воспрепятствовать широко распространённому в народе пещному действу), а также между печатью и солью в старофранцузском. — Прим. перев.

(CIX) Amy-Sage — Мудрый Друг, алхимический криптоним. — Прим. перев.