Идеальный грешник (СИ) - Кофф Натализа

— А что, мы без твоего любимого компота сидеть будем? — подколол отец сына.

— Да ладно, па, хватит подкалывать, — в шутку обиделся Мирослав.

Но да, с тех пор, как в его жизни появилась Кошка, вкусы у мужчины изменились. Даже напитки он стал предпочитать покрепче. И ездил быстрее. А чаще всего, на байке. Если без Кошки, разумеется. Свою Кошечку он в жизни больше не мотоцикл не пустит. И машина у него для жены имелась самая безопасная, похожая на танк, с кучей подушек безопасности и прочими дивайсами. Пусть брат и стебался над Мирославом, а с тех пор, как Кошка съехала в кювет однажды вечером, слава богу, без последствий и осложнений, а Мира переклинило на безопасности любимой.

Впрочем, Марсель тоже от брата далеко не ушел. Машина Жасмин даже при всем желании не могла разгоняться до опасной скорости. И мест в ней было семь, а не два. Словом, Тарновские отличались тем, что зорко следили не только за тем, чтобы к их дамам никто не лез, так еще и о безопасности пеклись.

А никто и не лез. Весь город знал, какими безбашенными могут быть братья, если дело касалось их жен. А еще все также знали, что и сами девушки способны постоять за себя. Особенно законная супруга Мирослава Тарновского. Девушку почему-то все звали Кошкой. Несмотря на хрупкую внешность и приятную улыбку, характер у мадам был адский. Ведьма, не иначе. Ведь не зря же Мирослав, некогда интеллигентный, идеальный, успешный бизнесмен с аристократической внешностью вдруг перестал носить строгие костюмы и пересел на двухколесного монстра.

Но это все слухи. Пусть обществу и было дико любопытно узнать, что же происходит у Тарновских дома за высоким забором, а мало кто пытался сунуть свой нос в дела семьи. Но говорили, что братья даже женами меняются. Потому что Жасмин Тарновскую часто можно встретить на модном показе или на кинопремьере в обществе Мирослава, одетого в строгий деловой костюм. Или это все же был Марсель? А кто тогда торчит со странной девушкой Кошкой в ремонтной автомастерской? Нет, Мирослав точно не стал бы пачкать руки в грязи и машинном масле!

Сплетникам было не понять, как сильно может измениться мужчина, встретив свою, только ему принадлежащую и предназначенную женщину.

А теперь, когда любимая женщина подарила сына, то счастье стало еще больше, глубже, необъятней.

И вот, два поколения Тарновских, отец и сыновья, встречали рассвет на лавке в общественном сквере. Трое мужчин понимали толк в счастье, в любви, в том, как нужно любить ту самую девчонку, ставшую целым миром и бескорыстно подарившую себя.

У каждого Тарновского была своя девчонка.

У Карла — Агата, пусть их любовь и была разбита на много лет. Но им удалось ее собрать, склеить, соединить и убрать все шрамы и трещины. Оставить только то, что действительно важно.

У Марселя — Жасмин, пусть и пришлось им прятать свои чувства, преодолевать непонимания, учиться любить и доверять. Зато сейчас Марс был уверен, что может задержаться на работе, а Жас не станет ревновать, потому что знает: нет у него никого, только она — яркая и самая желанная девочка. Вредная, дерзкая, взрывная. Но нежная и трепетная. Только она способна превратить Марса в дикого зверя и остудить его пыл одним лишь взглядом. И да, она таки заставила его носить классические костюмы и чертовы смокинги. И Марс даже что-то находил в таких нарядах. Особенно, если с очередного выхода в свет они возвращались в лимузине, и по дороге домой успевали организовать весьма жаркие дискуссии. Жаркие и откровенные. Словом, Марсель во всем находил плюсы. И да, был дико счастлив, купаясь в нежности любимой женщины.

У Мирослава — Котоми, пусть и начались их отношения с конфликта, а первая ночь любви прошла в первые же сутки знакомства. Это ведь совсем нестрашно, если девушка — та самая. И уж Мир постарался, не упустил, не отпустил, отрезал все пути отступления и бегства. И ссор было много. Ведь кошки любят свободу. Однако у Мирослава получилось приручить свою дикую Кошечку. И другой ему не нужно. Его все устраивало в жизни.

Мужчины сидели, встречая рассвет, медленными глотками уничтожая дорогие напитки прямо из горла бутылок. И говорить особо не нужно было. За последние два года между отцом и сыновьями появилось такое взаимопонимание, что можно было вообще обходиться без слов. Зато шутки и подколы — это святое, это осталось.

В кармане Карла пиликнул телефон. Мужчина улыбнулся, вынул гаджет, хмыкнул.

— Ну, что ж, Агата говорит, пацаны сытые, спят. Девочки тоже спят, — отчитался Тарновский-старший, — Думаю, и нам можно поспать. Домой?

Братья переглянулись. Уезжать в особняк не хотелось, слишком далеко. Городские квартиры были гораздо ближе, и при необходимости или по желанию можно было за полчаса добраться в клинику. Но тогда придется решать, в чью квартиру ехать, потому что сейчас был именно такой момент, когда не хотелось оставаться в одиночестве, когда хотелось разделить распиравшую ребра и грудь радость.

И вот, чтобы не подраться и не поссориться, было все же решено ехать в особняк. И потом, нужно еще проследить, как идет ремонт комнат. Решили. Что первое время и Марс, и Мир со своими семьями поживут у отца. А потом уже переберутся в свои особняки, построенные совсем недавно рядом с главным отцовским домом.

— Пока не уехали, — сказал вдруг Карл, когда все трое уже встали со скамьи и убрали бутылки в пакет.

Братья одинаково вскинули брови. Удивительно похожие, но такие разные. И все равно роднее и ближе друг друга для них никого нет. И Карл гордился тем, что его сыновья настолько дружны между собой, что никакие конфликты и невзгоды не помеха их связи, братской любви и привязанности.

— Минутка соплей? — хмыкнул Марс, но легко похлопал отца по плечу в знак поддержки.

— Она самая, — кривовато усмехнулся Карл, а потом серьезно добавил, обняв сыновей за плечи, — Уверен, отец из меня не всегда был хороший.

— Па, ну ты чего?! — возразил Мир.

— Не перебивай! — буркнул Марс, — Видишь, дедуля старается.

Карл не выдержал, расхохотался.

— Так, ладно, парни, — отсмеявшись, произнес Тарновский-старший, — Хотел сказать, что.

своими сыновьями я очень горжусь. Двумя. Вы у меня самые лучшие, без балды.

— «Без балды»? — хохотнул Марсель.

— Дедуля имел ввиду, что круче нас никого, — пояснил Мирослав, а потом поддержал отца, — Мы тоже тебя любим, пап.

— Ты у нас вообще крутой чувак, бать, — поддакнул Марс. — Ну и пока нас не замели за распитие спиртных напитков в общественном месте, пора сваливать.

Мужчины вышли из сквера. На парковке их ждали три машины. Но сели все трое в одну, отпустив водителей двух свободных автомобилей. Тарновские ехали домой, в родительский особняк, чтобы позже, через три-четыре часа вернуться в клинику. Потому что ни Карл, ни Мир, ни Марс не смогли толком уснуть, зная, что их девчонки находятся за несколько километров от них.

Что поделать, а они привыкли к тому, что можно протянуть руку и обнять любимую женщину. Пусть даже она ворчит, ее мутит из-за токсикоза, она просто устала или, наоборот, девочке хочется пошалить. Они любят их разных. И получают взамен такую же крепкую, нежную, страстную, порой яростную, но всегда находящую отклик, любовь.

Конец.