Тайный советник вождя - Владимир Успенский

Трудно не согласиться с автором. У каждого народа, как и у каждого человека, своя правда. К тому же еще в разное время — разная. Только истина, пожалуй, бывает едина всегда и для всех.

Давно предполагавшийся мною взрыв произошел во второй половине 1948 года. И не только потому, что к этому времени Иосиф Виссарионович полностью осознал угрозу вражеской идеологическо-диверсионной агрессии, направленной на подрыв нашей страны изнутри, не только понял, на какие группы населения рассчитывают наши неугомонные противники, но и еще по ряду причин, дополнявших друг друга.

Начнем с провала в Израиле. Сталин, как известно, приложил немало усилий, чтобы восстановить это государство, преодолев инертность и даже нежелание США, противодействие Великобритании, будучи уверенным, что евреи всего мира по достоинству оценят сей исторический факт и мы обретем дружественную страну. А получилось наоборот. Натура иудеев проявилась сразу же, едва в новом государстве начались экономические и военные трудности, а дядя Сэм протянул евреям свою щедрую руку. Он был богаче, за ним и пошли. Продались мгновенно, переметнувшись за доллары в стан наших противников. Иосиф Виссарионович был очень разочарован, причем впервые, прошу это заметить, не в отдельных личностях, в Троцком или, скажем, в Ягоде, а в целом народе. Однако даже и после этого Сталин продолжал считать, что поступил правильно и справедливо: иудеи, как и все другие нации, имеют право на свое государственное объединение. В короткий срок из Советского Союза и вообще из стран Восточной Европы в Израиль выехало около 300 тысяч человек. И продолжали уезжать. А ведь достаточно было Сталину сказать «нет», и вся эта катавасия разом бы прекратилась. Но он не сказал.

Весьма обеспокоила и насторожила Иосифа Виссарионовича, всегда опасавшегося покушений на собственную жизнь, обострила его мнительность внезапная смерть верного друга Андрея Александровича Жданова, представлявшаяся странной не только ему. Министр госбезопасности Абакумов считал, что Жданова «залечили» врачи в отместку за широкомасштабное и бескомпромиссное наступление на низкопоклонников перед Западом, а преклонялась-то в основном интеллигенция и главным образом все те же евреи, в том числе и врачи. Было учреждено сверхсекретное расследование, о котором не знал даже Берия — об этом будет сказано позже. А почему Лаврентия Павловича не уведомили? — да потому, что Берия придерживался другой точки зрения: здоровьем, мол, Жданов никогда не отличался, а после блокады тем более, вот и не выдержал. Сталину даже подозрительно было, почему это Берия настойчиво выступает против своего бывшего выдвиженца, а теперь соперника, Абакумова. Только ли ревность за межведомственные неувязки имеет место? Ох уж этот Лаврентий! Однажды Сталин спросил его: «За столом сидят трое: жулик, спекулянт и космополит. Что у них под столом?» — «Не знаю… Ноги». — «Под столом три обреза, не забывай об этом, Лаврентий».

Ну, а самое главное — «крымское дело». В соответствующем месте я подробно рассказывал, как в самый разгар войны в Америку была направлена делегация нашего Еврейского антифашистского комитета во главе с руководителем ЕАК, довольно известным актером и режиссером Соломоном Михайловичем Михоэлсом. Адресат — богатые иудеи, пользовавшиеся влиянием в США, и ученые, работавшие над новым видом оружия. Цель — добиться экономического и политического содействия в нашей тяжелой борьбе с гитлеровцами за спасение всех народов, в первую очередь еврейского, обреченного немецкими фашистами на полное уничтожение. Стимулятор переговоров — возможность создания на территории СССР (после полного освобождения) Еврейской республики: в хорошем месте и с элементами независимости. А самые лучшие места у нас — это Причерноморье, особенно Крымский полуостров. К тому же из Крыма предстояло выселить тамошних татар, всегда тяготевших к Турции, а во время войны переметнувшихся на сторону гитлеровцев и фактически воевавших против нас. Даже после освобождения полуострова не оставлять же в своем тылу плацдарм с враждебным, готовым на любые злодеяния, населением. До сих пор в памяти остались фотографии наших изуродованных воинов, партизан и подпольщиков: отрубленные головы с партийными и комсомольскими билетами в зубах. Даже немцы вынуждены были утихомиривать кровавый разгул, дабы не восстановить против себя все крымское население.

Миссия ЕАК закончилась весьма успешно. Мы получили некоторую экономическую помощь и, что еще важнее, установили тесный контакт с учеными-евреями, работавшими в Америке над расщеплением атома, над созданием атомной бомбы. Получили полезные для нас сведения. Со своей стороны, Сталин пошел дальше, чем предполагалось. Он искренне верил, что воссоздание полноправного государства Израиль гораздо важнее, гораздо существеннее для иудеев, нежели организация искусственной республики на территории Советского Союза. А вот сами евреи, оказывается, посчитали, что одного Израиля для них мало: ухватился за палец, почему бы не оттяпать всю руку! Намекал ведь маршал Сталин на Крым — надо использовать и эту возможность. Идея муссировалась в зарубежной прессе, в дипломатических кругах, среди еврейской общественности. Кое-кто уже собирал чемоданы, готовясь перебраться с холодного Урала или из засушливого Казахстана к теплому морю благодатного полуострова.

Официальный документ, просьба-требование передать иудеям Крым, подготовленный Михоэлсом, Лозовским, Маркишем, Жемчужиной-Молотовой и другими деятелями сионистского толка, стал известен Иосифу Виссарионовичу и послужил детонатором того взрыва, который обрушился на «безродных космополитов». Назвав это требование нахальным и наглым, Сталин, как всегда, постарался докопаться до сути: для чего же все-таки евреям понадобился Крым, когда уже решен вопрос о воссоздании Израиля? То ни одного государства у них не было, а теперь сразу два требуют! Кто скрывается за спинами инициаторов евреизации Крыма, кто платит деньги и дергает кукол за ниточки? Ясно — американцы, все те же сторонники «плана Маршалла», которые повсюду упорно ищут новых путей для достижения своих целей. Иудейское государство в Крыму необходимо им для отторжения полуострова от Советского Союза, для усиления своего влияния на европейском континенте: в Болгарии и Румынии, на Балканах и в Турции, даже на Ближнем Востоке. Рухнет граница на Черном море, американский сионизм сомкнется не только с израильским, но и с крымским. Наши противники захватят крымский плацдарм без боя. Ладно, Жемчужина-Молотова может не понимать этого: дуре-бабе хоть немножко, да желтенького. Но опытный политик Лозовский, безусловно сознает все последствия, как и бывалый лицедей Михоэлс. Этот, пожалуй, особо опасен, потому что знает о наших связях с крупнейшими американскими учеными-атомщиками, сам устанавливал эти связи, способен использовать свои знания для шантажа, вплоть до угроз провалить агентуру. Трудно определить, насколько далеко он может пойти. Недаром же, как стало известно, готовит себе в Еврейском театре замену — некоего Вениамина Зускина.

«Агент сионизма» Соломон Михоэлс, часто разъезжавший по городам, где имелись его детища, — еврейские театры, — погиб в Минске 13 января 1948 года вместе с сопровождавшим его критиком Владимиром Голубовым. В метельную морозную ночь, возвращаясь от друзей в гостиницу, попали под колеса грузовой автомашины. Слухи, как бывает в подобных случаях, ползли разные. Кто-то утверждал, что оба были убиты по приказу министра госбезопасности Абакумова: исполнитель — министр госбезопасности Белоруссии генерал Л. Ф. Цанава. Проломили, дескать, обоим головы, а потом подбросили под автомобиль. Не первый, мол, случай. Другие же, в том числе известный медэксперт Збарский, утверждали, что «безусловно смерть Михоэлса наступила вследствие автомобильной катастрофы». При оказании своевременной помощи можно было бы спасти. Умер от замерзания, пролежав несколько часов в снегу.

Выезжал в Минск следователь по особо важным делам, будущий писатель Лев Шейнин, тоже, кстати, еврей, но ничего прояснить не смог. А я допускаю даже мысль о том, что с Михоэлсом расправились сами же сионисты-националисты, избавившись от нежелательного свидетеля их тайных дел. Многие «собратья» недолюбливали и побаивались Михоэлса за сильный характер, за самостоятельность. Женат на русской, дома говорят только по-русски, дети не знают еврейского языка, в Израиль уезжать не намерен. Кто знает, куда он повернет?

Похоронили С. М. Михоэлса с почестями, в отличие от других еврейских деятелей, таких как Перец Маркиш и Лев Квитко, которые были арестованы по обвинению в измене Родине, в стремлении создать внутри Советского Союза свое сионистское государство, послужившее бы плацдармом для американской экспансии. Этих расстреляли на Лубянке.