Командиры национальных формирований СС - Константин Залесский

Однако в составе латышских частей Бангерскому оставалось пробыть уже не очень долго. Сначала он, как офицер Генштаба, был 24 декабря 1916 года переведен на должность начальника штаба Сводной латышской стрелковой дивизии (куда вошли 1-я и 2-я Латышские бригады), а 14 января 1917 года поставлен во главе 4-го Видземского латышского стрелкового полка. Этим полком Бангерский командовал всего около двух недель, однако и за это короткое время он отличился в бою и позже за это был награжден Георгиевским оружием – приказ вышел уже при Временном правительстве (11 сентября 1917 года).

25 января 1917 года состоялся новый перевод – теперь Бангерский стал командиром 17-го Сибирского стрелкового полка 5-й Сибирской стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Евгений Александрович Милоданович[152]. Сибирские стрелки были соседями латышей и занимали позиции на все том же Рижском фронте. Это назначение было вынужденной мерой. Дело в том, что в конце 1916 года в полку произошло ЧП: солдаты отказались идти в наступление, было проведено расследование, многие арестованы, а 24 солдата расстреляны. Было просто необходимо, чтобы полк возглавил строгий, но в то же время рассудительный офицер, который смог бы восстановить боеспособность воин-ской части. Таким как раз и был латыш Бангерский. 11 февраля 1917 года он был произведен «за отличия» в полковники (со старшинством с 30 декабря 1916 года). Как показало время – командование в своем выборе не ошиблось, и Бангерскому удалось даже в мятежном 1917 году, когда дисциплина в армии резко упала, а революционеры активизировались, сохранить спокойствие во вверенной ему части и даже наладить рабочие взаимоотношения с солдатским комитетом. На посту командира полка Бангерский официально оставался до самого конца войны – до демобилизации старой армии: случай довольно редкий для 1917-го.

На антибольшевистском фронте

В октябре 1917 года власть в стране была захвачена большевиками, которые сформировали новое правительство – Совет народных комиссаров во главе с В.И. Лениным, установили контроль над стремительно разваливающейся армией, созвали и разогнали Учредительное собрание и начали создавать «государство нового типа». Офицерский корпус по-разному отнесся к новой власти: какая-то часть стала стягиваться на Дону, чтобы с оружием в руках бороться против большевиков, кто-то с радостью встал на сторону Ленина[153]. Но большая часть офицеров просто предпочла плыть по течению, не становясь ни на ту, ни на другую сторону. К последним относился и Бангерский, все еще командовавший 17-м Сибирским стрелковым полком.

Новая власть пыталась привлечь на свою сторону военспецов, а Бангерский имел репутацию хорошего офицера, пользовавшегося уважением солдат, а кроме того, он был офицером Генштаба – а такие большевиками ценились на вес золота. Но сам Бангерский старался дистанцироваться от новой власти. Есть такое свидетельство – в разговоре с присланным в полк большевиком Я.В. Аппельбумом Бангерский сказал следующее: «Скажу вам откровенно. Если я буду уверен, что большевизм несет счастье и благосостояние народу, то я буду одним из первых в рядах бойцов. Но пока у меня такого убеждения нет, мне как иностранцу, латышу, не хотелось бы участвовать в раздорах русского народа». Возможно, это и апокриф, но подобные слова очень подходят Бангерскому.

Вскоре Бангерский был вызван в Москву, где его пригласил к себе Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, брат известного большевика, сам немедленно вступивший на путь сотрудничества с новой властью, хорошо знавший Бангерского – во время войны генерал-майор Бонч-Бруевич был генерал-квартирмейстером штаба армий Северо-Западного фронта, как раз того, где с 1915 года воевал Рудольф Карлович. Бонч вновь уговаривал Бангерского поступить на службу в Красную Армию. Одновременно другие сослуживцы полковника настоятельно пытались привлечь его в антибольшевистский Союз защиты Родины и Свободы. И вновь Бангерский уклонился от принятия решения и предпочел остаться в стороне.

В начале 1918 года Бангерский получил отпуск, а вернувшись из него, узнал, что его полк – он все еще оставался командиром 17-го Сибирского – отбыл по месту постоянного расквартирования – в село Березовка, близ Верхнеудинска[154], где он должен был быть распущен по домам. Однако добраться до Сибири ему не удалось, он доехал только до Урала, до города Троицка. Здесь Бангерский получил приказ об увольнении из армии – большевики решили демобилизовать старую армию и строить свои вооруженные силы с нуля и на новых принципах. Из Троицка Бангерский отправился в столицу Урала – город Екатеринбург, куда и прибыл в 20-х числах июня 1918 года.

Еще в мае 1918 года в Сибири против большевиков с оружием выступил Чехословацкий корпус – несмотря на его не очень большую численность и распыленность сил, неорганизованным отрядам Красной Гвардии и новой армии, наскоро сколоченной большевиками, не удалось организовать противодействие дисциплинированным, хорошо вооруженным, имеющим боевой опыт чехословацким частям. Чехословаки развернули наступление на Запад и 22 июля взяли Симбирск. Создалась прямая угроза потери красными Екатеринбурга. Уралсовет находился в состоянии, близком к панике, пытаясь лихорадочными мерами организовать оборону, а наступление чехословаков было использовано Лениным и Свердловым, отдавшим «уральским товарищам» приказ организовать убийство последнего российского императора Николая II, а также членов его семьи – жены, четырех дочерей и 14-летнего сына.

И вновь большевики попытались привлечь к сотрудничеству полковника-латыша – тем более что к этому времени латышские стрелки «отличились» в карательных операциях против «врагов революции», став опорой и «преторианской гвардией» нового режима. От Бангерского в ультимативной форме потребовали вступить в Красную Армию. Но к этому времени Рудольф Карлович уже решил для себя, на чьей стороне его симпатии – и с большевиками ему было явно не по пути. Не видя другой возможности уклониться, он попытался бежать, но был схвачен. Если бы у «уральских товарищей» было бы немного больше времени, история Рудольфа Бангерского закончилась бы в эти июльские дни 1918-го. Однако красным властям оказалось не до него – к городу стремительно приближались «белочехи» и надо было спасаться самим. В результате о Бангерском забыли, и вошедшие 25 июля 1918 года в Екатеринбург чехословацкие войска освободили полковника.

Теперь уже Бангерский не стал тянуть с решением и буквально в тот же день вступил в ряды Белой армии – никаких препятствий не возникло, тем более что он не запятнал себя сотрудничеством с большевиками и даже пострадал от них. Уже 29 июля 1918 года полковник Бангерский был назначен исправляющим должность дежурного генерала штаба гарнизона Екатеринбурга. Через восемь дней в Екатеринбурге началось формирование 2-й Уральской стрелковой дивизии, ее костяк составили члены добровольческих отрядов, созданных в первые дни начавшегося в Екатеринбурге антибольшевистского восстания. В составе дивизии предполагалось сформировать четыре стрелковых полка: 25-й Екатеринбургский, 26-й Шадринский, 27-й Камышлово-Оровайский и 28-й Красноуфимский. Командиром дивизии был назначен полковник Владимир Васильевич Голицын[155], а начальником штаба – полковник Бангерский. Этот пост Бангерский занимал до конца октября 1918 года (правда, он не постоянно находился на службе, а с некоторыми, впрочем, не очень значительными перерывами, тем более часто его присутствие и не особо требовалось – дивизия выступила на фронт, когда Бангерского в ней уже не было). За это время дивизия изменила название: с 19 августа 1918 года она стала именоваться 7-й Уральской дивизией горных стрелков.