Три подруги и разбитое зеркало - Анастасия Солнцева

которая идеально подойдет для вселения вашей создательницы. Она ведь хочет вернуться обратно, верно?».

Глава 25

Король замер, едва заметно покачиваясь. Тонкий змеиный язык медленно выбрался из пасти и потянулся в мою сторону с едва слышимым стрёкотом, доносящимся откуда-то из глубин этого существа. Коснувшись кожи, что по ощущениям напоминало севшую на кожу муху, язык втянулся обратно.

«Ты говоришь правду», – подтвердил король, опровергая свои не озвученные сомнения. И стремительно отодвинулся, кивнув куда в сторону.

Дальше он ничего не делал, просто стоял, возвышаясь над нашей жалкой троицей, и смотрел.

Делали другие.

Из шалашей выбралось несколько змеелюдов, которые учтиво поклонились своему правителю и исчезли за валунами. Чем они там занимались мне было не видно, даже звуков никаких не доносилось, но быстро вернулись обратно, торжественно и аккуратно неся между собой моё зеркало. То, как они это делали больше напоминало ритуальное шествие, пусть даже у них не было ног. Зеркало было небольшим и не нуждалось в таком массовом сопровождении. Даже я смогла бы пронести его несколько метров самостоятельно и без посторонней помощи.

Змеелюди подошли к нам и замерли в поклоне. Король ударил хвостом по земле и метнулся в сторону. Его подданные, двигаясь так синхронно, будто тренировались всю жизнь, опустили зеркало передо мной на расстоянии чуть меньше метра. Я покосилась на короля, ожидая дальнейших указаний, однако никто ничего у меня в голове больше не произносил.

Змеелюди выпрямились и отползли, через каждые несколько метров склоняясь к земле. Отбивали поклоны они не королю, и даже не нам с подружками, а зеркалу. И делали это до тех пор, пока вновь не исчезли в шалашах, в которые заползли спинами вперед. Когда мы вернулись к прежнему составу переговорщиков король выпрямил указательный палец и когтем резанул себя по сгибу локтя. Подняв руку, верховный змеелюд позволил нескольким темно-коричневым, почти черным каплям упасть на безупречно отполированную зеркальную поверхность. Капли сердито зашипели, впитались, и я увидела перед собой лицо, с которым уже встречалась. Во внешнем облике того, что осталось от Нуатль ничего не изменилось. Всё тот же лысый обугленный череп, облепленный хлопьями выгоревшей плоти, черные, сочащиеся глазницы и выбитая, кривая челюсть.

Муза высоко пискнула, тяжело задышала банши, я закусила губу, но каждая из нас справилась.

«Говори», – приказал король. – «Она тебя слушает».

«Мысленно? – спросила я, стараясь смело глядеть в лицо той, что однажды лишила меня почти всего, а потом вернулась, чтобы забрать остатки. – Или вслух?».

«Наша создательница умеет слышать только наши мысли», – заметил король, в глубоком поклоне склоняясь перед чудовищным изображением.

Пока он сгибался в три погибели, я покрепче сжала в пальцах кусок горной породы, подобранный с травки.

«Говори, – требовательнее повторил голос в голове. – Создательница ждет!».

Я кивнула, делая вид, будто собираюсь с мыслями, а после смело подняла взгляд, сосредоточив все свои мысли на Фирусе, чтобы король раньше времени не разгадал мои намерения.

А потом….

…потом с воплем:

– Сдохни, мерзкая тварь! – швырнула обломок известняка в зеркало, для ускорения приложив все имеющиеся у меня силы.

Звон прорезал воздух. Осколки, блеснув остриями, брызнули в разные стороны. И будто в замедленной съемке я пронаблюдала, как падает на траву старая рама и взлетает к небу сгусток черноты, подобный ожившей кляксе.

Мою голову взорвал жуткий бессловесный вопль, который затмил весь мир. Кто-то толкнул меня в плечо, и я рухнула вниз. Сверху приземлилось что-то увесистое, еще сильнее вжимая меня в траву. Я схватилась за голову, стискивая виски, которые ломило так, будто мозги пытались вывернуть наружу.

А там, наверху, кричали, рычали, шипели, клокотали.

Вздрагивала земля, словно стадо кенгуру скакало на скакалке. Шуршала трава. Хрустели ломающиеся ветви, а, возможно, даже и стволы. Со свистом рассекали воздух сильные удары хвостов.

В какой именно момент всё закончилось, я не поняла. Как и не поняла, сколько пролежала, елозя лицом по травке. Но вот, с меня убрали то, что громоздилось сверху, а по ощущениям это был целый автобус, и помогли сесть. Я убрала с лица налипшие травинки и частички земли, и огляделась.

Оказалось, на мне вольготно валялась муза, защищая собственным телом. Её черные глаза были широко распахнуты, и в них в них вихрями кружились страх и растерянность.

– Что случилось? – откашлялась я, проследила за взглядом Фирусы и обернулась.

Вокруг, тут и там, на склоне и в овраге, у валунов и у шалашей, лежали змеелюди. У одних было вырвано горло, у других разворочена грудина, у третьих зияла дырка от пули в сердце. Из ран сочилась кровь, густая, темная, уже начавшая сворачиваться и превращаться в нечто желеобразное. Король тоже был повержен, но не убит. Он лежал, скорчившись и схватившись за живот в ногах у… Лозовского. Надо же, а я-то ждала их обоих, раз уж они договорились не соперничать, а просто образовать дружную полигамную семью.

Я оглядела собравшихся в овраге. Всего их было около десяти. Все крепкие молодые мужчины, некоторые были вооружены пистолетами, но большинство явились с голыми руками, имея в своем распоряжении лишь собственные когти и зубы, которые и демонстрировали, не стесняясь.

– Если тебе нужна была помощь, – заговорил Лозовский, впиваясь в моё лицо холодным властным взглядом, который он демонстрировал редко, стараясь прикрываться маской добросердечия, – нужно было просто попросить. Зачем всё настолько усложнять? Подсылать ко мне музу со странными рассказами и просьбами…

– Это тебе кажется, что я всё усложнила, – криво усмехнулась и потерла о бедра вспотевшие ладони. – А на самом деле – я пошла самым коротким путем.

– И чуть всех не угробила, – низко прорычал Лозовский, чьё лицо приобрело жесткость, а в глазах полыхнула злость. – Интересные у тебя пути…

– «Чуть» не считается, – отмахнулась я, оперлась о плечо музы и встала. – А где Ниса?

Фируса сжалась и бросила нерешительный взгляд на Лозовского.

Тот сильнее сжал челюсти.

– Что? – почувствовала я неладное.

– Ди, – осторожно начала муза, – зачем ты разбила зеркало?

– Как зачем? – с раздражением дернула я плечом. – Чтобы уничтожить эту тварь!

– Я не знаю, что произошло, – муза закусила губу, её глаза повлажнели и подернулись грустью. – Но когда тень освободилась…

– Ну! – поторопила я. – Говори быстрее!

– Она вселилась в Нису! – договорил за музу Лозовский и рявкнул: – Зачем ты это сделала?! Ты ведь не могла не знать, что разбив зеркало, выпустишь зло на волю! А теперь твоя подруга одержима! И, скорее всего, навсегда! Нуатль отпустит её только в одном случае – если найдет кого-то еще сильнее, чем она, что весьма сомнительно! Ты буквально преподнесла