Персона нон грата - Сергей Соболев

Кроме как поесть на скорую руку, сил у приехавшей на хутор молодежи не было уже никаких: и часу не прошло, как все четверо спали мертвецким сном…

Проснулась Головина в три часа пополудни.

Как вскоре выяснилось, все, кроме нее, давно встали. А Стас Нестеров вообще уехал с хутора еще в одиннадцать утра, потому что в Вильнюсе у него были какие-то дела.

Головина, переодевшись в спортивный костюм, умылась, почистила зубы.

Все удобства оказались во дворе, но это нисколько ее не смутило…

Стас предупредил ее, что ближайшие несколько суток им придется провести на этом затерявшемся в лесу хуторе. Потому что на арендованных в Вильнюсе квартирах появляться им сейчас небезопасно.

От него же Анна узнала, что имела место очередная стычка с тем блондином, который пытался похитить ее несколько дней назад, и какими-то его дружками. Но все закончилось благополучно, если не считать ссадин и синяков, полученных в этой разборке Римасом.

Крестьянский дом, построенный из красного кирпича и крытый соломой, был, несмотря на свой почтенный возраст, еще довольно крепким строением. Вплотную к нему подступали два сарая и баня, а пространство возле дома было распахано под огород.

Когда Головина вышла на подворье, она вдруг столкнулась нос к носу с каким-то косматым мужиком неопределенного возраста, который сильно смахивал на лешего.

Не успела она испугаться, как услышала голос Ирмы:

– Не бойтесь его, Анна! Это немой дядечка, он у нашей Онуте на хуторе уже два года живет… Забыли вам сразу сказать, чтобы вы не пугались, когда его встретите. Бабушка зовет его просто Вирас, то есть «мужчина», «человек» – в переводе с литовского.

На руках у Ирмы сидела Гертруда Францевна. Когда Анна погладила кошку, девушка с улыбкой сказала:

– Здесь, на хуторе у бабушки, живет огромная собака, вроде как помесь немецкой овчарки и волка. Бабушка так и называет пса – Вилкас[14]. Сейчас он на цепи сидит, потому что мы здесь находимся…

– Когда мы приехали, я видела будку возле усадьбы.

– Ну так вот… Мы только что наблюдали, как Гера загнала этого Волка в его конуру… Вы еще не слышали, наверное, как она рычит, когда сильно рассержена чем-то или хочет кого-то запугать? Ну чисто тигрица!

– А это не опасно для кошки? – встревожилась Анна. – Ведь этот ваш…

Вилкас, вероятно, свирепый пес?

– Еще какой свирепый, – посмеиваясь, сказала Ирма. – Но до драки у них, конечно, дело не дошло. Сейчас Вилкас, поджав хвост, сидит в своей конуре… У Геры, знаете ли, такой характер… Сама она никого первой не тронет, но все прочие звери, если они есть поблизости, должны быть на своих местах.

К ним подошла бабушка Онуте и, поглядывая то на москвичку, то на косматого мужчину, который теперь стоял чуть в стороне, принялась о чем-то разговаривать со своей внучкой.

Анна уже знала от Ирмы, что Онуте практически не говорит по-русски, поскольку всю жизнь прожила на этом хуторе…

Ирма, закончив непродолжительную беседу, тут же выступила в роли переводчика.

– Бабушка Онуте просила вам передать, Анна, чтобы вы не боялись Вираса. Он человек совершенно безобидный… В Паневежисе был специнтернат для глухонемых, но его закрыли из-за недостатка денег…

Бабушка взяла Вираса к себе из милости, потому что родных у него вроде бы нет. А так у него есть пища и крыша над головой.

Сказав это, Ирма негромко рассмеялась.

– Я бабушке говорю: «Онуте, ты, наверное, заставляешь его батрачить на себя». А она мне отвечает: «Посмотри, внучка, какая я теперь стала богачка, когда взяла к себе Вираса в батраки…» Анна тоже улыбнулась, попросив Ирму передать старой Онуте, что ей нравится и хутор, и все его обитатели.

– Через час будем обедать, – сказала Ирма. – К этому времени и Стас обещался вернуться из Вильнюса…

– А чем Римас занят? – спросила Анна, услышав доносящееся из-за дома ритмичное тюкание топора, сменяющееся временами перестуком молотка. – Дрова рубит?

– Нет, дров здесь и без нас запасено вдоволь, – улыбнулась Ирма. – Римас в бане, занимается мелкой починкой… Баня здесь замечательная, с парной, так что не сегодня, так завтра сможем в баньке деревенской попариться…

Они обошли вкруговую всю усадьбу, причем Ирма, выступая экскурсоводом, давала гостье необходимые пояснения.

За домом, рядышком с баней, обнаружился небольшой пруд диаметром всего около тридцати метров. От бани к нему вел дощатый настил.

Поскольку погода весь февраль стояла довольно теплая, не опускаясь ниже ноля градусов, ледяная корочка виднелась у берега лишь в одном месте, а большая часть поверхности пруда была свободной ото льда.

Они прошли чуть дальше по направлению к лесу, из которого вытекал впадающий в пруд ручеек, – параллельно его руслу была проложена заметная глазу тропинка.

В этот момент к ним подошел Вирас. Он выдал несколько нечленораздельных звуков, затем, убедившись, что девушки не понимают, чего он от них хочет, показал вначале на темный лес, куда вела эта тропа, затем сложил руки крест-накрест…

– Туда нельзя? – догадалась Ирма. – Почему?

Так и не добившись ничего от глухонемого мужчины, они вернулись в усадьбу.

– Онуте, а почему Вирас говорит, что нам нельзя идти в лес? – спросила Ирма у бабушки. – Мы и не собирались туда идти, но… Он показывал на тропинку, которая ведет к большим прудам, и делал нам знаки, чтобы мы туда не ходили…

– Он мне тоже показывал, что в ту сторону нельзя ходить, – сказала Онуте. – Вирас добрый человек, но иногда мне кажется, что у него не все дома… Поменьше обращайте на него внимание, вот и все. …Стас обещал вернуться не позднее шести вечера, но в оговоренный срок на хуторе он не появился.

Глава 27

КТО-ТО ДЫШИТ В ЗАТЫЛОК

Приемник в черном «Ауди», двигающемся по Укмяргскому шоссе в направлении Вильнюса, был настроен на волну местной популярной радиостанции «Эм-Венас».

Стас уже подъезжал к северной окраине столицы, когда сообщение, прозвучавшее в полуденном выпуске новостей, заставило его сбросить скорость, а затем и вовсе приткнуться к обочине шоссе.

Перестроив волну, Стас прослушал сводку криминальных новостей, в которой о кровавых событиях нынешней ночи в окрестностях городка Пабраде было рассказано более подробно, нежели в двенадцатичасовом выпуске новостей.

Чисто механически, поскольку мысли его были заняты другим, Стас выудил из пачки сигарету и прикурил ее от автомобильной зажигалки.

На частном стрельбище неподалеку от Пабраде этим утром были обнаружены мертвыми предприниматель (была названа фамилия Чяпы), известный своими связями в околокриминальных кругах, его личный телохранитель и еще двое мужчин, работавших на этом объекте ночными сторожами.

В сводке было сказано, что все четверо имели «огнестрельные ранения, несовместимые с жизнью».

Понадобилось некоторое время и две выкуренные сигареты, прежде чем Стасу удалось собрать свои мысли воедино.

Он еще не сумасшедший, а потому уверен на все сто, что этих четверых пришил – кто-то другой. Ведь и в новостях, и в полицейской сводке было сказано, что Чяпа и трое его подручных были кем-то застрелены. Да, они со Слоном повязали всех четверых, но убивать их не стали. И вообще, вечером и ночью все обернулось так, что им удалось обойтись без стрельбы и смертоубийства.

Но факт есть факт… Что ж получается? Выходит, какие-то не известные Нестерову лица той же ночью побывали на стрельбище и перестреляли всех, кого там обнаружили…

Если это так, то и на случай с убийством Зямы, вероятно, теперь следует смотреть совершенно под иным углом.

Ранее Нестеров полагал, что Зяму приговорили свои же, за какие-то допущенные им провинности. Но теперь, в свете всего случившегося, у Стаса возникла другая мысль: приятель Антона Легостаева мог быть убит не своими, а чужими…

В целом все это означает лишь одно: кто-то двигается к своей цели теми же тропками, что и Нестеров; и не исключено, что их пути-дорожки пересекутся уже в самом скором времени…

Прозвучавшее по радио сообщение, так неприятно удивившее Нестерова, все же нисколько не отразилось на его планах.

Как он и намеревался, Стас первым делом поставил «Ауди» на площадку, откуда ее смогут забрать сотрудники местной фирмы по прокату легковых автомобилей.

Затем он позвонил одному своему давнему знакомому, который, как и Монкайтис, учился в одно время с ним в Высшей милицейской школе, нынешней Полицейской академии Литвы.

Стас планировал встретиться с этим человеком, служившим ранее в Службе спецрасследований, а год назад перешедшим в Службу криминальной полиции, еще вчера во второй половине дня, но известные события заставили его перенести эту встречу…

Знакомый Стаса пообещал встретиться с ним в два пополудни, во время своего обеденного перерыва.

Встретились они в Нагорном парке, расположенном неподалеку от центра города и места службы давнего знакомого.