Джайн Зар. Буря Тишины (ЛП) - Торп Гэв

— Он проводник, провидец путей, следующий по древнейшим тропам. — Еще один из Зловещих Мстителей, Луашафар, высказался в поддержку Эльдрада. — Он уже много раз предотвращал несчастья, и мы верим его словам.

— Не он возглавляет совет провидцев. Даэнсирит — старшая среди них, и она дала мне свое полное согласие.

— Если разногласия разобщили провидцев, то это их вина. Как один мы проголосовали, — возразил Луашафар.

Джайн Зар посмотрела на экзархов и поняла, что они не поддадутся на уговоры. Если бы она прибыла раньше, до пробуждения аватара, то, возможно, убедила бы их принять участие в ее тонком плане. Теперь же, когда в их сердцах звучала боевая песнь Кхаина, было слишком поздно. Они последуют за своим богом войны навстречу победе или гибели — а Кхаин желал обильного кровопролития превыше всего остального.

Луашафар правильно заметил: Даэнсирит была слишком слаба. Ей не следовало позволять Эльдраду устраивать приготовления одновременно с ней. Тем не менее лорд-феникс не собиралась беззаботно вмешиваться в дела провидцев, поскольку они были личностями тонкими и гордыми.

Она больше ничего не сказала экзархам, утомленная их обществом и иссушающим присутствием аватара за дверями тронного зала. Лорд-феникс в них не нуждалась. Она была Бурей Тишины и имела право вести воинов своего храма туда, куда пожелает. Прежде чем могучая военная машина Ультве заработает в полную силу и втянет их всех в катастрофическую тотальную войну, она убьет чужака, судьба которого грозила им неприятностями, и изменит будущее во благо своего народа. В свете такого развития событий даже Эльдрад будет вынужден признать, что его план не имеет никакого смысла.

Джайн Зар пришлось изменить свою стратегию с тех пор, как она прибыла на мир-корабль, однако все же ее замысел вселял наибольшую надежду на мир между Ультве и Ануивеном и даровал возможность спасти эльдаров от катастрофы.

Глава 16

С балкона, выходящего на террасы, что вели вниз, к порту Последнего звездного блеска, Эльдрад наблюдал за сборами воинства Ультве. Он сидел на низком мягком табурете с лунной лирой на коленях и лениво водил большим и указательным пальцами по струнам, импровизируя на ходу.

Море звезд, проглядывающее сквозь силовой купол над гаванью, заполняли флотские суда, прибывающие и отбывающие с трех причалов, отведенных под военные нужды. Изящные очертания кораблей проплывали на фоне разноцветных вспышек звезд, затронутых искажающим эффектом края Ока Ужаса. Эльдрад знал, что если он отправится на другую сторону мира-корабля, то всего лишь через день пути сможет взглянуть на бурлящие глубины сердца Хаоса. За исключением провидцев и нескольких эстетов, большинство эльдаров покинуло те платформы и перебралось в поселения, обращенные к незатронутой заразой части Галактики.

Он уже некоторое время наблюдал за процессией военной техники и экипажей, оторвавшись от пряжи, чтобы прояснить свои мысли. Под ним маленькие, будто мыши, ряды стражей в черных доспехах выстроились вокруг желтых знамен своих отрядов. Их было всего несколько сотен, однако число воинов росло с каждым периодом — по мере того как все больше обитателей искусственного мира направлялось к храмам аспектных воинов.

Являлось ли происходящее выдающимся достижением или шагом назад? Эльдрад уважал усилия Азурмена по внедрению порядка и дисциплины Пути на мирах-кораблях, но разве он должен был ставить во главу угла воинственность?

Он пожал плечами, проводя большим пальцем по инструменту, чтобы отыграть несколько нарастающих диссонирующих нот. Способность сражаться являлась необходимым злом, и сдерживание естественных порывов, которые сопутствовали кровопролитию, оказалось столь же важным. Достаточно было взглянуть на троглодитскую деградацию Комморры, чтобы узреть, до каких глубин мог опуститься ничем не стесненный эльдарский разум.

С легкостью паря над полом, гравитационные транспортеры «Волновой змей» извивались по бульварам к погрузочным причалам. Каждая из машин ненадолго останавливалась, чтобы отряд стражников взошел на борт, отчего линия транспортеров походила на сетчатое существо, проскальзывавшее через огромные ворота в доки.

— Смотришь на плоды своего высокомерия, Эльдрад?

Он обернулся на голос Даэнсирит. Провидица была облачена в свои полные регалии: руническая броня лежала поверх ее одежды, церемониальный жезл она держала в одной руке, а щит из призрачной кости — в другой.

— И он продолжал играть, пока искусственный мир пылал, — добавила она. — Мне не стоит удивляться тому, что тебе приносит немалое удовольствие игра на струнах, ведь ты, по-видимому, очень хорошо умеешь дергать за ниточки своих марионеток.

— Ты прекрасно знаешь, что я шагал по Пути музыканта, когда отошел от провидчества. Я нахожу сходство между предвидением и музыкальным произведением удивительным. Мы слышим не только ноты, но и паузы между ними. Важно не только то, что мы видим, но и то, что сокрыто от нас. Многие выводы можно сделать из отсутствия или не-наличия.

Его пальцы проворно танцевали. Подобная веселая мелодия больше подошла бы шумным заведениям, где обычно собирались внемиряне и изгнанники вроде тех, кого привела с собой Джайн Зар. Во время его игры чуждая, неприятная контрмелодия то взлетала, то унималась.

— Высокомерие? — спросил Эльдрад, возвращаясь к предыдущему обвинению. — Дабы защитить мир-корабль от всех угроз?

— Дабы противопоставить себя воле Азуриана.

— Даэнсирит, боги мертвы. — Он взял три меланхоличных нисходящих аккорда. — Тех, кто пережил Войну на небесах, поглотил Великий Враг.

— Пылающий идол, который ведет нас на войну, наверняка имеет иные соображения по поводу смерти богов.

— Ты такой же оракул Морай-Хег, как лорды-фениксы — исполнители воли Азуриана. — Его игра стала бурной, отрывистой. Пристальный взгляд провидца устремился назад, через весь Ультве, на бурлящую бурю Хаоса, которую невозможно было увидеть с этой части мира-корабля. — Новая сила обрела мощь, потому мы должны сделать все, чтобы дать ей отпор.

— Без моего знания путей ведьмы у нас не было бы провидцев, — парировала Даэнсирит. — Я не знаю, какие обещания ты дал Чаритасу и Лицентасу, но надеюсь, что они стоят тех жизней, которые ты собираешься растратить.

— Обещания? Ты говоришь так, будто я в каком-то смысле занимаюсь политиканством.

— Эльдрад, не делай из меня дуру. Я знаю, что ты хочешь управлять советом. Ты подрываешь мои решения и действуешь против моей воли.

— У нас совет, а не тирания. Твое слово — первое, но не последнее. Если твои аргументы не могут убедить остальных, возможно, тебе следует поглубже изучить риторику.

— Послушай меня! — Резкий звук голоса главы совета заставил его прекратить игру и поднять глаза. — Ты одарен более, чем любой другой провидец, но твои суждения ошибочны. Ты думаешь, мы можем нанести ответный удар по Той-что-жаждет? Ты действительно полагаешь, что если будешь переманивать других ложными надеждами, то сумеешь заполучить власть, которую ты так желаешь?

— Заслуживаю, — тихо сказал он. — Власть, которую я заслуживаю.

Он кивнул в сторону пояса ясновидицы, и при его мысли мешочки открылись, выплюнув наружу многочисленные руны из призрачной кости. Они закрутились спиралью вокруг Даэнсирит, и ее лицо искривилось от неверия: руны провидца были привязаны к его разуму и должны были отвечать только на мысли владельца.

— Сила относительна, Даэнсирит. — Эльдрад встал и положил лунную лиру. — А сколько таких рун я обнаружил? Ты принесла мудрость Морай-Хег? Суеверие и слепое размахивание руками, по сравнению с той точностью, которую я привнес в наше ремесло. И твои усилия в предсказании… с таким же успехом ты могла бы слепить из сырой глины комок и назвать себя скульптором. Я привел нас к новым горизонтам понимания. Я повел нас по тропам, о которых даже не мечтали бормочущие оракулы Галь-Шатота и Биель-Танига. У меня и так больше власти, чем у любого из вас. Я видел дальше и больше путей, чем все остальные члены совета вместе взятые. Я общался с советами на другой стороне Галактики. Мы действуете так, будто одиноки, но это неправда. Намек на угрозу — и мы бежим прятаться. Трусость! Мы не преодолеем препятствия, воздвигнутые против нас, избегая их.