Символизм сказок и мифов народов мира. Человек – это миф, сказка – это ты - Анна Бену

Миф о Психее

Психея (Psyche) по-гречески значит «душа» и «бабочка». Таким образом, оказывается, что этот миф повествует о связи между физической и духовной любовью и о том, что любящая душа, подобно бабочке, претерпевает метаморфозы.

Джон Френсис Бирлайн. «Параллельная мифология»

Апулей. «Метаморфозы, или Золотой осел»:

«Жили в некотором государстве царь с царицею. Было у них три дочки-красавицы, но старшие по годам, хотя и были прекрасны на вид, все же можно было поверить, что найдутся у людей достаточные для них похвалы, младшая же девушка такой была красоты чудной, такой неописанной, что и слов-то в человеческом языке, достаточных для описания и прославления ее, не найти».

В начале повествования представлена благополучная семья – зрелое сознание и эмоциональная сфера – царь и царица, принесшие прекрасные плоды души – три дочери, три эмоциональных начала. Что это за начала, и какими качествами обладают, увидим далее. Как всегда, младшая дочь самая красивая. Люди, ослепленные ее красотой, стали поклоняться ей как богине, а храмы Венеры опустели, жертвы в ее честь приносить перестали. Венера разгневалась на Психею, присвоившую ее почести, и призвала своего сына, крылатого Амура, чтобы наказать девушку. Имя прекрасной девы – Психея – душа и бабочка уже говорит о том, что место действия – душа человека и ее метаморфозы.

«Заклинаю тебя узами любви материнской, нежными ранами стрел твоих, факела твоего сладкими ожогами, отомсти за свою родительницу… пусть дева эта пламенно влюбится в последнего из смертных, которому судьба отказала и в происхождении, и в состоянии, и в самой безопасности, в такое убожество, что во всем мире не нашлось бы более жалкого».

Но Психея и без наказания Венеры страдала от своей красоты. Старших сестер просватали за женихов царского рода, а младшая плакала в одиночестве, т.к. ее воспринимали лишь как ожившую статую. Отец Психеи отправился к древнейшему прорицалищу милетского бога просить для младшей дочери мужа и получил ответ:

Царь, на высокий обрыв поставь обреченную деву

И в погребальный наряд к свадьбе ее обряди;

Смертного зятя иметь не надейся, несчастный родитель;

Будет он дик и жесток, словно ужасный дракон,

Он на крылах облетает эфир и всех утомляет,

Раны наносит он всем, пламенем жгучим палит,

Даже Юпитер трепещет пред ним, и боги боятся.

Стиксу внушает он страх, мрачной подземной реке.

Девушку облачают в траурные одежды и ведут к скале, оставив одну.

«А несчастные родители ее, удрученные такою бедою, запершись в доме, погруженные во мрак, предали себя вечной ночи».

Как и во многих русских и европейских сказках, а также греческих мифах, красавицу отдают в жертву чудовищу. В русских сказках змей, Кощей, Ворон – нечистый дух – уносят прекрасное женское начало. Андромеду, приковав к скале, отдают на съедение морскому чудовищу. Но в этой сказке о Психее есть коренное отличие, как увидим далее.

Родители Психеи оплакивают ее судьбу. Дом – сознание. Погрузиться во мрак и предать себя вечной ночи, значит, отдать сознание во власть энтропии, разложения. Они заживо похоронили дочь, думая, что отдали замуж за чудовище. Чудовище – символ хаоса, распада прекрасного начала, каким являлась их младшая дочь. Психея же не только жива, но и пребывает в ином мире с божественными существами.

«Психею же, боящуюся, трепещущую, плачущую на самой вершине скалы, нежное веяние мягкого Зефира, всколыхнув ей полы и вздув одежду, слегка подымает, спокойным дуновением понемногу со склона высокой скалы уносит и в глубокой долине на лоно цветущего луга, медленно опуская, кладет».

Психея попадает в великолепный дворец. «Едва ступишь туда, сразу узнаешь, что пред тобою какого-нибудь бога светлое и милое пристанище».

Из обычного дворца отца с матерью Психея попадает в необычный божественный волшебный дворец. Здесь не нужно прилагать никаких усилий для того, чтобы возникло все необходимое и даже сверх того.

Это напоминает скандинавский миф о Риге, давшем людям знания. Он спустился на землю и, прогостив у прабабки и прадеда, живших в землянке, дал им элементарные знания. От них пошел род слуг. Придя к более процветающим бабе и деду, жившим в добротном доме, бог Риг дал им больше знаний, – как вести торговлю и др. От них произошли ремесленники и торговцы. Придя в дом к матери и отцу, которые ничего сами не делали, живя в прекрасном доме, лишь смотрели в глаза друг другу, всю работу которых выполняли слуги, Риг дал им больше знаний. От матери и отца пошел знатный род конунгов, обладающих знанием рун. Здесь мы видим три дома – землянку, добротный дом и богатый дом, где трудятся слуги. Дом – сознание. Первое сознание ограниченное, последнее – духовное и мудрое, наиболее приближенное к богам, способное знанием рун исцелять и останавливать бурю, как говорится в мифе. В этом доме-сознании всю работу выполняют слуги, т.е. это сознание, прошедшее путь от землянки до дворца, совершившее работу над преображением себя, свободное от труда и борьбы с собой, отделившее истинное от ложного.

Психея попадает во дворец, где работа по преображению души уже совершена, истинное отделено от ложного. Невидимые слуги подают то, что нужно, и услаждают искусствами – это сфера чистоты и вдохновения.

Невидимые слуги разговаривают с Психеей и прислуживают ей. Готовят купание, накрывают стол, услаждают музыкой и пением. По ночам является муж ее, которого она не видит, но осязает и слышит. Однажды супруг предупреждает Психею:

«Сестры твои, считающие тебя мертвой и с тревогой ищущие следов твоих, скоро придут на тот утес; если услышишь случайно их жалобы, не отвечай им и не пытайся даже взглянуть на них, иначе причинишь мне жестокую скорбь, а себе верную гибель».

Психея же плачет в разлуке с родными и добивается от мужа разрешения на свидание с сестрами, чтобы утешить их печаль. «…делай как знаешь, уступи требованиям души, жаждущей гибели». Муж просит не внимать советам сестер попытаться увидеть его, если же это произойдет, то она навсегда низвергнет себя с вершины счастья и лишится его объятий. Психея клянется:

«Да лучше мне сто раз умереть, чем лишиться сладчайшего твоего супружества! Ведь кто б ты ни был, я люблю тебя страстно, как душу свою, и с самим Купидоном не сравняю».

В данный момент Психея – душа любит своего мужа за его прекрасные качества и ей не важен его внешний облик.

Когда сестры приходят оплакивать Психею к скале, младшая сестра повелевает Зефиру доставить их к ней. Увидев дворец, несметные богатства и невидимых слуг, сестры позавидовали Психее, хотя она и одарила их щедро. Возвращаясь домой, одна сестра говорила другой:

«Да, метит она на небо; богиней держится эта женщина, раз невидимых служанок имеет и самими ветрами повелевает. А мне, несчастной, что досталось на долю? Прежде всего муж в отцы мне годится, плешивее тыквы, телосложением тщедушнее любого мальчишки и все в доме держит на замках и запорах». Так же жаловалась на своего мужа и другая сестра.

Психея на расспросы о муже первый раз ответила сестрам, что он молод и красив. Сестры доброту и щедрость Психеи оценили по-своему, им это показалось гордыней, заносчивостью, а дары ее – крохами с превосходного стола «Не будь я женщиной, перестань я дышать, если не свергну ее с вершины такого богатства». Они решают никому, ни родителям, ни народу, не рассказывать о ее процветании. «Не могут быть счастливы те, богатство которых никому неведомо».

Психея счастлива в этом прекрасном дворце с любящим мужем и для нее не важны несметные богатства. Но она тоскует по родным, причем именно по завистливым жестоким сестрам, что и приведет ее к несчастью и изгонит из чистого вдохновенного царства. Тоска по сестрам – аналогия негармоничных качеств в Психее.

Муж снова предупреждает Психею о коварных замыслах сестер, главная цель которых уговорить увидеть черты супруга. Он также открывает ей, что она ждет дитя: «…детское чрево твое носит в себе новое дитя для нас, божественное, если молчанием скроешь нашу тайну, если нарушишь секрет – смертное».

Во второй раз посетив Психею, сестры вновь выведывают, кто ее муж, а она, забыв, что говорила в первый раз, придумывает, что он человек средних лет с проседью.

Поняв, что Психея не видела своего мужа и что скорее всего он бог, сестры не желают допустить блаженства Психеи в счастии с божеством и рождения у них божественного ребенка. Они придумывают ложь, чтобы устрашить Психею: «Мы наверняка узнали и не можем скрыть от тебя, разделяя скорбь и горе твое, что тайным образом спит с тобою по ночам огромный змей, извивающийся множеством петель, шея у которого переполнена вместо крови губительным ядом и пасть разверзнута, как бездна. Вспомни предсказания пифийского оракула, что провозвестил тебе брак с диким чудовищем. К тому же многие крестьяне, охотники, поблизости охотившиеся, множество окрестных жителей видели, как он под вечер возвращался с пастбища и переправлялся вброд через ближайшую реку… Теперь тебе представляется выбор: или захочешь послушаться сестер твоих, заботящихся о дорогом твоем спасении, и, избежав гибели, жить с нами в безопасности, или же быть погребенной во внутренностях жесточайшего гада». Психея в страхе открывает сестрам, что не видела мужа. Они же побуждают ее убить мужа ночью, подготовив отточенную бритву и лампу. Психея приняла решение «протянуть руку к преступлению», «…отчаивается, гневается и, наконец, в одном и том же теле ненавидит чудовище и любит мужа».