Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

под их властью. Жители ее — это народ, который в Европе обычно принято называть тартарами. Здесь последние [московиты] поселились и построили крепость на земле, по мнению синского императора, принадлежащей ему. Там русские завладели охотой на соболей и других зверей, встречающихся там в изобилии, мех которых употребляют на подбивку. По этой причине уже около 30 лет тому назад возникали разногласия между русскими и китайцами. Но война была мало значимая, ибо император довольствовался тем, что осадил эту крепость и уничтожил ее. Московиты, со своей стороны, снова восстановили крепость и сделали ее прочнее, чем она была прежде, не желая покинуть местечко и не допуская подданных Сины охотиться в горах. Это стало причиной того, что китайцы пришли и осадили это место, и когда крепость собиралась сдаться из-за недостатка съестных припасов и помощи, прибыл ко двору Пекина посол московских царей и сказал, что Их Величества, его повелители, послали на границу полномочного посла для заключения мира между обеими коронами и установления границ между обоими государствами. /W 871/ Этот посол еще пожелал, чтобы в ознаменование мира осада была снята. В этом ему и уступили, потому что синскому императору хотелось перейти от разногласий к добрым отношениям и иметь покой с этой стороны. Так как он всегда был вынужден держать армию, чтобы препятствовать московитам продвигаться вперед, что несомненно произошло бы, если бы они не встретили упорного сопротивления, ибо они подошли уже почти к области Ляотунг и распространились до Восточного моря напротив Японии, куда они уже перевезли поселенцев. Императорские военные отряды вынудили последних покинуть местность и вернуться обратно. Наконец, когда в прошлом году узнали, что московский посол прибыл на границу и находится около города Селенга, расположенного почти в 400 французских милях от Пекина, ожидая ответа о том, где синский император желает встретиться с московскими послами для начала переговоров. На это император согласился послать своих людей в Селенгу, главным образом для того, чтобы больше не утомлять московского посла, совершившего и так уже далекий и тяжелый путь. Для этой цели были посланы в качестве послов двое из самых видных господ его двора. Первого можно, в общем, сравнить с капитаном лейб-вахты или первым камергером, или главой государственного совета.

Второй посол — тартаризованный синец, вставший под знамя тартар, и родной дядя императора со стороны матери. Кроме того, называли еще много знатных мандаринов и весьма важную свиту. Его Величество пожелал еще, чтобы я сопровождал их как переводчик, так как из писем, составленных на латинском языке, поняли, что при них были люди, знающие этот язык.

Его Величество оказал нам большую милость перед нашим отъездом, ибо кроме нескольких кусков шелковой ткани, суконного платья, какие носят мандарины третьего ранга, и его собственного кафтана, вышитого жемчугами, с государственным драконом, что он нам подарил, он снабдил нас еще питанием, припасами и лошадьми, верблюдами и палатками. Сверх того, он приказал нам всю дорогу питаться за столом его дяди. Это путешествие стоило двору Пекина очень много денег и нам пришлось достаточно дорого платить за оказанную нам честь трудностями и неудобствами, перенесенными в течение четырех месяцев пути по этой пустыне. Все, что мы перенесли [в пути] из Европы до Пекина — это лишь игра, по сравнению с этим путешествием.

Я сказал здесь не так много. Все подробности, а также о переговорах и обо всем, что касается этой части Тартарии, о том, что произошло с нами в Сине и об обоих путешествиях, совершенных мною в Тартарии, Вы узнаете из моего рассказа, который я в этом году пошлю в Европу после прибытия в Пекин с самым надежным сопровождением, какое только смогу найти.

В остальном, мы работаем изо всех сил, чтобы быть в состоянии дать всему ученому миру все, что они требуют от нас для усовершенствования географии. Как только мы будем владеть синским языком, мы сможем в этой области извлечь из Синской империи все, что только возможно. Благодаря свободе, которой мы пользуемся, мы без стеснения можем ходить повсюду и наблюдать все, что пожелаем. Что касается меня, то во время этих двух путешествий, в прошлом году я усиленно работал над своим образованием, чтобы получить сведения о Великой Тартарии, до сих пор в Европе так мало известной[1233]. Я видел несколько карт, составленных лицами, проехавшими этот край по суше. От них я еще узнал, каким народом он заселен, и как только приеду в Пекин, постараюсь применить приобретенные знания, чтобы передать все ученому миру. Я еще имел возможность получить достаточно сведений о тартарах в отдельности, благодаря общению в дороге с некоторыми знатными господами, и могу заявить, что я во время моих путешествий приобрел больше знаний, чем мог бы за много лет в Пекине.

/W 872/ Когда я начал понимать тартарский язык и немного говорить, то этим заслужил благосклонность многих знатных тартар, и хотя я не очень искушен в синском языке, все же должен был служить переводчиком у китайских послов и переводить, о чем говорилось с московитами, которым я на латинском языке объяснял, что говорили на синском и тартарском, а другой человек довольствовался тем, что делал противоположное, и передавал нашим послам то, что московиты говорили по-латыни. Наконец, обе стороны казались довольны нами. Мир, слава Богу, удалось заключить, и мы этому немало способствовали. Мы знаем, что синский император непременно будет нас еще больше уважать. И эта единственная заслуга будет достаточной для того, чтобы мы были нужны в Сине, и нелегко нас будет выслать из страны, почему бы то ни было, пока китайцы и московиты будут соседями[1234].

Мы находимся почти в 350 французских милях от Пекина, а были в дороге 49 дней. Мы здесь живем немногим больше месяца. У нас два небольших лагеря — это свита наших послов. Одна часть пришла с нами по суше, а другая — водным путем против течения одной реки в Тартарии, под названием Сахалин Ула, что значит Черная Река. Она течет на протяжении 700 миль[1235] с запада на восток, повсюду носит большие корабли и впадает, в конце концов, в Восточное море, напротив северного берега Японии или чуть выше. И так как Тартары показывают свое величие и знатность многочисленностью людей, лошадей и верблюдов, а в такой долгий путь невозможно взять с собой столько пищи в столь пустынной стране и нельзя надеяться на помощь, то необходимо возить с собой много полотна, табака и чая,