Оружие возмездия - Олег Маркеев

— А на какие шиши?! — Зинаида Григорьевна обвела квартиру взором, полыхающим праведным гневом. — Мы не миллионеры, не воруем, как некоторые.

Злобин сочувственно кивнул, а сам подумал, что если Гарик пойдет под суд присяжных, то двенадцать таких Зинаид Григорьевн растерзают его прямо в зале. И будут, честно говоря, правы.

— А вы, Николай Федорович, тоже в городе остаетесь? — обратился он к бывшему мичману.

Тот, как полагается вояке, ел глазами начальство и лишь кивнул в ответ.

— Вот и прекрасно! — Злобин вежливо подтолкнул их через порог.

Захлопнув за ними дверь, Злобин постоял немного, прислушиваясь к тишине в квартире. Несмотря на модный дизайн и пастельные тона стен, уюта в доме не было. Он давно обратил внимание, что на местах преступлений и арестов что-то необратимо меняется. Жизнь навсегда покидает дома, в которые приходила беда. Она ощущается еще долго. Уже затихали шаги чужих людей, выветривались запахи, а молчаливые стены навсегда впитывали радиацию горя и страха. Говорят, даже новые жильцы ощущают враждебность, разлитую в воздухе.

Дизайн в квартире на Злобина не произвел никакого впечатления.

«Не хата, а бразильский сериал. Устроил, гад, рай на ста квадратных метрах, а за стенкой полуголодный мичман с семьей мыкается, — подумал Злобин. — Бога не боятся, так о людях думали бы. Ведь раскулачат, когда совсем невтерпеж станет. А я защищать не стану».

Злобин прошел в кабинет. Гарик сидел на диване, упершись локтями в колени, стиснув ладонями голову. Напротив него, вытянувшись в кресле, подремывал Твердохлебов.

«А Гарик, между прочим, много читает. Что же он тогда такой дурак?» Злобин пожал плечами.

Книжные шкафы тянулись вдоль стены, большой антикварный стол был завален книгами. После обыска жалюзи закрыли, и в кабинете сейчас стоял полумрак, мутный от плавающего в воздухе сигаретного дыма.

Злобин обошел две коробки из-под водки, в них сложили изъятые бумаги и записные книжки. Опустился в кресло у стола. Оно оказалось на редкость удобным, пахло дорогой кожей.

«Конфисковать бы, — вздохнул Злобин. — Надоело на полужестком стуле зад отсиживать».

— Гражданин Яновский, что делать будем? — спросил Злобин.

— Вешаться, — отозвался Гарик, не поднимая головы.

— Ну зачем так безнадежно? У нас за мошенничество не стреляют. Даже душегубы годами приговора ждут.

— Угу, если при задержании их не кончили. — Твердохлебов протер глаза и удобнее расположился в кресле.

— Тебе бы только мочить, — проворчал Гарик.

— А что за такое делать, а? — Твердохлебов завел руку за кресло, извлек заполненный доверху пластиковый пакет и потряс им перед Гариком. — Семьдесят пять штук баксов, не считая рублей. И ты каждый месяц нулевые балансы сдаешь, вражина!

— Что ты гонишь, я же никого не стрелял! И вообще, при чем тут РУБОП? — Гарик красными от слез глазами уставился на Твердохлебова.

— Ну ни фига себе! — возмутился тот. — А на какие бабки бандюки жируют и оружие покупают? Такие, как ты, гнида, их кормят. Андрей Ильич, рассуди нас. Здесь же, блин, зарплата моим бойцам на десять лет вперед. Где же справедливость?

— Вот и распихайте по карманам, только меня в покое оставьте! — выпалил Гарик.

— Я тебе сейчас, козел, напихаю! — Твердохлебов подтянул ноги, готовясь встать.

— Петя! — Злобин счел за благо вмешаться. Твердохлебов после бессонной ночи и нервотрепки вполне мог приложить Гарика так, что до реанимации не довезут, — А ты, Яновский, рот закрой, не нервируй.

Гарик тяжело засопел, зло стрельнул глазами в Твердохлебова. Вдруг ойкнул, сжал колени и обхватил руками живот.

— В туалет выпустите, гады. Не могу больше, — прошипел он.

Твердохлебов закинул руку за голову, грохнул кулаком в стену.

— Карась, сопроводи клиента! — проорал он на всю квартиру.

Дверь распахнулась, на пороге возник Карасик.

— В машину? — поинтересовался он.

— Пока в сортир и назад. И проследи, чтобы он там себе вены не перегрыз, — предупредил Твердохлебов.

Карасик поморщился, поручение явно не доставило ему удовольствия. А Гарик вскочил и резво кинулся в коридор мимо едва успевшего отскочить Карасика.

— Спортсмен-разрядник! — бросил ему вслед Твердохлебов.

Гарик успел надеть роскошный спортивный костюм и теперь действительно напоминал ветерана спорта или чиновника, пришедшего растрясти жирок на корте.

Злобин закурил сигарету, взял листок из папки. Гарик Яновский чистосердечно признался в афере с Филей, о чем подробно написал мелким, убористым почерком. Виталий Стрельцов уже доложил, что в офисе Гарика ребята из УБЭП обнаружили двадцать тысяч долларов неизвестного происхождения.

На Гарика давно имелась информация, что его риэлтерская контора работает исключительно с черным налом. Деньги от продажи квартир и за аренду производственных и складских помещений скапливались у Гарика и передавались выше. Незаконное предпринимательство, уклонение от уплаты налогов, мошенничество и прочее мелкое экономическое хулиганство, именуемое у нас бизнесом, прорисовывалось так, что Злобин был уверен, дело окажется в суде через месяц. Между тем тревожное предчувствие не давало покоя.

«Кажется, вылезли из одного дерьма и сразу же вляпались в другое. — Злобин посмотрел на коробки с изъятыми у Гарика бумагами. — Дурила, кто же такой компромат дома хранит! Тоже мне Руцкой… И Гарика могут грохнуть, и нам хвост прижать».

— Петь, ты что по этому поводу думаешь? — Злобин, указал на коробки,

— Умеем работать, когда приспичит! — Твердохлебов усмехнулся.

— Ясно дело. Но я не о том. Ты его записную книжку просмотрел?

— Ага, — кивнул Твердохлебов. — Там половина телефонов — мои клиенты. Другая половина — местные шишки. Хочешь, чтобы я Гарика в разработку взял?

— Догадливый. — Злобин рукой разогнал дым, раздавил сигарету в пепельнице. — Гарик отстегивал в администрацию области, если судить по книжке. И наверняка перечислял в общак «НДР». Ты, кстати, обратил внимание, что ни на мобильник, ни на обычный телефон Гарику никто сюда не звонил? А ведь круги по воде давно пошли. Еще когда мы Филю свинтили. О чем это говорит?

— Супостаты просчитали, что следующим шагом будет обыску Гарика. Сейчас получили подтверждение и обмозговывают ситуацию, — ответил Твердохлебов.

— Нет, Петя, они уже принимают меры, чтобы Гарик утонул в собственном дерьме, но не утащил за собой всех. — Злобин бросил взгляд на часы. — Уверен, что в коридоре прокуратуры меня уже полчаса ждет Арнольд Янович. Лис старый уже наверняка подготовил предложения, на каких условиях нам дадут утопить Гарика с Филей.

— И ты согласишься? — Твердохлебов подозрительно прищурился.

— Петя, команда начать войну с коррупцией поступит не раньше чем в стране сменится президент. И то бабушка надвое сказала. — Злобин понизил голос до шепота. — А меня больше волнует твоя аттестация. Такого опера я им на заклание не отдам. Это и будет первым условием. Моим условием.

— Вот за одно это я за тебя, Андрей Ильич, на амбразуру полезу! — Твердохлебов сложил на коленях твердые набитые кулаки. — Что хочешь проси, все сделаю.

— Для начала ты возьмешь Гарика к себе и под протокол реализуешь всю эту компру — Злобин указал на коробки с бумагами. — Это твой страховой полис до следующих губернаторских выборов. Я человек добрый, по этим эпизодам обвинения предъявлять не буду Пока. Но бумажки в деле останутся, так?

— Ясно, при необходимости по вновь открывшимся обстоятельствам мы это дело из архива вытащим и всем кровь испортим, — подхватил Твердохлебов. — Одна проблема — как бы они Гарика до суда не грохнули.

— Я вообще удивляюсь, почему он до сих пор жив, — усмехнулся Злобин. — Придется вторым условием поставить сохранность его жизни. Хотя бы до суда. А если и грохнут после, то мы всегда сможем реализовать компромат, вспомнив о гражданине Музыкантском.

— Это как?

— Сейчас все увидишь. — Злобин достал из папки документ. — Кстати, тебе не кажется, что Гарик на толчке застрял?

Твердохлебов пружинисто вскочил на ноги, распахнул дверь и крикнул:

— Карась! Тащи сюда засранца.

Гарик вошел в кабинет, вспомнив старые лагерные привычки: руки, как положено, держал за спиной.

— Садись, мученик. — Злобин снял трубку, набрал номер, свободной рукой указал Гарику на диван.

— Алло! Виталик, ты еще не упал от усталости?.. Молодец, терпи, атаманом станешь. — Злобин поднес к глазам документ. — Так, Стрельцов, я тебе решил немного жизнь облегчить. Напиши поручение Твердохлебову на снятие показаний с гражданина Яновского… Как тебя в миру кличут? — обратился он к Гарику.

— Игорь… Михайлович, — дрогнул голосом Гарик и затравленно посмотрел на нависшего над ним Твердохлебова.