Камень и Ветра 2. Ветра в зените - Анатолий Нейтак

– Мастер?

– Ты кое о чём забыл, – повторил с нажимом Кэндзабуро, – ученик.

Эмо поклонился.

– Я внимаю, мастер.

Кэндзабуро потянулся к небу и земле, выполняя ритуал обручения в точности так, как некогда заповедал ему учитель, носивший прозвище Тэцубо и умерший безымянным. Кэндзабуро вплёл себя в вечный круговорот сил, более старых, чем любой человек, но порой подчиняющихся человеческой воле. Он отринул сомнения, отринул страсти, полностью отринул себя – чтобы обрести себя в полной мере, так, как иным способом просто невозможно. И, сделав всё это по древним канонам, не затронутым анкавером, Кэндзабуро обратился к Эмо. Долг учителя на время развёл их, и сейчас, в сердцевине обручения, Кэндзабуро стал истинным врагом Эмо. …солоно во рту. Особенная соль, с привкусом металла. Кровь.

Его кровь.

Встать трудно, но необходимо. Значит, он встанет. Духи гор, как же тяжело! Надо… тяжело… надо… надо! А и крепко же меня приложил этот, бывший…

Чужая сила, ставшая мягкой почти до ласки, подхватила Кэндзабуро. Выпрямила. Не позволила закачаться. Чужая сила заполнила тело – и мастер ощутил, что она несёт с собой силу истинного исцеления. Несёт прохладную щекотку пополам с расслабляющим теплом, лёгкость, свежесть и щедрую поддержку. Кэндзабуро очень точно умел определять меру собственных сил. Так вот, истощившиеся почти полностью, его силы прибывали с быстротой сверхъестественной. Каким-то образом мастер знал: даже открытые раны под этим приливом затянулись бы за считанные секунды, не оставив шрамов.

Волшебство!

– Вы ошибаетесь, учитель, – переменчивый, но всё равно неизменно узнаваемый голос. – В этом очень мало волшебства. В большей мере это – искусство, знание и опыт. Семь лет постигал я пути исцеления в быстром времени, но до сих пор стою в двух ступенях от совершенства.

Даже то, что Эмо вновь назвал его учителем, не заслонило иного.

– Семь лет?

– Да. Семь лет. А по времени этого мира – полтора месяца. Учитель, вы ведь никогда не ложились в саркофаг странников. Вы вообще не интересовались делами Группы.

– Всё когда-нибудь заканчивается… мастер, – сказал Кэндзабуро, вслушиваясь в себя и не находя ни боли, ни слабости. – Вы выдержали последнее испытание, Мацумаэ Эмо. Я больше не вправе учить вас.

Новоиспечённый мастер мягко упал на колени, опустил ладони на землю, прижался лбом к ладоням и замер в этой позе.

– Учитель, молю о милости!

– Встаньте! Не должно вам унижаться перед кем бы то ни было!

– Учитель, я дрался нечестно. Простите недостойного!

– Встань.

Эмо разогнул спину и посмотрел на Кэндзабуро прямо. С колен, однако, не встал.

– Когда обручаются земля и небо, честность либо нечестность не значат ничего. Только победа имеет значение. Ты победил.

– Победа, добытая обманом, лишена цельности. Правда стоит выше силы. Одолевший врага уклонением от правды – проиграл, даже если сто тысяч языков воспоют его победу.

Улыбка. Лёгкая, тающая, заметная лишь самому внимательному взгляду.

Например, тренированному взгляду Эмо.

– Это верно, но ты забыл, что в поединке мастеров правда сама становится силой. Побеждает не тот, кто сильнее, и не тот, кто хитрее, а тот, кому благоволят небо и земля. Если ты и обманул меня, то потому лишь, что я отклонился от чистого Пути и стал уязвим для обмана.

Привычную невозмутимость Эмо рассекла ответная улыбка.

– Благодарю за урок, учитель! – сказал он, вскакивая на ноги и кланяясь со всей возможной почтительностью. А Кэндзабуро ещё раз мысленно повторил сказанное…

– Это мне следует благодарить вас за урок, мастер, – сказал он, зеркально повторив поклон. Выпрямился. – Позволь задать один вопрос…

– Учитель?

– В твоей ещё не набранной группе найдётся для меня вакансия?

Улыбка Эмо вспыхнула, озаряя чистой радостью всё лицо без остатка. Даже его глаза заискрились так, что Кэндзабуро замер, очарованный. Никогда раньше он не видел, чтобы Эмо был чему-то обрадован настолько. Собственно, раньше тот вообще никогда не выказывал радости.

– Конечно найдётся, учитель! Не сомневайтесь!

29

Неттель Вири проснулся в тревоге – от навязчивого ощущения, что в комнате он не один. Мрак, бред, ересь! если бы рядом кто-то был, сенс мгновенно дал бы ему об этом знать… но…

– Не пугайтесь, – сказала нависающая, как ему показалось, над самой кроватью тень.

Разумеется, Неттель Вири испугался. И полубессознательно послал команду, включающую в комнате верхний свет. Лампы разгорелись не сразу, а секунд за десять; и, словно следуя за усилением освещения, в эфире выкристаллизовались два чужих сенса.

– Я вас знаю! – сказал щурящийся эксперт, переводя взгляд с незваного гостя на незваную гостью и обратно.

– Конечно, знаете. Потому мы и оказались именно здесь.

ОбщеСетевые серверы никогда не спят. И отвечают на приоритетные запросы со скорос-тью, для медлительного человеческого восприятия мало отличающейся от скорости света. В комнате, выделенной Неттелю администрацией "МедиНА" по просьбе доктора Эсу, не было полноценной системы мониторинга, но умные программы могут многое выжать даже из таких неспецифических данных, как, например, показания датчиков пожарной сигнализации или стеки "быстрой" памяти управляемой голосом бытовой техники.

Результат запроса подтвердил то, что эксперт лишь подозревал, качаясь над краем бездны уверенности. Хотя дверь, ведущая в комнату, где он спал, последние шесть часов и пятьдесят две минуты оставалась закрытой, в течение последней минуты информационно обогащённая среда фиксировала присутствие в комнате не одного, а трёх людей.

Разумеется, датчики можно обмануть, а ответ на Сетевой запрос перехватить и фальсифицировать – и всё же…

– Как вы сюда попали? – прохрипел Неттель Вири – и закашлялся.

– Простите за вторжение, – обозначила присутствие девушка. Ари, вспомнил эксперт. Призрак во плоти, слепое пятно Сети. – Мы не хотели дурного. Будь наша воля, мы сейчас были бы космически далеко отсюда, но так уж сложились обстоятельства. Простите.

– Ну что вы, я не в претензии…

– Доктор Тибо Эсу.

Неттель невольно вздрогнул.

"Ох! Но… следовало ожидать".

– Проведите меня к нему, – продолжал второй незваный гость. Клаус. – Я хочу видеть этого человека. И ему, ручаюсь, тоже будет любопытно взглянуть на меня.

– Что вам от него нужно?

– Нам? Ничего. Мы выполняем чужую просьбу. А вот доктор Эсу, насколько мне известно, кровно заинтересован в нашей помощи. Как нам сказали, у его дочери Кары опять случилось обострение. Я прав?

Только теперь, сбросив с сознания остатки вязкой паутины сна, Неттель Вири прочувствовал и осознал, что сенс Клауса больше не таит внутри тьмы. За время, минувшее с их единственной встречи, парень успел снова стать лайтом.