Сломанные куклы - Джеймс Кэрол

– Он похитил Темплтон из-за пресс-конференции, так ведь?

Я кивнул и положил в рот еще одну пригоршню орехов.

– Она ведь уже может быть мертва, – сказал Хэтчер.

– Может, – согласился я.

– И ты не испытываешь угрызений совести по этому поводу?

– Вина не поможет нам вернуть Темплтон. А сейчас это наша главная цель. До получения доказательств обратного мы будем считать, что она жива.

– Ты знал, что так случится? Что ее похитят?

– Если ты хочешь знать, использовал ли я Темплтон как приманку, то ответ – нет. Если бы я это сделал, я обеспечил бы ее охраной.

– Но? – продолжил Хэтчер.

– Но когда ты воздействуешь на маньяка, он может действовать непредсказуемым образом. Сейчас, задним числом, я понимаю, почему он сделал то, что сделал. Он зол на нас, потому что мы наврали ему, а на Темплтон он хочет выместить свою злость.

– Господи.

Хэтчер вдруг стих и застывшим взором стал смотреть вдаль. Я знал, что конкретно он видит – лезвие ножа, врезающееся в плоть, сочащуюся и капающую кровь, лужи крови.

– Хэтчер! – громко окликнул я его, чтобы привлечь внимание. – Самообвинения, обвинения и рассуждения в стиле «а что, если» будут позже. Сейчас единственный наш фокус – вернуть Темплтон, согласен?

– Согласен.

Мы немного помолчали, и тишина прерывалась только стонами и охами из соседней комнаты. Судя по звукам, они уже заканчивали. Я очень надеялся, что это было так. Чем меньше внешних раздражителей, тем лучше работалось. Я проглотил остатки арахиса и доел батончик. Уровень сахара в крови повысился, я чувствовал прилив сил, и головная боль, которая обычно сопровождает мои сахарные обвалы, испарилась.

Я достал новую пачку сигарет из чемодана и закурил. Хэтчер недовольно посмотрел, но ничего не сказал. Я курил, пил кофе и изо всех сил старался не думать о том, через что сейчас проходит Темплтон. Я просто положил все эти мысли в коробку и тщательно ее запечатал. Если все закончится плохо, я открою ее и буду думать об этом. Но сейчас важнее всего было вернуть Темплтон.

У Хэтчера зазвонил телефон, и я выхватил его у него из рук, прежде чем он ответил.

– Что ты делаешь, Уинтер!

Я повернул к нему экран, чтобы ему был виден номер.

– Филдинг? – спросил я.

Он кивнул головой. Я выключил телефон и бросил его Хэтчеру.

– Не существует ни одного человека на земле, с которым мне сейчас нужно поговорить. А это значит, что и тебе тоже не стоит ни с кем разговаривать. Нам нельзя отвлекаться, – сказал я.

Хэтчера это не убедило, но телефон он убрал.

– Ладно, – продолжил я. – Пока самая важная гипотеза, которая у нас есть, это то, что сообщников двое. Я по-прежнему считаю, что так оно и есть.

– Несмотря на то, что фактически есть доказательства работы только одного человека.

– Прослеживаются два разных почерка, значит, действуют два сообщника.

Я нашел черный маркер и чистый участок стены и написал крупными буквами: ДВА ПОЧЕРКА ДВА СООБЩНИКА. Хэтчер выразительно посмотрел на меня.

– А что, ты где-нибудь видишь доску? – спросил я.

Хэтчер неодобрительно пожал плечами, словно говоря: «Делай как знаешь».

– Может, у него раздвоение личности, – сказал он.

– Вряд ли. Это чаще в кино показывают и в книгах пишут, потому что так легче, прежде всего, самим писателям, но в реальной жизни раздвоение почти не встречается.

– Если у Джека-головореза есть сообщница, она себя ведет тише воды ниже травы.

– Как и свойственно всем подчиненным половинкам в подобных парах. И это приводит нас к следующему предположению: в этой паре подчиняется женщина. Вообще, в парах очень сложная динамика отношений. Обычно доминирует мужчина, но так бывает не всегда. Возьмем Уэстов. Изначально считалось, что главой там был Фред. Сейчас же известный факт, что всем заправляла Роуз. А что, если и в нашей паре руководит женщина?

– Есть ли какое-нибудь подтверждение этому? Хоть что-нибудь?

– Похищение Темплтон, – начал я рассуждать спонтанно, в режиме мозгового штурма. – В данном случае мужчина вышел из зоны комфорта. Образ действия в этот раз совсем другой. Впервые он похитил человека из его собственного дома и сделал это очень быстро. Обычно он не торопится. Он месяцами обхаживает жертв в интернете, прежде чем решиться на захват. А похищение Темплтон было спланировано и совершено буквально за несколько часов.

– И о чем это нам говорит?

– Это говорит о том, что не он правит бал, – сказал я. – Да, мы знаем, что непосредственным похитителем является он. Его обычная схема действий довольно рискованная, но то, как он похитил Темплтон, выводит фактор риска на совершенно новый уровень. Женщина, с другой стороны, не имеет понятия об имеющихся рисках, потому что она не имеет отношения к похищениям. Она сидит себе дома, в безопасности, и ждет, когда ее партнер вернется с жертвой. Она не знает, каково это – быть на передовой, как бьется сердце, когда постоянно висит угроза ареста.

Я кивал сам себе, мне нравилось то, какая складывалась картинка.

– Если бы все решал мужчина, я не думаю, что он бы стал похищать Темплтон. Но решение было не его, а сообщницы. Вполне вероятно, что он даже пытался отговорить ее от похищения Темплтон, но с тем же успехом он мог бы разговаривать с кирпичной стеной. Она бы не стала его слушать. Ей нужна была Темплтон, и точка.

Я затушил сигарету о тарелку. На стене появилась надпись: ЖЕНЩИНА ДОМИНИРУЕТ и, соответственно, МУЖЧИНА С НИЗКОЙ САМООЦЕНКОЙ.

– И вот еще что: смена схемы действия доказывает, что партнеры катятся по наклонной и теряют самообладание.

– Что, как ты говорил, хорошо.

– И да, и нет. Да – потому что это означает, что мы скоро поймаем этих мерзавцев. А нет – потому что их поведение становится все более импульсивным.

Хэтчер громко выдохнул. Казалось, все его тело обмякло вместе с вышедшим из него воздухом.

– Это может очень плохо отразиться на Темплтон.

– Забудь об этом, Хэтчер. Эти мысли только мешают. Сосредоточься на здесь и сейчас. Какие еще у нас были гипотезы?

– Мы считали, что они любовники, – ответил он.

– Хорошо. Душители с холмов – Кеннет Бьянки и Анджело Буоно – оказались двоюродными братьями. Соответственно, в нашем случае они могут быть или двоюродными, или родными братом и сестрой, или матерью и сыном.

– Или любовниками.

– Или любовниками, – согласился я.

На стене добавились надписи: ЛЮБОВНИКИ, КУЗЕНЫ, БРАТ/СЕСТРА, МАТЬ/СЫН.

– То есть мы исключаем возможность того, что в паре – двое мужчин?

– Нет, этого не может быть. Ножом орудует мужчина, это его почерк, а в куклы играет женщина, это женский почерк.

– И ты уверен, что он живет на северном берегу Темзы?

– В этом я даже не сомневаюсь, – сказал я, кивнув на карту. – Река создает естественную границу, все похищения и освобождения происходят к северу от нее. Это его охотничьи угодья. Он действует в соответствии со своим природным инстинктом, который заложен в нас с пещерных времен. Он даже не осознает причин своих действий. Итак, что мы знаем точно?

– Что его рост – метр семьдесят семь, у него темно-русые волосы и среднее телосложение.

На стену добавились надписи: МУЖЧИНА 1,77 м, СРЕДНЕЕ ТЕЛОСЛОЖЕНИЕ, ТЕМНОВОЛОСЫЙ.

– Мы знаем, что он садист, – добавил Хэтчер. – И мы знаем, что он очень осторожен и дотошен.

– Согласен, – сказал я и вписал эти характеристики на стену. – Даже во время похищения Темплтон он был очень осторожен. Наверняка криминалисты так ничего и не нашли у нее дома. Хорошо, что нам известно о женщине?

– Почти ничего. Она с тем же успехом могла бы быть привидением или невидимкой.

Я задумался на секунду и дописал на стене: ЖЕНЩИНА-НЕВИДИМКА.

– И это возвращает нас к тому, что смущает меня в этом деле с самого начала. Лоботомия. Нам нужно абстрагироваться от ужаса, заключенного в этой процедуре. Ты сколько трупов видел в жизни?

– Больше, чем хотел бы помнить, – фыркнул Хэтчер.

– Если бы в этом деле были трупы, нам было бы гораздо легче абстрагироваться, потому что мы к ним привыкли. А тот факт, что жертвы живы, – для нас как крученая подача. Когда я увидел Патрисию Мэйнард в больнице, я только и думал о том, каково же это – оказаться в ее положении. А если бы она лежала в морге, я бы совсем не впечатлился. Я бы думал только о том, как она попала в эту ситуацию и какие выводы можно сделать о сообщниках, глядя на ее труп.

– Ну, тогда представь, что она мертва. О чем бы нам сказал этот факт?

Я посмотрел на фотографию Патрисии Мэйнард и признал, что не имею ни малейшего понятия.

62

– Рэйчел, можешь расстегнуть ремни?

– Не могу. Если я помогу тебе, Адам меня замучает. Извини, – отозвалась Рэйчел, глядя в темноту в направлении кресла.

– Не извиняйся, я не должна была тебя просить, это нечестно.

– Ладно.

– Как ты держишься?

– А ты как думаешь, как я держусь? Меня похитили, пытают, палец отрезали, голову обрили.