Молли и кошачье кафе - Мелисса Дэйли

Дебби решительно покачала головой.

– Ценю твою заботу, Джо, но честно, не хочу доставлять ей удовольствие: пусть не думает, что я ее боюсь. Все позади. Она проиграла, и разговор окончен.

И в подтверждение своих слов Дебби разорвала письмо и выбросила клочки в мусорную корзинку. Вернувшись к столу, она обнаружила, что ее место уже занято Пуговкой, которая с любопытством обнюхивает край тарелки. Дебби подняла котенка под животик и осторожно, но твердо вернула на пол.

– Я не спорю, тебе решать, но я бы на твоем месте не расслаблялась, – Джо следила за Пуговкой, которая, не добравшись до пиццы, решила забраться в гамак по деревянным планкам. – И, может быть, не стоит пока выпускать на улицу котят? Если не хочешь, чтобы старая ведьма приготовила из них рагу в большом котле.

Дебби в ужасе прижала руку к сердцу.

– Джо, да как тебе такое в голову пришло! Это уж ты хватила через край. Она злобная старуха, но ведь не маньяк-убийца!

Джо пожала плечами.

– Хорошо, если так, Дебби. Но кто знает, что у нее на уме?

Дебби сочла за благо не отвечать, и какое-то время подруги ели молча. Когда они закончили, Джо поставила на пол картонку из-под пиццы, и к ней, отпихивая друг друга, устремились котята – каждый старался первым добраться до ее содержимого. Я наблюдала, как они, урча, подбирали капли расплавленого сыра и кусочки мясного фарша. На разговоры людей котята не обращали никакого внимания.

А вот у меня не выходили из головы слова Джо. Как ни хотелось мне поверить Дебби, материнский инстинкт подсказывал, что ее подруга может оказаться права – и нет никакой возможности проверить, на что еще способна старуха. Закрыв глаза, я вспомнила выражение на ее лице, когда она нацелила на меня свою тяжелую тележку. Конечно, она хотела причинить мне боль. Конечно, она хотела причинить боль Дебби, пытаясь добиться закрытия кафе и разлада в их отношениях с Джоном. Что ей стоит навредить котятам?

Совсем скоро они подрастут и начнут выбегать на улицу. Я пришла в ужас, представив, что может произойти, если они встретятся там с нашим врагом. Мои дети росли такими беззаботными, доверчивыми и дружелюбными – легкая добыча для злоумышленника. Я похолодела при одной мысли о возможных последствиях.

В Стортоне начинался летний туристический сезон, с каждым днем народу все прибывало. С утра до вечера к рыночной площади подъезжали экскурсионные автобусы, туристы неторопливо бродили по городку, шумно восторгаясь живописными улочками и старинными каменными домами. Парами или небольшими группками они заглядывали в магазины и лавки и выходили с полными сумками сувениров или еды. Прогуливаясь по вымощенной булыжником пешеходной зоне, они часто останавливались у витрины кафе, показывали на меня пальцем. Многие потом заходили внутрь, звякая дверным колокольчиком, и их лица начинали светиться от удовольствия при виде котят, весело выбегающих навстречу.

Клиенты радовались, котята были счастливы, получая столько внимания, Дебби была в восторге от растущей популярности кафе. И только я никак не могла успокоиться: во мне крепла уверенность, что, если я потеряю бдительность, старуха с тележкой нанесет новый удар. Я была готова, как часовой, нести караул возле котят, чтобы защитить их от опасности. Стоило мне услышать звук колес ее тележки, как сердце начинало рваться из груди. С волнением я следила за ней в окно, но она ни разу даже не взглянула в мою сторону, проходя мимо с опущенной головой и поджатыми губами.

Через неделю после разговора Дебби и Джо я услышала, как моя хозяйка по телефону записывается на прием к ветеринару, чтобы поставить котятам микрочипы. Это означало, что скоро мои дети смогут выбегать на улицу, и я уже не сумею оградить их от встречи с этой мстительной старухой. Нужно действовать, решила я, другого выхода нет: если сейчас ничего не предпринять, мне больше не видать спокойной жизни.

Наутро, как только открылось кафе, я устроилась на подушке у окна и приготовилась ждать. Старуху я приметила еще издалека. Как только она появилась на противоположной стороне улицы, я выскользнула в приоткрытую дверь и побежала следом за ней.

Она довольно резво прошла до конца пешеходной зоны, потом свернула направо, в сторону рыночной площади. Я трусила за ней на приличном расстоянии, пару раз увернувшись от приветливых туристов, норовивших меня погладить. На площади старуха зашла в рыбную лавку, а я нырнула под припаркованную машину, чтобы отдышаться. На площадь я не наведывалась с тех самых пор, как впервые, бездомной бродяжкой, оказалась в Стортоне, и сейчас шумная толчея и суматоха, царившие здесь, меня просто оглушили. Настоящее столпотворение!

Оживленное многолюдное место ничем не напоминало пустынную площадь, на которой я оказалась в то Рождество. Был рыночный день, туристы носились беспорядочными толпами, то и дело выскакивая с тротуаров под колеса проезжающих машин. Местные покупатели прохаживались вдоль рядов не спеша, цепким взглядом высматривая скидки и распродажи. Многие тащили за собой собак и маленьких детей. Рынок гудел как пчелиный улей, но я была слишком возбуждена, чтобы испугаться.

Старуха вышла из рыбной лавки и направилась в дальний конец площади. Выбравшись из-под машины, я поспешила за ней через дорогу, но тут колеса ее сумки пропали из виду в толпе. Я отважно бросилась вперед, протискиваясь между ног и детских колясок, и выскочила на тротуар как раз вовремя, чтобы заметить, как старуха сворачивает в проулок между магазинами. Подбежав ближе, я заглянула в проулок, узкий, будто щель. Я увидела, как старуха быстро удаляется, вот-вот скроется, и тогда ищи ветра в поле! Я решилась и, сделав глубокий вдох, шагнула вперед на полусогнутых лапах, безотчетно стараясь стать меньше ростом.

Шум с улицы сюда почти не проникал, и колесики сумки-тележки дребезжали так громко, что их звук отдавался эхом от каменных стен по обе стороны проулка. Я насторожилась, каким-то шестым чувством поняв, что за мной следят. Обернувшись в панике, я увидела пару кошачьих глаз, внимательно наблюдавших за мной с каменной стены. Я выгнула спину, готовясь к нападению, но кошка не тронулась с места, только сверлила меня взглядом, в котором, впрочем, читалось скорее любопытство, чем враждебность.

В памяти стремительно пронеслась череда образов – воспоминания, дремавшие там уже несколько месяцев. Я сразу поняла, что знакома с этой кошкой – это была та самая пеструшка, которую я впервые увидела спящей на крыше гаража в мои первые дни в Стортоне. Это была ее территория, проулок, по которому я плелась утром после схватки с рыжим котом. Увидев ее, я почувствовала благодарность: следуя ее совету поискать пристанища на церковном дворе, я обнаружила место за кафе. Мне показалось, что и она узнала меня, и я мигнула ей, от всей души сожалея, что не могу сейчас отвлечься от погони и поблагодарить, хоть и с опозданием, за все, что она для меня сделала. Но было ясно, что, задержись я хоть на миг, старуха скроется из виду. Так что мне пришлось вприпрыжку броситься вперед, все еще чувствуя на себе любопытный взгляд пестрой кошки.