Что такое не везет, или С рогами на выход (СИ) - Анастасия Миллюр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет! — прохрипела женщина, приподнимаясь на локтях. Ее глаза метали молнии. — Ты не посмеешь.
Смех Валентайна был жутким.
— Я не посмею? Ты тронула то, что мое. Я такого не прощаю.
Тело короля рассыпалось прахом. Послышался звук маски, стукнувшейся о монолит. А затем раздался полный боли крик некромантки.
Я посмотрела на останки Ладина, на орущую женщину и, наконец, на Валентайна, который в упор смотрел на меня, будто ожидая моей реакции на все это дело.
А что я могла сделать? Только улыбнуться и смириться с мыслью, что, похоже, мой будущий муж слегка чудовище. С кем не бывает, да?
— Валентайн… А тебе не кажется, что это было…
— Что?! — рявкнул он.
— Не кричи на меня! — рыкнула я в ответ. — Я вообще-то попавшая в беду жертва! Можно чуть больше любезности?!
Все случилось в одно мгновение. Время будто бы замедлило свой ход, и это мгновение длилось ужасно долго.
Я встречаюсь с обезумевшим взглядом Тимии, та кривит лицо, а на ее пальцах зреет что-то страшное. Валентайн тоже поворачивается к женщине, и его лицо каменеет. Черный сгусток срывается с руки некромантки, я вижу, как он приближается ко мне, с каждой сотой долей мгновения становясь все больше и больше. По взгляду Валентайна я понимаю, что он не успевает прикрыть меня щитом. Я зажмуриваюсь.
Проходит секунда. Другая.
Открыв глаза, я увидела в метре от себя кожистое крыло.
— Валентайн? — шепчу я.
Слышу тихое шипение, а затем вижу, как жених принимает, человеческое обличие.
Неужели обошлось?!
А затем вижу, как руку некроманта медленно начинает опутывать паутина. Он посмотрел на нее, фыркнул, а потом вдруг упал на колени.
— Валентайн!
Мое сердце замерло. Я бросилась к жениху, опускаясь ан колени рядом с ним и с ужасом наблюдая, как все его тело медленно покрывается этой смертельной паутиной.
— Что это?! — с ужасом прошептала я.
— Проклятье некроманта, — улыбаясь, прошипел Валентайн и посмотрел на меня. — Сильнейшее из возможных.
Он закашлял, струйка крови потекла из его рта. Тело его стало крениться вперед, ноя успела его подхватить и потянуть на себя.
— Валентайн… — прошептала я в ужасе. — Что мне делать?
Жених снова закашлял, кровь снова полилась из его рта.
— Праздно-вать из-бавление, — сумел выговорить и зашелся в новом приступе.
Я коснулась пальцами его волос. Ощущая, что в горле застрял огромный ком.
Не хочу я ничего праздновать! Не нужно мни никакое избавление!
— Самое смешное то, — он сглотнул, поморщился, а затем посмотрел на меня своими красивыми зелеными глазами и улыбнулся немного криво, — что я похоже люблю тебя, грорд тебя задери.
Я плохо видела из-за застилающих глаза слез. Я не понимала, что он говорит. Я не понимала, что происходит. Я не понимала, почему он лежит, захлебываясь кровью. Почему это ужасная черная паутина опутывает его красивое лицо. Почему сереет его кожа, и постепенно потухают глаза.
— Валентайн! — позвала я его срывающимся голосом. — Валентайн!
Я трясла его, била по груди, снова и снова звала по имени. Но он не откликался. Его ресницы веером лежали на щеках, и он был как никогда прекрасен, даже с этой черной паутиной, опутывающей его кожу.
Не веря в то, что произошло, я дрожащей рукой коснулась его щеки. Она медленно остывала. Горло перехватило спазмом, в живот будто ударили кинжалом, и я всхлипнула. Вязь символов вспыхнула огнем на руках.
Вся дрожа, я обхватила себя руками.
Передо мной лежал мужчина.
Мужчина, которого, как я искренне полагала, ненавижу.
Мужчина, который был просто невыносим.
Мужчина, который выводил меня из себя одним словом.
Мужчина, который причинил мне много боли.
Мужчина… Который внезапно оказался для меня дороже всего на свете.
Мужчина, который никогда этого не услышит.
Хаотичные образы кружили в моей голове, наваливаясь на меня безысходностью. Перед моими глазами было только его мертвое лицо, и чем бледнее оно становилось, тем больше красок уходило из моего мира.
Учеба, друзья, должность Валхары? Зачем мне все это?
Все потеряло всякий смысл. Да был ли он вообще?
Я чувствовала себя крошечным маленьким человеком, на которого надвигалась цунами. И я была готова принять эту волну.
— Госпожа? — будто сквозь вату до меня донесся голос Ази. — Госпожа, он умер?
Умер?!
Я вздрогнула. Резко посмотрела в лицо Валентайна.
Нет! Я не дам тебе уйти, зараза ты такая! Ты не можешь свалить к грордовой Сепастьяве, когда признался мне! Ты — мой, ясно тебе?!
Маска! Где эта грордова маска?!
На время цунами отступила, передо мной снова открылся горизонт, сосредоточенный лишь в одной этой вещице.
Не помня себя, я схватила орудие и, торопливо опустившись на колени перед Валентайном, надела маску на его лицо.
Давай же.
Я положила ладони на маску.
Давай же.
Сердце бешено колотилось в груди. Пульс стучал в висках, а дыхание перехватывало.
— Давай же. Давай. Давай. Пожалуйста. Давай! Давай! Давай! — я, то шептала, то срывалась на крик, но ничего не происходило.
Его кожа осталась все такой же. Его грудь была неподвижной.
— Давай! Давай! Давай, грорд тебя подери! — всхлипнула я.
Не помню, сколько я просидела над ним, снова и снова пытаясь его воскресить. Но все было бесполезно. Моя ладонь спустилась с маски на его груди и сжала куртку.
— Давай…
Я смотрела на него и просто не могла поверить, что это конец.
Чудодейственное орудие способное воскрешать?!
Так какого грорда оно не работает, когда это нужно больше всего?! В порыве злости, я стащила маску с лица Валентайна и бросила ее в стену.
Под звук осыпающихся осколков ко мне пришла отрешенность.
Глава 23
Пять дней спустя…
С решительным видом и не менее решительным настроем я пересекла комнату. В одной руке я сжимала тряпку, а в другой — таз, подперев его боком.
— Куда она?
— Кажется, идет к зеркалу…
— Уже и до зеркал добралась! А ведь это было мое любимое зеркало, — мама тяжело вздохнула.
Я, не обращая внимания на разговор родителей, дошла до вожделенного предмета интерьера, затем намочила, отжала тряпку и принялась тереть пятно, которое вот уже час не давало мне покоя.
— Госпожа… — подал голос с кресла грорд.
Я проигнорировала его.
— Госпожа, может, пойдете и полежите?
— Нет! — рявкнула я, бросила тряпку в таз и пошла прочь из гостиной.
Настороженные взгляды ужасно раздражали. С момента, когда я вернулась домой, на меня смотрели так, будто я была хрустальной вазой, которая рассыплется от одного прикосновения.
— Куда она?
— Кажется, на
