Пастухи вечности - Виталий Сертаков

При этих словах все посмотрели на Анку. Та посчитала за лучшее заняться капельницей. Понятно было только одно: помрет старикан, и никто ему не поможет.

— …Но я же не сошел с ума!

— Не сошли. Доктор, даже большинство в Коллегии не представляет, как на самом деле плохи дела. Постарайтесь понять, если информация выплывет наружу, может начаться паника, как во время Второй мировой.

— То есть вы хотите сказать, что цикл…

— Вот именно. Цикл сбился, и ситуация ухудшается. Еще пятнадцать лет назад реанимация занимала не более трех недель, теперь мы едва укладываемся в шесть.

Мария плюхнулась на Анкину койку и сжала ладонями виски. На плече, под ее расстегнутым комбинезоном, кровила повязка. Младшая, пытаясь вникнуть, металась взглядом между взрослыми.

— Совет Коллегии вынес решение вызвать Тхола только для поиска. Большинство уверено, что в наличии как минимум четыре отдохнувших Эхуса. На самом деле Лукас забрал единственного свободного.

— А когда… Когда освободится ближайший?

Маркус, надув губы, выпустил воздух.

— Теперь никто не может сказать точно. Из тех, что в моем ведении, в лучшем случае — спустя две недели.

— Две недели не продержаться. Как такое могло случиться? — Теперь уже доктор начал бегать по кругу. — Я хочу сказать, существует же очередность. Как вы смогли сохранить в тайне?

— Это была идея Конопулоса, вы же его знаете. Мы сократили время отдыха.

— Ну, естественно, как нагрузка на свиноматок… Я не подумал. И в результате — лишь усугубили проблему.

— К несчастью.

Все замолчали. В наступившей тишине слышалось лишь свистящее дыхание раненого. Анке казалось — ладонь у профессора стала еще горячее, прямо держать невозможно. Вырываться, правда, он перестал, лежал почти смирно, и в капельнице оставалось на самом донышке. Шпеер нагнулся, проткнул иглой вторую бутыль. В миске, закрытые марлей, лежали пропитавшиеся гноем тампоны.

— Давайте договаривать до конца. Не хочу показаться законченным эгоистом, но если я правильно понял, тайное в любом случае станет явным, и при подобном раскладе ваша очередь потеряет смысл. При такой угрозе Коллегия просто свернет программу, разве не так?

Маркус смотрел в сторону.

— Семен, вас никто не упрекает в эгоизме, — вступилась Мария. — Вы правы, в случае развития худшего сценария я потеряю право держать вашу бронь. Но и мы находимся не в лучшем положении.

Шпеер фыркнул.

— Док, мне вас прямо сейчас высадить? Весь резервный фонд Совета, миллиарды баксов, брошены на изыскания. Мы финансируем шестнадцать собственных лабораторий, не считая участия в официальных программах. Вы сами предложили проект Харченко. Как видите, Коллегия хватается за соломинку… Так давайте вместе думать, как выпутаться.

— Что тут думать — трясти надо… — пробормотал Шпеер. — Есть подозрение, что пуля задела легкое.

— Значит, посадка?

— Значит, что я за его смерть на борту не возьму ответственности.

Мария повернулась к напарнику:

— Вернуться в Индию? Или Сицилия?

— Лучше Кейптаун.

— Слишком далеко. Сейчас мы движемся по расширяющейся спирали, на каждом витке захватывая сорок километров. Тхол потерял след в районе Минусинска. Район поиска крайне невелик, и мы знаем, где он появится. Он спрятал Эхуса в горах и отправился за помощью к Соседям. Если ему предоставят реаниматора, а потом он спрячется — где я его буду искать?

В голосе Марии прозвучали чуть ли не истерические нотки. Младшая впервые увидела ее в растерянности. Наездница обращалась за советом!

— А нельзя как-нибудь сделать так, чтобы никто вашему Лукасу не помогал? — спросил Семен.

— Что вы имеете в виду? — искренне удивилась Мария. — Мы соблюдаем древние договоры! Как мы можем приказать кому-то?..

— Он обнаружит себя, — Маркус взял напарницу за локоть. — Без реаниматора он не сможет начать цикл, тем более вне зоны защиты. Сядем в Красноярске, оставим больного и сами обратимся к Добрым Соседям. Возможно, мы опередим его…

— Нет, Соседям ты позвонишь прямо сейчас. И попросишь Григория о приюте. Если Лукас нас не опередил, то есть вероятность склонить их к сотрудничеству… Без реаниматора… — Мария задумалась. — А почему мы считаем, что он без реаниматора?

— Ты меня пугаешь. Кто возьмется ему помочь?..

— Тебя надо спросить, кто из вас мог.

— Господа, я извиняюсь, — встрял между ними Шпеер, — но если вы намерены и дальше вести дискуссию, я умываю руки. У больного температура сорок. Анечка, помоги мне его приподнять, простыню сменим.

Спустя минуту Маркус проверил крепление экипажа в койках. Младшей пришлось перейти в соседнюю, пустую каюту. Шпеер остался с профессором. Живые ремни натянулись, освещение усилилось, затем почти пропало. Спеленутая розовыми жгутами, Анка глотала слюну, с ужасом ожидала ускорения. И Тхол ускорился. Слава Богу, на сей раз она лежала горизонтально и не билась об острые углы. Да и углов не стало, при старте койка прогнулась, облегая и ужимаясь до размеров тела.

Все-таки не хотела Мария или не умела разгоняться плавно. Зубы у Младшей лязгали, желудок норовил расстаться с пищей, а на грудь будто бегемот уселся. Шпеер тоже за стенкой хрюкал. Потом улеглось, и Маркус позвал кушать. Жратвы у них было — на год вперед затарились. Плохо только, что холодное все, разогреть негде. Памятуя о том, как было худо во дворце, Младшая пробовала неведомые консервы осторожно, очень уж не хотелось испортить вечер. Ели торопливо, но по хмурым взглядам Маркуса Анка что-то заподозрила. На протяжении всего обеда искоса поглядывал, но без Марии так и не признался.

А та пришла уставшая, круги под глазами, руки в синяках. Конечно, повиси в петлях-то часок, еще не так выглядеть будешь. Пришла и осчастливила: оставляем тебя с доктором в больнице, после, мол, заберем.

— Как же так? — у Младшей кусок встал в горле. — Обещали ведь!..

Но ничего не выспорила, Наездница была непреклонна. Наказала, чтоб носу из гостиницы не высовывала, воды не пила, окон балконных не открывала, потому как простудиться можно в два счета и в два счета можно загнуться. И, не дай Бог, без доктора куда выйти попробовать! Маркус, тот вообще запугал, что город большущий, но дикий, и большинство тут — бывшие уголовники, и никто за ее жизнь не поручится… Тут он палку перегнул, и Мария его под столом лягнула. А Младшая возьми и спроси:

— Коли так опасно, чего ж мы Харченко сюда везем? А Мария говорит:

— Одна из больниц, где у нас есть друзья.