Судьба разведчика: Книга воспоминаний - Виктор Грушко

Если говорить о том главном, что я постарался привнести в деятельность советской контрразведки, — так это активизация информационно-аналитической работы в интересах высшего руководства страны.

Глава 17

Профили председателей КГБ

Когда меня зачисляли в органы разведки, председателем КГБ был назначенный Н.СХрущевым в 1958 году Александр Николаевич Шелепин. В свое время он возглавлял ЦК ВЛКСМ, а затем вышел на ведущие роли в политической жизни страны. Несмотря на то что Шелепин занимал видные государственные посты до и после руководства Комитетом госбезопасности, он не приобрел особой популярности среди подчиненных.

Решения и приказы нового Председателя были твердыми и четкими, но, тем не менее, вскоре его саркастически Окрестили «железным Шуриком», противопоставив подлинному рыцарю революции Дзержинскому. Шелепин был в должности председателя КГБ лишь до 1961 года. Во время «дворцового переворота» в октябре 1964 года он претендовал на пост Первого секретаря ЦК КПСС. Решительный и автократичный, Шелепин настолько укрепил к тому времени свои властные позиции, что, может быть, именно поэтому большинство партийного руководства решило отдать предпочтение более мягкому и сговорчивому Л.И.Брежневу.

То, что Шелепин был прозван сотрудниками органов госбезопасности «железным Шуриком», связано в значительной степени с его решениями, которые существенно ухудшили условия прохождения воинской службы в Комитете. В отличие от Вооруженных Сил, КГБ утратил целый ряд своих ведомственных санаториев и домов отдыха. Настроения офицерам это, естественно, не улучшало.

После отставки Шелепина на эту должность был назначен его бывший заместитель в ЦК ВЛКСМ Владимир Ефимович Семичастный. Он больше вникал в задачи органов госбезопасности, но ему не хватало знания проблем и политического опыта. К тому же он был весьма непопулярен в среде интеллигенции в связи с высказываниями по поводу присуждения Пастернаку Нобелевской премии по литературе в 1958 году. Тогда Семичастный публично назвал Пастернака «эмигрантом в своей стране» и заявил, что «даже свиньи не ведут себя так в собственном хлеву». Хотя комсомольцы аплодировали высказываниям своего лидера, думаю, что симпатии большинства были на стороне Пастернака. Я считаю, что должностные лица могут думать и говорить за обеденным столом или в узком кругу все что угодно. Но их официальные высказывания должны быть более корректными.

Семичастный сыграл отведенную ему роль в отставке Хрущева в 1964 году, но не был «заговорщиком». Никто не сомневался, что долго на посту председателя КГБ ему не продержаться. Брежнев не хотел оставаться в долгу у руководителя органов госбезопасности, поддержавшего его в октябре 1964 года и близкого к главному сопернику в борьбе за власть — Шелепину, и в мае 1967 года Семичастного отправили в родные места, на Украину, где он получил должность заместителя Председателя республиканского Совета Министров — явное понижение.

Причины отставки Семичастного гораздо легче понять, чем мотивы назначения председателем КГБ СССР Юрия Владимировича Андропова.

Андропов не относился к ближайшему окружению Брежнева. Это вообще была весьма своеобразная личность в советской политической элите. То, что он рано остался без родителей — отец был железнодорожником, мать — учительницей, — не было чем-то необычным. И дальнейший его жизненный путь не отличался от судеб многих простых советских людей. Кинотехник и телеграфист в своей родной станице Нагутская, что на Ставрополье. Профтехучилище в Рыбинске. Секретарь комсомольской организации на местной судоверфи. Важнейшим этапом его карьеры стала должность секретаря ЦК комсомола Карело-Финской республики в 1940 году (тогда 16-я республика в составе СССР). В этот период он познакомился с таким политическим деятелем, как Отто Куусинен, председателем республиканского Верховного Совета, известным деятелем Коминтерна и одним из основателей Коммунистической партии Финляндии. В годы войны Юрий Владимирович возглавлял партизанское движение в Карелии. После войны дружба с Куусиненом уберегла его от сталинских чисток, хотя попытки устранить его были.

Направление Андропова на работу в МИД замышлялось как «ссылка», однако, начав с должности советника посольства в Венгрии, он благодаря своему таланту и работоспособности стал послом. В этом ранге его и застали события 1956 года.

Иными словами, Андропов прошел непростой путь в политике, делая карьеру без чьей-либо помощи. Он ни на кого не опирался и ни к кому не приспосабливался. Андропов был на голову выше других руководителей, имел искренние социалистические убеждения, решимость осуществить в советском обществе назревшие реформы и дар предвидения. Я испытывал к Юрию Владимировичу глубочайшее уважение. Думаю, что такое отношение к нему сложилось и до сих пор сохраняется у всех честных сотрудников Комитета и не только у них. У всех, кто помнит Андропова, память о нем светла.

Хотя Андропов пришел в КГБ из ЦК партии, уже через пару лет упорной работы он овладел всеми особенностями профессии и мог не только компетентно осуществлять общее руководство, но и разговаривать со специалистами на профессиональном языке. Его собственный политический престиж и репутация Комитета постепенно росли. Впервые со времен Сталина председателя КГБ СССР избрали в политбюро.

Особой заслугой Андропова было выдвижение разведки в число приоритетных направлений деятельности КГБ. Он лично курировал это направление, отдавая разведывательной работе всю душу. На партийный учет он встал в одном из наиболее сложных подразделений ПГУ — управлении нелегальной разведки. Андропов регулярно и очень внимательно заслушивал отчеты руководителей о вербовочной работе, добывании и анализе информации, стратегии и тактике работы, прогнозах мирового и регионального развития. Он как никто другой из руководителей КГБ умел слушать и слышать, видеть связи между явлениями и принимать необходимые решения.

Когда Первый главк КГБ в 1972 году был переведен в Ясенево, Андропов зарезервировал там для себя рабочий кабинет. Он непосредственно руководил разведывательной деятельностью по меньшей мере два дня в неделю.

Мне посчастливилось неоднократно встречаться с Андроповым на совещаниях, заседаниях узкого состава и наедине. Главное ощущение, которое оставалось после встреч с ним, — убеждение в глубоких познаниях собеседника и его неизменное спокойствие. Своим отеческим тоном он напоминал Шолохова. Обращаясь ко мне на «ты», председатель умел беседовать просто и доверительно.

Интересный эпизод произошел в 1980 году, когда, судя по всему, В.А.Крючков уже неофициально отрекомендовал меня Андропову как кандидата на пост заместителя начальника ПГУ. Вместе с ним мы прошли в кабинет председателя и уселись в креслах за столиком, примыкавшим к его большому рабочему столу. Андропов, назвав меня сынком, спросил, сколько мне лет и как идут дела. Я ответил и доложил о делах.

«Возраст у тебя зрелый, — сказал Андропов. — Пора двигаться дальше. Владимир Александрович рассказывал мне о тебе. Но решение о назначении тебя заместителем начальника Первого главного управления еще не принято. Так что принимать поздравления рано».

Стало ясно, что Андропов поддерживает мою кандидатуру, но, будучи законопослушным, не хочет давать авансов, прежде чем этот вопрос не решится в установленном порядке, каковым в то время было утверждение кадровых назначений такого уровня в ЦК КПСС.

После этого председатель продолжал расспрашивать меня об обстановке в каждой из стран англо-скандинавского отдела ПГУ. Я рассказал ему, в частности, об одном иностранном дипломате, который из идейных побуждений сообщал нам закрытую информацию военно-стратегического характера, отказываясь от денежных вознаграждений. Более того, он сам предлагал нам материальную помощь, если в этом имелась необходимость.

Андропов заинтересовался мотивами сотрудничества с нами этого источника. Почему он пошел на такой шаг? Симпатию к Советскому Союзу можно показать ведь и более безопасным способом.

Я ответил, что основным мотивом иностранца скорее всего является ненависть к Соединенным Штатам, принесшим зло его стране. «Вот здесь, вероятно, и лежит истина, — сказал Андропов. — В этом вся суть. Идейная тяга к нам проистекает из неприятия американского образа жизни. Поэтому он и пошел на оказание нам помощи. Оберегайте его и исходите из реальной основы сотрудничества с ним».

К совету Андропова мы прислушались, и источник плодотворно сотрудничал с нами вплоть до своей смерти.

Описанный эпизод многое говорит о председателе. В отличие от других руководителей Советского Союза, он понимал, что симпатиям иностранцев к Советскому Союзу в отрыве от других факторов верить легкомысленно. Каждый раз следовало выявлять их личные интересы.