Я – джедай! - Майкл Стэкпол

И вдобавок ко всему, словно в доказательство всего сказанного выше, мне вовсе не хотелось идти туда.

Я нахмурился, злясь сам на себя:

– Ты выжил с таким тестем, как Бустер Террик. Переживешь и это.

Вода, окружавшая остров, отражала оранжевые отблески газового гиганта, но умирающее светило этой системы все еще из всех сил старалось добавить в свое сияние оттенок золотого. Я двинулся вперед, наступив на первый камень, расположенный в каком-то сантиметре под водой. Одно неверное движение – и я оказался бы в холодных водах пруда, поэтому я шагал очень осторожно. Я высматривал, куда мне поставить ногу, и в какой-то момент невольно восхитился Экзаром Куном. Сделав путь к месту поклонения себе любимому таким трудным и опасным, он заставил всех направляющихся сюда делать это со склоненной головой, глядя себе под ноги.

От каждого шага по воде расходились круги, и волны плескались о берег, но кроме этого, я не замечал на острове никакой активности. Это весьма понравилось мне, поскольку сейчас мне меньше всего хотелось встретиться с ужасными крылатыми слугами Экзара Куна. То, что Йакен Соло, которому еще не было и трех лет, смог с дядиным мечом в руках заставить троих таких монстров отступить, еще не означало, что мои шансы в бою с ними будут такими же высокими. Хотя я и считал себя более шустрым, чем трехлетний малыш, с тридцатью килограммами взрывчатки, которые давили мне на плечи, словно свинцовые крылья, слово «грациозный» не годилось для того, чтобы описать меня в данный момент.

Не встретив сопротивления, я достиг берега острова и поднялся по ступеням храма. Каменные стены были испещрены ситхскими письменами, и они оставались такими же четкими и ясными, как и в тот день, когда массасси высекли их. Разведчик-суллустианин перевел некоторые из них как заклинания, охраняющие храм, а другие – как призывы покарать всех, кто осмелиться осквернить святыню. Почему-то эта письменность массасси, с крючками и засечками на каждом знаке, казалась еще более зловещей, чем любые несчастия, которая она была призвана навлечь на непрошеных гостей.

Оказавшись внутри пирамиды, я быстро принялся за работу: стал раскладывать заряды нергона-14 и вворачивать в них взрыватели. Я старался закладывать бомбы в таких точках, чтобы взрыв вызвал разрушение всего здания, но храм был настолько массивен, что я не мог был уверен, что это сработает. Детонаторы могли быть либо настроены на определенное время и активированы ранее, вручную, либо приведены в действие дистанционно, с помощью кода, который я мог передать с коммуникатора «охотника за головами». Мне уже доводилось видеть результаты работы нергона и поэтому во время взрыва находиться поблизости не хотелось.

Последний заряд я нес на вытянутых руках, как будто собирался принести его в жертву. Я быстрыми шагами пересек открытый дворик и возложил его к основанию постамента, на котором стояла колоссальная статуя Экзара Куна. Для верности я еще и воткнул заряд между полом и постаментом, чтобы при взрыве образовался кратер и статуя повалилась на землю. Я смерил взглядом высоту статуи, затем посмотрел назад, на озеро.

Я улыбнулся:

– Туристы с Мон Каламари получат хороший шанс взглянуть на тебя, когда все это рванет.

Я отступил к центру небольшого внутреннего дворика, затем перестал скрывать свое присутствие. Я стал расширять сферу своего контроля, но не довел ее радиус и до двух метров, как появился Экзар Кун и поглотил мое отражение в обсидиановых камнях постамента.

– Итак, ты явился, чтобы просить меня помочь тебе, – паутина Силы дрожала от его высокомерия. – Я предупреждал тебя, что на этот раз я не буду столь щедрым.

Я рассмеялся ему в лицо:

– Я помню. Но я здесь не поэтому.

Кун резко вскинул голову, и его лицо исказила злобная мина:

– Что? Зачем ты осквернил мое святилище?

– Просто мне нужно кое о чем с тобой потолковать, – я почесал свою бородку и стал ходить взад-вперед перед ним. – Я просмотрел законы Новой Республики. Претензии на собственность, покинутую четыре тысячелетия назад, нигде не признаются. Поэтому я оформил заявку на собственность, и теперь этот храм мой. Я ничего не имею против того, чтобы ты слонялся в округе, но твоя статуя стоит как раз в том месте, которое моя жена присмотрела под постройку развлекательного центра. Понимаешь, а?

– Ты жалкая наглая букашка! – Кун широко раскинул свои руки, сотканные из тени. – Лепечешь всякий вздор, словно твое остроумие сможет защитить тебя от моей мощи.

– А ты думаешь, что сможешь причинить мне вред? – я презрительно фыркнул. – Я официально заявляю, что тебе следует выселиться из незаконно занимаемого помещения.

– Ты играешь с силами более могущественными, чем даже можешь представить.

– Прибереги угрозы для других, – я зевнул, – Я изучил все твои поступки и выяснил, в чем твоя слабость. Пока у тебя нет тела, ты не можешь воздействовать на физический мир.

Лицо Куна стало совсем черным:

– Не могу, значит?

Я покачал головой:

– Нет.

– Ах, в таком случае, я и этого не могу делать, – дух взмахнул бесплотной рукой, и все заряды взрывчатки, которые я разбросал вокруг, вдруг озарились с яркими голубыми вспышками, и из них посыпались искры. Дым рассеялся, и я увидел, что детонаторы все до единого расплавились.

Точно, как Холокрон джедаев!

Прикрыв нос и сморщившись от шибанувшего в него резкого запаха сгоревшего пластика, я посмотрел на Куна:

– Ой.

Кун щелкнул пальцем, и меня стало мотать по всему двору. Я попытался сконцентрироваться и защитить себя при помощи Силы, но шок из-за моей ошибки был слишком силен и не дал мне этого сделать. Я врезался в обсидиановую стену и услышал, как хрустнула кость правого предплечья. Я прижал сломанную руку к груди, но Кун снова завертел меня и шмякнул об стену боком. Раздался треск – мои ребра не выдержали этого удара. Что-то внутри тоже оборвалось.

Кун развлекался вовсю. Возможно, впервые за тысячелетия, и сама мысль об этом заставила мои внутренности вывернуться наизнанку. Хохот Куна заполнил его святилище, когда он снова поднял меня в воздух и закружил, словно в танце, таская туда-сюда по двору. Сначала мне казалось, что его действия бессистемны, особенно когда он поднял меня в воздух, затем швырнул на землю, свернув мою левую ногу, но именно благодаря боли ко мне пришла ясность ума. Он хотел, чтобы я не терял сознания и тем более не умирал. Хотел, чтобы я думал. Пока что. От этой мысли мой желудок выплеснул наружу все, что в нем еще оставалось.

Вскоре, словно ребенок, которому надоела новая игрушка, он оставил меня в покое. Я перевернулся на бок и невольно вздрогнул, когда его тень накрыла меня.

– Только из-за того, что ты ни разу не видел, как я воздействую на материальный мир, не стоит делать вывод, что я не могу делать этого. И если где-то в ином месте это требует от меня определенных усилий, то здесь, в моей обители, это доставляет мне удовольствие, недоступное твоему жалкому умишку.

Я процедил сквозь зубы:

– Думаю, что на том месте, где ты сейчас стоишь, я поставлю широкоформатный голографический проектор.

– Детские шутки инфантильной натуры, – Кун сделал непринужденный жест, и все заряды, которые я заложил в храме, взмыли в воздух и бултыхнулись в темные воды озера. Взглянув на меня, Кун добавил ледяным голосом:

– Я мог поднять тебя своей рукой на уровень божества. Но теперь придется тебя ею же и уничтожить.

Не успел я ответить ему очередной колкостью, он снова взмахнул рукой, и я почувствовал у себя за спиной чье-то присутствие. Я перекатился на другой бок и увидел, что там стояла Миракс. Ее глаза были полны огня.

– Я должна была догадаться, что ты бросишь меня, корбезовец. Ты сказал, что хочешь меня больше, чем хочешь стать джедаем. Я отдала тебе всю себя. Я хочу выносить твоих детей. И так ты отплатил мне? Ты оставил меня одну, совсем одну, умирать здесь, пока ты жонглируешь булыжниками и забавляешься играми и мысленными картинками?

Страстность, пронизывающая ее голос, пронзила мое сердце. У меня похолодело в животе, и холодная волна пробежала по позвоночнику. Я схватился за живот обеими руками и скрючился.

– Нет, Миракс, нет!

К ее голосу вдруг присоединились скорбные крики всех погибших на Кариде детей:

– Услышь их, Корран. Они – твои сыновья и дочери. Ты лишил их права жить в этом мире. Ты обозвал Экзара Куна дураком, потому что он уничтожает жизнь, но сам еще больший дурак. Ты мог зародить, новую жизнь. Со мной. Если бы ты хотел меня. Если бы ты на самом деле любил меня.

Я прижал сломанную руку к раздробленным ребрам, сгибаясь пополам от боли, разрывавшей меня изнутри. Я знал, что она – не более чем иллюзия, которую Кун создал на основе того, что он извлек из моих мыслей. Но она казалась настолько реальной, что я просто не мог не поверить в то, что видел. Кун внушил мне образ моей любимой Миракс, причем заставил ее сказать вещи, которых я опасался больше всего. Так как атака шла изнутри, у меня не было эмоционального щита, которым я мог защититься. Я слышал ее голос, и те слова, которые нагоняли на меня ужас.