Все хроники Дюны (авторский сборник) - Герберт Фрэнк

— Чертовки плохо они с тобой обошлись, — приветствовал мужчина Тега. Голос его был глубоким баритоном с бессознательным убеждением в своей личной силе, звучавшей в нем. Выговор его был такой, какого Тег никогда прежде не слышал. Это кто-то из Рассеяния! Башар или эквивалент башара, прикинул Тег. Все равно, не было никаких признаков немедленного нападения. Когда Тег не ответил, мужчина продолжил:

— О-о, прости, что не представился. Я — Муззафар. Я Джафа Муззафар, региональный командующий силами Дура.

Тег никогда не слышал о силах Дура.

Вопросы заполонили ум Тега, но он оставил их при себе. Что он здесь ни скажи — это может дать ключик к его слабостям.

Кто же были эти люди, которые встречались ему на пути?

«Почему я выбрал это место?» И это решение было принято с такой внутренней уверенностью!

— Пожалуйста, чувствуй себя уютно, — сказал Муззафар, указывая на небольшой диванчик и низкий сервировочный столик перед ним. — Уверяю тебя, ничего из случившегося с тобой не является моим деянием. Я старался остановить их, когда узнал об этом, но ты уже… покинул сцену.

Теперь Тег услышал в голосе Муззафара и другое: настороженность, граничащую со страхом. Значит, этот человек либо слышал о произошедшем в хижине и на вырубке, либо видел это.

— Чертовски умно с твоей стороны, — сказал Муззафар — Выжидать, скрывая свою истинную силу, пока захватившие тебя не сосредоточились на попытках выжать информацию. Они что-нибудь узнали?

Тег молчаливо покачал головой. Его так и подмывало переключится на свою сверхскорость для нападения, но все же он не чувствовал здесь непосредственной угрозы насилия. Что же делают эти Затерянные? Но Муззафар и его люди сделали неправильный вывод о том, что произошло в комнате Т-Пробы. Это ясно.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал Муззафар.

Тег сел на предложенный диванчик.

Муззафар уселся в глубокое кресло напротив Тега под небольшим углом, с другой стороны от него — сервировочный столик. В Муззафаре ощущалась приглушенно-напряженная бдительность. Он был готов к битве.

Тег с интересом разглядывал мужчину. На Муззафаре не было никаких особенных знаков различия — только командующий. Высокий мужчина с широким мясистым лицом и большим носом. Глаза серо-зеленые и устремлены чуть ниже правого плеча Тега, когда кто либо из них заговаривал. Тег некогда знал шпиона, который тоже так смотрел.

— Ну-ну, — сказал Муззафар. — Со времени прибытия сюда я очень много читал и слышал о тебе.

Тег продолжал безмолвно его разглядывать. Волосы Муззафара хорошо подстрижены, над левым глазом фиолетовый шрам, миллиметра три длиной. Одет он в открытую полевую светло-зеленую куртку и соответствующие брюки — не вполне мундир, но во всем этом есть опрятность, говорящая о привычке аккуратно следить за своим внешним видом. Ботинки это только подтверждали. Тег подумал, что наклонись он поближе, можно было бы даже увидеть свое отражение в их надраенной светло-коричневой поверхности.

— Никогда, разумеется, не рассчитывал встретится с тобой лично, проговорил Муззафар. — Почитаю это за великую честь.

— Я знаю очень мало о тебе кроме того, что ты командуешь силами из Рассеяния, — сказал Тег. — Гм! Действительно, тебе не так уж много известно.

Опять Тег почувствовал мучительный голод. Его взгляд устремился к кнопке рядом с выходом трубокамеры — кнопки вызова официанта, как ему помнилось. Это место, где работу, обычно отдаваемую автоматам, выполняли люди: предлог для того, чтобы держать большую силу постоянно собранной и поблизости.

Неправильно поняв интерес Тега к трубокамере, Муззафар сказал:

— Пожалуйста, не думай о том, чтобы сбежать. Сейчас подойдет мой личный медик, чтобы тебя осмотреть. Должен быть через секунду. Буду очень признателен, если ты будешь спокойно ждать до его прибытия.

— Я просто подумал о том, чтобы заказать еду, — сказал Тег. — Советую подождать, пока тебя не осмотрит доктор. Станнеры порой оставляют очень противные последствия.

— Значит, ты знаешь об этом.

— Знаю обо всем этом чертовом провале. Ты и твой человек, — Бурзмали — это та сила, с которой стоит считаться.

Не успел Тег ответить, как из трубокамеры появился высокий человек в красном стилсьюте и куртке, настолько худой и костлявый, что его одежда свободно полоскалась и трепыхалась на нем. Ромбовидное клеймо доктора Сакк на его высоком лбу было оранжевого цвета, а не привычного черного. На глазах медика — поблескивающие оранжевые линзы, скрывавшие истинный цвет. «Наркоман, приверженный к чему-нибудь?» — задумался Тег. От него не исходило запаха знакомых наркотиков и даже меланжа. Был, однако, едкий запах, нечто, похожее на фрукты.

— А, вот и ты, Солитц! — сказал Муззафар. Он указал на Тега. — Как следует его осмотри. Позавчера он был сбит станнером.

Солитц вытащил привычный для докторов Сакк сканнер, компактный и умещавшийся водной руке. Сканнер тихо жужжал — работало его поле снятия показаний.

— Значит, ты доктор Сакк, — сказал Тег, указав взглядом на оранжевое клеймо на лбу.

— Да, башар. Мои обучение и подготовка наилучшие, в древних традициях.

— Я никогда не видел опознавательный знак такого цвета, — сказал Тег. Доктор провел сканнером вокруг головы Тега.

— Цвет татуировки не имеет значения, башар. Имеет значение то, что скрывается за ним, — он опустил сканнер до плеч Тега, затем провел по всему его телу.

Тег ждал, когда прекратится жужжание.

Доктор отступил назад и обратился к Муззафару:

— Он в полном здравии, Полевой Маршал. Примечательно здоров, учитывая его возраст, но отчаянно нуждается в подкреплении сил.

— Да… тогда все замечательно, Солитц. Позаботься об этом. Башар наш гость.

— Я закажу мясо, поскольку это больше всего сейчас ему нужно, сказал Солитц. — Ешьте его медленно, башар. — Солитц скорчил бодрую гримасу, затем его куртка и брюки опять затрепетали и захлопали на ходу. Его поглотила трубка лифта.

— Полевой Маршал? — спросил Тег. — Восстановление древних титулов в Дуре, — сказал Муззафар.

— В Дуре? — рискнул переспросить Тег. — Как же глупо с моей стороны! — Муззафар извлек небольшую коробочку из бокового кармана своей куртки и вынул из нее тоненькую папку. Тег узнал голостат, сходный с тем, что он сам носил при себе во время долгой службы — голографические снимки дома и семьи. Муззафар поместил голостат на стол между ними и нажал контрольную кнопку.

Полноцветный образ зеленой кустарниковой протяженности джунглей возник как живой в миниатюре над столом.

— Дом, — сказал Муззафар. — Здесь, в центре, — каркасный кустарник, палец указал на место в проекции. — Первый, который когда либо повиновался мне. Люди смеялись надо мной, когда я первым моим кустарником выбрал такой — и так к нему привязался.

Тег, глядевший на проекцию, расслышал в голосе Муззафара глубокую печаль. Указанный кустарник был долговязым пучком тонких веточек с ярко-голубыми шариками, танцующими на их кончиках.

«Каркасный кустарник??

— Знаю, вид у него не ахти, — сказал Муззафар, отводя указывающий палец от проекции. — Совсем не обеспечивает безопасности. Мне самому приходилось защищать себя несколько раз за первые месяцы после его посадки. Очень, однако, к нему привязался. Они на это, знаете ли, откликаются. Это самый лучший дом теперь во всех Глубоких Долинах, клянусь Вечной скалой Дура!

Муззафар поглядел на озадаченное выражение лица Тега.

— Черт побери! Ведь у вас, конечно, нет таких кустарников. Ты должен простить мое потрясающее невежество. Мы, по-моему, много чему можем научить друг друга.

— Ты назвал это домом, — сказал Тег. — О, да. Под правильным управлением, как только они научились подчинятся, разумеется, каркасный кустарник сам себя выращивает в превосходную резиденцию. Это занимает только четыре или пять стандартных. «Стандартных, — подумал Тег. — Значит, Затерянные до сих пор используют понятие стандартного года».

Раздалось шипение в трубке лифта, и в комнату, спиной вперед вошла женщина в голубом облачении обслуги, ведя за собой плывущий на суспензорах термококон, который она остановила перед столом Тега. Одежда ее была того типа, который Тег видел во время первой своей инспекции, но, когда она повернула к нему свое приятное округлое лицо, то оно было незнакомым. Ее череп был выбрит, и всюду по нему тянулись выдающиеся вены. Глаза ее были водянисто-голубыми, и в позе присутствовало что-то боязливое. Она открыла крышку термококона, и пряные запахи еды поплыли в ноздри Тега.

Тег насторожился, но не ощутил непосредственной угрозы: своим опережающим зрением он видел себя поедающим эту еду без дурных последствий.

Женщина расставила перед ним на столе ряд блюд и аккуратно разложила сбоку все необходимые приборы.