Шаловливый дедушка - Дарья Калинина

— И как нам ее отсюда забрать? — задумчиво сказала она, оглядывая колонну. — В ней не меньше центнера веса.

— А больше не хочешь? И в любом случае это не труба, не кусок железа. Даже если нам удастся ее выдернуть из земли, то не таскаться же с ней по улицам, только внимание к себе привлекать.

— Внутри она должна быть пустой, — непонятно к чему сказала Юля. — Там ведь сокровище спрятано.

Но знаете, она выглядит недостаточно толстой, чтобы вместить в себя все сокровища фараона, которые ему полагалось брать с собой в дорогу в Царство Мертвых. Хило она как-то для этого выглядит.

— Себекхотоны жили в Двенадцатой или Тринадцатой династии. Это примерно полторы или даже две тысячи лет до нашей эры. То есть около четырех тысяч лет назад, — с удовольствием принялась я делиться с друзьями своими познаниями.

— Кто знает, что за это время могло произойти с гробницами фараонов. А если более ранние грабители успели еще до Ипатьева часть гробницы разграбить? А на его долю досталась только одна погребальная камера. Вот ее содержимое сейчас тут и спрятано.

— Молчи! — застонала Мариша. — А то я сейчас лопну от нетерпения.

— И вообще фараонов не всех хоронили с такой помпой, как Тутанхамона, — сказала я. — Хотя фараон и есть фараон. И отправить его в Царство Мертвых без золота и драгоценностей никак нельзя.

— Уймите ее кто-нибудь, — сказала Мариша.

— Давайте подумаем о практической стороне дела, — напомнил Саша. — Может быть, никаких сокровищ там и нет. Лично я не поверю, пока сам не увижу.

В это время из дома вышел низенький мужчина с добрым и каким-то немного виноватым лицом. Короткие волосики обрамляли круглую уютную лысину. Одет мужчина был в потрепанные брюки, которые вдобавок были измазаны чем-то белым.

— Добрый день! Вернее, добрый вечер! — поприветствовал он нас. — Извините, но музей закрыт.

Приходите завтра.

— Ой, как жалко! А мы приехали из города специально, — сказала Мариша. — Ну, завтра, так завтра.

И она повернулась, чтобы уйти.

— Постойте! — остановил ее мужчина. — Раз уж такое дело, давайте, я вам помогу. Вас интересует что-то особенное?

— Честно говоря, мы пишем курсовую работу по истории дизайна интерьера в дворянских жилищах нашего края, — принялась врать Мариша. — Мне досталось в качестве объекта бывшее имение Ипатьевых. Видимо, наш преподаватель не знал, что его недавно передали детскому дому и там ничего из интерьера не сохранилось. Но нам в детском доме посоветовали обратиться в ваш музей.

— И правильно посоветовали, — согласился мужчина. — Я директор музея. Тихомиров Иван Михайлович. Пойдемте, я вам все покажу. Все вещи из музея в имении Ипатьевых сохранены. К сожалению, относительно скромные размеры выставочных залов не позволяют нам в настоящий момент показать их в полном объеме. Но мы их чередуем, по возможности в разное время показывая все экспонаты.

Радушный директор музея, приветливо улыбаясь, провел нас в музей. Там он открыл две смежные комнаты, обставленные мебелью.

— Тут у нас мебель карельской березы из музея в имении Ипатьевых, — сказал он. — Просто чудо, что она сохранилась. Все-таки массы в ту революционную пору были далеки от преклонения перед работами старых мастеров. В других имениях такую мебель красные могли пустить на растопку печей. Девушка, а можно полюбопытствовать, где вы учитесь?

— В университете моды и дизайна на кафедре оформлении интерьера, — без запинки отбарабанила Мариша.

— И кто у вас читает курс по интерьеру? — спросил Иван Михайлович.

— Колышев Сергей Петрович, — тут же придумала Мариша.

— Никогда не слышал, — задумался директор музея. — А университет платный?

— Конечно, — обиделась Мариша.

— Знаете, боюсь, что вам следует попросить сменить вашего преподавателя как крайне некомпетентного, — сказал Иван Михайлович. — Дело в том, что он совершенно зря указал вам бывшее имение Ипатьевых в качестве объекта для вашей курсовой работы. Там из интерьера, оставшегося после хозяев, есть всего несколько вещей. Я их вам, конечно, покажу.

Но, поверьте, на этом курсовую работу не напишешь.

А все остальное было свезено к нам в музей из соседних имений. Как говорится, с миру по нитке.

— Жаль, и спасибо, что вы меня предупредили, — сказала Мариша. — Я обязательно поговорю со своим преподавателем. И все-таки не покажете вы нам те несколько подлинных вещей из имения Ипатьевых, о которых вы говорили?

— Да, только большой художественной ценности они не представляют. Вот этот диван из спального гарнитура. Обивку, конечно, пришлось менять.

Вот стол красного дерева и к нему два стула. А вот скульптура львицы. Думаю, что из-за своей массивности она у Ипатьевых находилась вне дома. Скорее всего украшала лестницу парадного входа. Довольно нетипичное изображение этого зверя для девятнадцатого века. Обычно для украшения парадных входов использовались скульптуры львов-самцов. И не столь стилизованные. Но тем не менее львица чудесна.

Мы осмотрели львицу и переглянулись между собой. Директор музея был прав, львица явно выпадала из девятнадцатого столетия как минимум на три тысячелетия. Ей бы еще жезл в пасть и корону на голову, и была бы древнеегипетская богиня собственной персоной.

— И наконец последний экспонат, про который я совершенно точно могу утверждать, что он находился в имении Ипатьевых со дня его основания, вы уже видели. Она стоит у нас в саду.

— Это колонна?

— Да, она самая. Она стояла в саду Ипатьевых, поэтому мы тоже установили ее на свежем воздухе.

Немного почистили и поставили. Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем я ее привез с собой. Во-первых, она попорчена вандалами. Раньше на ней была установлена кобра, готовая к броску. Во всяком случае, именно так колонна изображена на фотографиях. Затем кобру сбили, а колонна осталась. Можете полюбоваться, но сразу говорю, она совершенно не типична для оформления домов и садово-паркового интерьера девятнадцатого-двадцатого веков.

— Можно ее осмотреть поближе? — спросила Мариша. — Ничего, если я к ней подойду? Я осторожно.

И не успел директор музея открыть рот для ответа, как она довольно ловко запрыгала по розовым кустам. Если не считать, что она оставляла за собой в рыхлой земле клумбы огромные рытвины от следов, то особого вреда растениям она не причинила. Добравшись до колонны, Мариша принялась на глазах изумленного Ивана Михайловича водить носом по колонне и едва ли не обнюхивать ее.

Мы все терпеливо ждали. Юля, чтобы отвлечь внимание директора от странного поведения Мариши, завела с ним беседу о трудностях, которые приходилось испытывать музею. Эта тема увлекла директора настолько, что он совершенно забыл про Маришу, и она смогла закончить осмотр без помех. Затем она пропрыгала обратно, стараясь попадать в те же ямки. Вид у нее был торжествующий.

— Нашла отверстие! — шепнула она нам, косясь на Ивана Михайловича. — Оно было скрыто под головой одной из змей. Нужно только избавиться от этого типа, вставить ключ — и клад наш!

— Его можно усыпить, — предложил Саша. — Прямо сейчас. Чего откладывать? Пусть Юлька напросится к нему в гости и подмешает снотворное в кофе.

— И потом копаться в скульптуре, выгружая из нее египетские ценности у всего города на виду? — спросила я. — Не забывай, колонна находится в саду почти у самой решетки. А на улице полно прохожих. Даже когда Мариша осматривала колонну, на нее обратили внимание по крайней мере пять человек. И это только те, которых я заметила. Представляете, что будет, если мы начнем колупать колонну?

И потом у тебя есть снотворное?

— Есть, только оно дома, — погрустнел Саша. — Что же делать?

— А ничего, дождемся вечера, а пока смотаемся в город, возьмем снотворное, еще раз попробуем дозвониться до Инны и вернемся вместе с ней сюда.

— А потом?

— Потом все будет по намеченному плану, — сказала Мариша. — Юлька ему нравится, проблем не будет. Вон как у него глазки горят. И ручку он Юле уже третий раз поцеловал, я считаю.

Саша тут же бросился к парочке. Директора музея с величайшим трудом удалось оторвать от беседы с Юлей только через четверть часа. За это время он успел показать ей почти весь музей.

Мы же с Маришей остались на свежем воздухе.

Как раз возле нашей драгоценной колонны. Дождавшись, когда директор под ручку с Юлей скроется из виду, Мариша снова направилась к колонне. И, прежде чем я успела моргнуть, она уже вытащила заранее сложенные вместе браслеты и поднесла их к отверстию в мраморе.

— Что ты делаешь? — в ужасе прошептала я. — Увидят!

Но в этот момент Мариша повернула ключ, получившийся из соединенных между собой головок рептилий. Раздался тихий скрежет, и небольшой кусок колонны отошел в сторону, образовав окошко. В глубине ниши тускло блеснуло золото. Мне показалось, что я даже разглядела сморщенный череп мумии в царской короне и с голубой змеей на лбу. И тут раздался голос приближающегося Ивана Михайловича.