Черноглазая блондинка - Джон Бэнвилл

— Нет?

— Правда, не знаю. Меня наняли, чтобы найти Нико Питерсона. Мой клиент, как и все остальные, думал, что Нико мёртв, но потом увидел его на улице, пришёл ко мне и попросил его разыскать. Это чисто личное дело.

— Где он мог увидеть Нико, Ваш клиент, как Вы его называете.

Его. Значит, он не знал того, что, что ему казалось, он знал. Это было облегчением. Мне бы не хотелось думать о Клэр Кавендиш, привязанной к стулу, с этим смертоносным мелким сумасшедшим, расхаживающим перед ней.

— В Сан-Франциско, — ответил я.

— Значит, он был там, так?

— Кто?

— Ты знаешь кто. Что он делал в Сан-Франциско? Он искал Нико? Что заставило его заподозрить, что Нико не умер?

— Мистер Каннинг, — сказал я так терпеливо и мягко, как только мог, — всё, что Вы говорите, не имеет для меня никакого смысла. Вы всё неправильно поняли. Это была случайная встреча с Нико — если это был Нико.

Каннинг снова стоял передо мной, уперев кулаки в бока. Он долго молча смотрел на меня. — А ты что думаешь? — наконец спросил он. — Ты думаешь, это был Нико?

— Не знаю… не могу сказать.

Снова наступило молчание.

— Флойд сказал мне, что Вы упомянули Лу Хендрикса. Зачем Вы это сделали?

— Хендрикс встретил меня на улице и прокатил на своей шикарной машине.

— И?..

— Он тоже ищет Нико. Ваш сын весьма популярен.

— Хендрикс думает, что Нико жив?

— Казалось, что он ничего точно не знает. Как и Вы, он слыхал, что я что-то вынюхиваю, пытаясь напасть на след Нико. — Я ничего не сказал о чемодане, о котором, к моему сожалению, упомянул Хендриксу. — Я тоже ничего не смог ему сообщить.

Каннинг вздохнул:

— Ладно, Марлоу, будь по-твоему.

Дверь на другом конце бассейна, как по команде, открылась, и вернулись Бартлетте Флойдом Хэнсоном. Последний выглядел ещё более встревоженным, чем раньше. Его лицо было серым с зеленоватым оттенком. На его красивом льняном пиджаке и прежде безупречно белых брюках появились пятна крови. Избавление от пары изрядно потрепанных трупов — я считал вполне справедливым предположение, что второй мексиканец был уже мёртв к тому времени, когда его доставили туда, куда его доставили, — стало бы адом для вашей одежды, особенно если вы были таким же аккуратно одетым, как Флойд Хэнсон. Очевидно, он не привык к виду запекшейся крови, по крайней мере, в тех количествах, которые пролили те два мексиканца. Но разве он не говорил, что сражался в Арденнах? Надо было догадаться отнестись к этому с изрядной долей скептицизма.

Бартлетт вышел вперёд.

— Всё устроено, мистер Каннинг, — сообщил он на своём кокни.

Каннинг кивнул.

— С двоими разобрались, — сказал он, — остался один. Может быть, вода прояснит ему мысли. Флойд, помоги мистеру Бартлетту.

Бартлетт снова подошёл ко мне сзади и начал развязывать веревки. Когда он снял их, ему пришлось помочь мне встать, так как мои ноги слишком онемели, чтобы меня поддерживать. Он отпустил мои руки, и я размял их, чтобы кровь начала в них циркулировать. Потом он подвёл меня к краю бассейна, положил руку мне на плечо и заставил опуститься на колени на мраморные плиты. Уровень воды был всего на дюйм или два ниже края. Бартлетт взял меня за одну руку, а подошедший Хэнсон за другую. Я решил, что они собираются опрокинуть меня в бассейн, но вместо этого они заломили мне руки за спину, и Бартлетт снова схватил меня за волосы, толкнул мою голову вперёд и погрузил её в воду. Я не сделал достаточно глубокого вдоха и сразу же начал испытывать панику утопающего. Я попытался повернуть голову набок, чтобы глотнуть воздуха, но пальцы Бартлетта были сильны, как челюсти питбуля, и я не мог пошевелиться. Очень скоро я почувствовал, что мои легкие вот-вот разорвутся. Наконец меня снова подняли на ноги, и вода хлынула мне за воротник. Каннинг подошел и встал рядом со мной, наклонившись, положив руки на колени и приблизив своё лицо к моему.

— Теперь, — сказал он, — вы готовы рассказать нам все, что знаете?

— Ты совершаешь ошибку, Каннинг, — сказал я, задыхаясь. — Я ничего не знаю.

Он снова вздохнул и кивнул Бартлетту, и я опять оказался под водой. Забавные вещи замечаешь даже в самых отчаянных обстоятельствах. Я открыл глаза и увидел далеко внизу, на бледно-голубом дне бассейна, маленькое кольцо, простое золотое кольцо, которое, должно быть, незаметно соскользнуло с пальца какой-то женщины-купальщицы. По крайней мере, на этот раз я был достаточно умён, чтобы наполнить легкие, но это не имело большого значения, и через минуту или около того я снова стал утопающим. Я никогда много не проводил времени на воде и, конечно, никогда не учился задерживать дыхание, как это делают чемпионы по плаванию. Я подумал, что, возможно, это кольцо будет последним, что я когда-либо увижу. Я мог бы придумать зрелище и похуже, на которое можно было бы взглянуть в последний раз, пока дышишь — или, в моём случае, не дышишь.

Бартлетт почувствовал, что я начинаю паниковать и вот-вот открою рот, чтобы наполнить легкие воздухом, и он не был готов позволить мне умереть, пока ещё нет. Они с Хэнсоном снова подняли меня. Каннинг наклонился и заглянул мне в лицо:

— Ты готов говорить, Марлоу? Ты же знаешь, что говорят о том, чтобы окунуться в третий раз. Ты же не хочешь присоединиться к тем двум латиносам на мусорной куче?

Я ничего не сказал, только опустил мокрую голову. Хэнсон был справа от меня, держа мою руку вывернутой за спину; я видел его изящные мокасины и манжеты белых льняных брюк. Бартлетт — с другой стороны, схватив меня за левую руку, правой он всё ещё сжимал мой затылок. Я подумал, что на этот раз они, скорее всего, меня утопят. Я должен был что-то сделать. Я подумал, что лучше быть забитым до смерти, чем умереть под водой. Но что я мог поделать?

Я никогда не был хорошим бойцом — а когда тебе за сорок, это уже и подавно в прошлом. Я участвовал в драках, довольно часто, но только когда меня вынуждали. Существует большая разница между защитой от нападения и самим нападением. Одна вещь, которую я усвоил, — это важность равновесия. Даже в самых трудных случаях — а Бартлетт, несмотря на свой возраст и невысокий рост, был именно таким, — можно сбить противника с ног, если улучить нужный момент в нужном положении. Бартлетт, готовясь снова толкнуть меня под воду, сосредоточил всю свою силу в