Три подруги и разбитое зеркало - Анастасия Солнцева

Я схватилась за голову.

– Не может быть… Нет! Я была уверена, что разбив зеркало уничтожу тень!

– Очевидно, кто-то ввел тебя в заблуждение, – взволнованно заметила Фируса. – Что же нам теперь делать?

***

Следы случившегося в равнине мы ликвидировали долго. В основном потому, что прятать трупы и заметать следы Лозовский и его мохнатая команда отказались, молча убравшись восвояси и не забыв прихватить с собой полуживого короля.

А мы с музой, оставшись вдвоем в окружении уже начавших чернеть и коченеть трупов провозились до вечера. Среди убитых были женщины, подростки и даже дети. То белое нечто, лежащее в вырытых ямах, оказалось отложенными яйцами. Мы долго простояли над этими кладками, раздумывая, что же делать. У меня рука не поднималась уничтожить кого-то настолько беззащитного и безвинного. Я никак не могла решить, что хуже: не дать малышам родиться вообще или позволить прийти в мир, в котором у них больше никого не было, потому что я была уверена, Лозовский не позволит королю выжить. Змеелюд пытался убить меня, поэтому Лозовский убьет его.

Пока я сражалась с моральными дилеммами, Руся не выдержала, кинула на гнезда ветки и подожгла их со словами:

– Змеиное барбекю заказывали?

По возвращению в город мы разделились. Я высадила музу в центре, приказав ехать домой, запереть двери и окна, спрятаться в ванной и ждать от меня новостей.

А сама направилась к морю.

До берега добралась быстро. Дороги были пустынными. Врывающийся резкими порывами воздух был наполнен свежестью и отлично бодрил. А впереди путеводной звездой сияла цель.

Я была близка. Я почти достигла того, к чему стремилась долгие годы. Ради чего преодолела путь, длинною в целую жизнь. И ради чего рискнула многим, в том числе, и жизнью близких.

Припарковавшись чуть в стороне, я вышла, захлопнула дверь, оставив ключи внутри и уверенно зашагала к воде, ступая по песку и чувствуя, как в него легко погружаются голые ступни. Обувь я тоже оставила в машине. А вот одежду сбрасывала на ходу. Бретельки майки соскользнули с плеч, потом я стянула лосины и полностью раздетой вошла в воду, чье внутреннее свечение и пение волн манили с каждой минутой всё сильнее.

Нырнув с головой, зажмурилась, затаила дыхание. В первую секунду вода показалась обжигающей холодной, но почти сразу тело вспомнило, как это – быть под водой. Жить под водой. Быть частью воды. Быть частью стихии.

Почувствовав легкое покалывание, я распахнула глаза и пронаблюдала за тем, как моя кожа приобретает голубоватый оттенок. Как начинает светиться, будто я проглотила луну. Как вокруг тела скапливаются крошечные огоньки, притянутые неведомой силой и похожие на алмазную крошку. Сгущаясь и обтекая меня по контурами тела, огоньки образовали подобие сверкающей оболочки, одновременно напоминающей наряд.

Улыбнувшись, я почувствовала, как душа погружается в состояние спокойствия и безмятежности. Какими бы сложными не были наши с отцом отношения, вода всегда была моим домом. В воде я чувствовала себя увереннее, чем на суше, ощущая сопричастность к чему-то бесконечному, бессмертному и чистому.

Море лечило. Оно всё понимало, всё принимало, убаюкивало, унося вдаль от всех проблем и от любых страданий.

Море было для меня всем. Моей жизнью, моей колыбелью.

Широко размахнув руками, я радостно крутанулась в воде и рванула вперед, к подводному дворцу.

Глава 26

На самом деле, на морском дне расположился не только дворец. Это был целый город, в котором обитало огромное количество самых разнообразных существ. Русалки и сирены, морские демоны и морские змеи, тритоны и водяные псы, наяды и мелюзины, накки и гриндилоу, и многие-многие другие. Все они жили по соседству друг с другом, подчиняясь, конечно же, моему отцу.

Припоминая прежних знакомых, я плыла, никуда не торопясь и наслаждаясь каждым мгновением, проведенным в воде. Я погружалась глубже, туда, куда не добирались солнечные лучи, из-за чего вода казалась почти черной. Потом выныривала на поверхность, чтобы весело попрыгать на разбушевавшихся волнах приветствующего меня моря, ловя руками барашков. Вскоре ко мне присоединилась стая дельфинов, которые издавая счастливую трескотню и довольное пыхтение мчались рядом со мной, кувыркались и выпрыгивали над поверхностью воды, превратив встречу в веселую игру. Вскоре среди задорного молодняка, который на инстинктивном уровне почувствовал во мне свою, я заметила их маму, с которой вот также, как и с её детьми сейчас, резвилась когда-то, устраивая заплывы на скорость.

Едва только я поманила к себе афалину, ставшую респектабельной главой семейства, как она рванула в мои объятия, взвизгнув подобно ребенку и едва не отшвырнув сильным ударом гибкого тела. Когда-то я дала ей имя Флория и она благородно его приняла.

Я погладила Флорию по спинному плавнику, показывая, что тоже очень скучала. И это было правдой. Поглядев на меня умными глазами, в которых я видела не только разум, но и личность, афалина ткнулась мне в плечо головой и указала вперед.

Я кивнула. И дальше мы поплыли рядышком, как в старые добрые времена. А за нашими спинами резвились дети и внуки Флории, для которых моя подруга детства теперь была непререкаемым авторитетом. Одного её недовольного взгляда было достаточно, чтобы детвора прекратила толкаться вокруг меня и последовала за нами в качестве шумной, очень шумной свиты.

Так, в окружении семейства дельфинов, я подплыла к подводному городу, чьи очертания проступили сквозь воду задолго до того, как снизу вынырнули морские демоны, они же кибиры, перегородив собой дорогу.

Выставив вперед острые трезубцы, они пробулькали:

– Назовись!

Я оглядела одного, потом второго.

Внешность у кибиров была примечательная. Широкая выпуклая грудная клетка, узкий гибкий таз, вытянутые мускулистые конечности, между пальцев прозрачные перепонки. Волосяной покров отсутствовал как таковой, на голове имелся лишь перепончатый гребень, отливающий зеленью. Глаза узкие, продолговатые, с хищным недобрым прищуром и вертикальными темно-синими зрачками. К ношению одежды в морском королевстве относились весьма пренебрежительно. Кто-то использовал её, кто-то нет. Например, морские демоны традиционно носили что-то вроде набедренных повязок, прикрывающих их первичные половые признаки. И я была им благодарна за то, что прикрывались. Потому что однажды в детстве я увидела полностью голого кибира и это впечатлило меня на всю жизнь.

Фло возмущенно затрещала, но я остановила дельфина движением руки и промолвила высокомерно:

– Ди Аман Та, дочь Талласа, – подумав, добавила: – Ваша принцесса и будущая королева.

Морские демоны недоуменно переглянулись и подплыли ближе, осматривая меня с ног до головы и глубоко втягивая воду сквозь две вытянутые щели надо ртом, там, где у многих располагался нос.

– Ваше…